Знатная, скажу штука, этот велосипед. Месяца два назад по списанию достался. Прежнего владельца лишили водительских прав за вождение двухколесным средством в нетрезвом состоянии. То ли три бутылки кефира выпил, то ли квасом перебродившим опился. Кто лишил? Я и лишил. Уж больно красивая штучка этот велосипед. Сто две передачи, восемь амортизаторов, независимая подвеска и звоночек веселенький вместо клаксона. Милашка аж вся обзавидовалась.
— Тринадцатая!…
— Боб! — потихоньку накатывала злость. Я что, рыжий, все в одну харю делать? На кой черт тогда янкель вторым номером числится. — Боб! Я кому говорю?
В ухе хрустнуло, и по каналу короткой связи донесся голос второго номера. Американца, чтоб его, Боба. По характерному треску в эфире можно было догадаться, что я оторвал янкеля от весьма важного занятия. Естественно, еды.
— Я тут это… В холодильнике. Застрял слегка. Наверно дверцы узкие.
— Наверно кушать меньше надо, — интересно, дошла до начальства моя докладная с просьбой о сокращении Бобу нормы сухого пайка? — Ответь диспетчерской. Десять минут уже надрываются.
— Угу, — в ухе послышался звук шумно передвигающегося тела. Если бы сенсоры Милашки не были б отключены, давно завопила тревожная сирена, предупреждающая о начале пятибалльного землетрясения. — Второй номер подразделения 000 тринадцатой машины Роберт Клинроуз на линии.
— Какие розы, какие клины? — возмутился диспетчерский канал. — Боб, ты что ли?
— Я, я, — закачалась Милашка.
— Ну, так и говори по-русски, что ты. Почему не выходили на связь?
— А мы это… Колесо меняли. Прокол.
Я на полной скорости врезаюсь в колесо Милашки. Может быть то самое, которое мы только что меняли.
Когда-нибудь я от всей души накостыляю янкелю за неумение правдоподобно врать. Пробить колесо на рабочей спецмашине подразделения 000, можно только выстрелив в него из межконтинентальной ракеты. Тех самых, которых, уже почитай лет двести, как уже не выпускают.
Если диспетчер не дурак, может запросто занести слова Боба в журнал переговоров. А это значит, что не видать нам премии, как янкелю процветания Америки.
На наше счастье диспетчер не знал о снятии с производства межконтинентальных ракет, а посему принял объяснение без лишних вопросов.
— Тринадцатая машина. С центрального пляжа поступил вызов. Требуется срочно ваше присутствие.
А когда наше присутствие не требовалось срочно?
— Боб, я поднимаюсь в кабину. Запускай Милашку и прекрати переговоры с диспетчерской.
Быстренько загнав трофейный велосипед в багажное отделение Милашки, я, через внутренние коридоры добрался до кабинки. Как и предполагалось, за время моего отсутствия американец хорошо поработал с неприкосновенными запасами. Дверцы холодильника нараспашку, внутри пустота. На полу фантики и обертки. На стенах куски использованной жвачки.
— Я приберу. — Боб виновато опустил глаза.
— Не сейчас, — отмахнулся я. — После вызова хоть языком вылизывай. А сейчас работа.
Заученным движением я повернул ключ зажигания на тридцать два с половиной оборота, приводя в рабочее состояние спецмашину Службы “000”.
Пока Милашка прокашливалась, я включил круговые дворники, очищая смотровое стекло.
— Мыше доложить о готовности.
Милашка прекратила кашлять. Она всегда прекращает ерундой заниматься, когда ее начинают называть ласково уменьшительными именами.
— Люки задраены, трапы подняты, холодильники пусты, — доложила спецмашина подразделения 000 после стандартной процедуры проверки. — За пивом едем или по делу?
— По делу, — нахмурился я. Не хватало, чтобы родная Милашка по всему свету раструбила некоторые наши профессиональные секреты. — Выведи на четвертый монитор данные с диспетчерской.
На экране показался центральный городской пляж. Самая большая плотность отдыхающих на квадратный метр. Чистейший песок и теплейшая вода. Но сейчас разговор не об этом.
— Ввести координаты в бортовой навигатор. Включить звуковые и световые сигналы оповещения. Команде пристегнуть ремни. Мыша, мы должны там быть через пять минут.
Милашка взревела двигателями и, выбив десяток квадратных метров пластикового покрытия из-под гусениц, рванула вперед. К центральному пляжу.
Так. Теперь посмотрим, какая работа нас ожидает.
