Что я должна сделать, чтобы ты наконец уяснил, что я люблю тебя больше жизни? Разве ты не понял, что, когда меня похитили бандиты, я рисковала жизнью, чтобы только уберечь тебя?
— Господи, женщина, — пробормотал Хэл вдруг охрипшим голосом; — надеюсь, ты говоришь все это всерьез, потому что я больше не могу с тобой бороться. Все мои бастионы рушатся. Клянусь, я так тебя хочу, что боюсь сойти с ума!
Хэл склонил голову, чтобы припасть к ее рту, но Андреа приложила палец к его губам, удерживая Хэла на расстоянии.
— Тогда произнеси слова, которые я хочу услышать. Скажи их всерьез, Хэл Гриффин, так, чтобы я поверила. Неужели я зря проделала весь путь до Хьюстона и устроила целый спектакль, чтобы привлечь твое внимание? Ты же знаешь, после того, что со мной произошло, я старалась никогда не привлекать внимание мужчин. Сегодня я сделала это специально, чтобы доказать, что ради тебя я готова на все. По мне, так легче было бы пройти по раскаленным углям, ты даже представить себе не можешь, сколько мне понадобилось храбрости, чтобы появиться в таком наряде. Это был мой способ, доказать, что для тебя я могу пойти на всё что угодно… кроме разве что преднамеренного убийства. Впрочем, Я даже могу и на убийство пойти — если ты, твердолобый ковбой, откажешься поверить в мою любовь, я тебя застрелю!
Хэл от души расхохотался. Он вспомнил восхищенные свистки ковбоев, которые совсем недавно заставляли его мысленно проклинать весь белый свет, вспомнил ее разящую наповал походочку, от которой все ковбои вскакивали и становились в стойку, как охотничьи собаки.
— Да уж, представление ты устроила по высшему разряду, — наконец сказал он.
— Я жду, — напомнила Андреа.
Хэл уставился в загадочные глаза, опушенные густыми ресницами, и почувствовал, как сердце провалилось куда-то вниз.
— Ладно, Флетчер, твоя взяла. Суть в том, что с тех пор, как я впервые прикоснулся к тебе, я не могу даже близко подойти ни к какой другой женщине. Я боялся, что ты слишком неопытна, чтобы разобраться в собственных чувствах, боялся, что из-за всех несчастий и проблем ты не можешь ясно мыслить… Я боялся, что на самом деле ты испытываешь всего лишь благодарность да еще физическое влечение, а любовь только придумала. Я ушел от тебя, потому что это был единственный способ не броситься к твоим ногам и не выставить себя во, второй раз дураком…
— Скажи это, — перебила Андреа, хитро улыбаясь. — Продемонстрируй чуточку сообразительности, ты, упрямый трус.
Хэл пытался набраться храбрости произнести вслух слова, которые были захоронены в его сердце. После того, как он дал зарок никогда не говорить о любви, обнажить свои чувства казалось неестественным, почти невозможным. Наверное, чтобы выговорить три коротких слова, Хэлу понадобилось не меньше мужества, чем Андреа