Повезло, так повезло. Код восемнадцать дробь один. Спасение утопающего. Предположительно женский пол. Предположительно пятнадцать минут назад. Предположительно в пределах ограничения отдыха. Жаль, не доплыла до буйков. Иначе можно было бы со спокойной совестью вызывать береговую охрану. Там их территория.
— Успеем?
Это Боб волнуется. Он всегда волнуется. И спешит. А того не понимает, что спешка до добра не доводит. История американцев ничему не научила. В двадцатом веке спешили, спешили, и доспешились. Половина оставшегося в стране американского населения страдает от черепашьей болезни. Это когда любая скорость менее шестидесяти километров вызывает чувство тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
— Успеем, — кивнул я. — Вызов поступил пятнадцать минут назад. Доедем за пять. Все в пределах СНИПа.
Кто не в курсе, СНИП, это спасательные нормативы и погрешности. Час туда, час сюда. Чисто русский стандарт. И никто не жалуется.
Слегка заваливаясь набок на крутых поворотах, Милашка мчалась к точке происшествия, пугая общественный и личный транспорт в разные стороны. Кого обгоняла, кого под днищем пропускала, а кого и на тротуар спихивала. Особо наглых. Тех, кто неофициально с мигалками выпендривается.
Законов они, видите ли, не знают. А там ясно написано, что кроме спецмашин подразделения 000 никто не имеет право на дороге мигать, гудеть и выпендриваться. Жаль, на вызов спешим. Я б им…
— Командор, будем на месте через минуту.
Место вызова я увидел практически сразу, как только выехали на набережную. Неестественно большое скопление людей на песке, желтые ракеты, то и дело, взлетающие в воздух, огромный красный флаг на десятиметровом шесте. Явные признаки случившегося несчастья.
— Боб, запроси синоптиков о прогнозе погоды, — попросил я.
Пока янкель крутил ручки передатчиков и ругался с кем-то на предмет бесплатного доступа к архивам метеослужбы, я выдвинул перископ и прильнул к окулярам.
— Милашка. Командир на связи. Увеличить резкость до трех Кы. Поставить фильтры, убрать помехи. Вот так, хорошо.
Что мы имеем?
Девчонки играют в баскетбол. Красные бикини против синих бикини. И выигрывают, похоже, синенькие. Хорошая подача. Куда? Мазила. Вместо того, чтобы поправлять лямки, по мячу бить надо.
— Командир. Метеоцентр сообщает, что до завтрашнего дня никаких катаклизмов не ожидается. Температура воздуха плюс тридцать. Температура воды плюс двадцать пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Тринадцатая!…
— Боб! — потихоньку накатывала злость. Я что, рыжий, все в одну харю делать? На кой черт тогда янкель вторым номером числится. — Боб! Я кому говорю?
В ухе хрустнуло, и по каналу короткой связи донесся голос второго номера. Американца, чтоб его, Боба. По характерному треску в эфире можно было догадаться, что я оторвал янкеля от весьма важного занятия. Естественно, еды.
— Я тут это… В холодильнике. Застрял слегка. Наверно дверцы узкие.
— Наверно кушать меньше надо, — интересно, дошла до начальства моя докладная с просьбой о сокращении Бобу нормы сухого пайка? — Ответь диспетчерской. Десять минут уже надрываются.
— Угу, — в ухе послышался звук шумно передвигающегося тела. Если бы сенсоры Милашки не были б отключены, давно завопила тревожная сирена, предупреждающая о начале пятибалльного землетрясения. — Второй номер подразделения 000 тринадцатой машины Роберт Клинроуз на линии.
— Какие розы, какие клины? — возмутился диспетчерский канал. — Боб, ты что ли?
— Я, я, — закачалась Милашка.
— Ну, так и говори по-русски, что ты. Почему не выходили на связь?
— А мы это… Колесо меняли. Прокол.
Я на полной скорости врезаюсь в колесо Милашки. Может быть то самое, которое мы только что меняли.
Когда-нибудь я от всей души накостыляю янкелю за неумение правдоподобно врать. Пробить колесо на рабочей спецмашине подразделения 000, можно только выстрелив в него из межконтинентальной ракеты. Тех самых, которых, уже почитай лет двести, как уже не выпускают.
Если диспетчер не дурак, может запросто занести слова Боба в журнал переговоров. А это значит, что не видать нам премии, как янкелю процветания Америки.
На наше счастье диспетчер не знал о снятии с производства межконтинентальных ракет, а посему принял объяснение без лишних вопросов.
— Тринадцатая машина. С центрального пляжа поступил вызов. Требуется срочно ваше присутствие.
А когда наше присутствие не требовалось срочно?
— Боб, я поднимаюсь в кабину. Запускай Милашку и прекрати переговоры с диспетчерской.
Быстренько загнав трофейный велосипед в багажное отделение Милашки, я, через внутренние коридоры добрался до кабинки. Как и предполагалось, за время моего отсутствия американец хорошо поработал с неприкосновенными запасами. Дверцы холодильника нараспашку, внутри пустота. На полу фантики и обертки. На стенах куски использованной жвачки.
— Я приберу. — Боб виновато опустил глаза.
— Не сейчас, — отмахнулся я. — После вызова хоть языком вылизывай. А сейчас работа.
Заученным движением я повернул ключ зажигания на тридцать два с половиной оборота, приводя в рабочее состояние спецмашину Службы “000”.
Пока Милашка прокашливалась, я включил круговые дворники, очищая смотровое стекло.
— Мыше доложить о готовности.
Милашка прекратила кашлять. Она всегда прекращает ерундой заниматься, когда ее начинают называть ласково уменьшительными именами.
— Люки задраены, трапы подняты, холодильники пусты, — доложила спецмашина подразделения 000 после стандартной процедуры проверки. — За пивом едем или по делу?
— По делу, — нахмурился я. Не хватало, чтобы родная Милашка по всему свету раструбила некоторые наши профессиональные секреты. — Выведи на четвертый монитор данные с диспетчерской.
На экране показался центральный городской пляж. Самая большая плотность отдыхающих на квадратный метр. Чистейший песок и теплейшая вода. Но сейчас разговор не об этом.
— Ввести координаты в бортовой навигатор. Включить звуковые и световые сигналы оповещения. Команде пристегнуть ремни. Мыша, мы должны там быть через пять минут.
Милашка взревела двигателями и, выбив десяток квадратных метров пластикового покрытия из-под гусениц, рванула вперед. К центральному пляжу.
Так. Теперь посмотрим, какая работа нас ожидает.
Повезло, так повезло. Код восемнадцать дробь один. Спасение утопающего. Предположительно женский пол. Предположительно пятнадцать минут назад. Предположительно в пределах ограничения отдыха. Жаль, не доплыла до буйков. Иначе можно было бы со спокойной совестью вызывать береговую охрану. Там их территория.
— Успеем?
Это Боб волнуется. Он всегда волнуется. И спешит. А того не понимает, что спешка до добра не доводит. История американцев ничему не научила. В двадцатом веке спешили, спешили, и доспешились. Половина оставшегося в стране американского населения страдает от черепашьей болезни. Это когда любая скорость менее шестидесяти километров вызывает чувство тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
— Успеем, — кивнул я. — Вызов поступил пятнадцать минут назад. Доедем за пять. Все в пределах СНИПа.
Кто не в курсе, СНИП, это спасательные нормативы и погрешности. Час туда, час сюда. Чисто русский стандарт. И никто не жалуется.
Слегка заваливаясь набок на крутых поворотах, Милашка мчалась к точке происшествия, пугая общественный и личный транспорт в разные стороны. Кого обгоняла, кого под днищем пропускала, а кого и на тротуар спихивала. Особо наглых. Тех, кто неофициально с мигалками выпендривается.
Законов они, видите ли, не знают. А там ясно написано, что кроме спецмашин подразделения 000 никто не имеет право на дороге мигать, гудеть и выпендриваться. Жаль, на вызов спешим. Я б им…
— Командор, будем на месте через минуту.
Место вызова я увидел практически сразу, как только выехали на набережную. Неестественно большое скопление людей на песке, желтые ракеты, то и дело, взлетающие в воздух, огромный красный флаг на десятиметровом шесте. Явные признаки случившегося несчастья.
— Боб, запроси синоптиков о прогнозе погоды, — попросил я.
Пока янкель крутил ручки передатчиков и ругался с кем-то на предмет бесплатного доступа к архивам метеослужбы, я выдвинул перископ и прильнул к окулярам.
— Милашка. Командир на связи. Увеличить резкость до трех Кы. Поставить фильтры, убрать помехи. Вот так, хорошо.
Что мы имеем?
Девчонки играют в баскетбол. Красные бикини против синих бикини. И выигрывают, похоже, синенькие. Хорошая подача. Куда? Мазила. Вместо того, чтобы поправлять лямки, по мячу бить надо.
— Командир. Метеоцентр сообщает, что до завтрашнего дня никаких катаклизмов не ожидается. Температура воздуха плюс тридцать. Температура воды плюс двадцать пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96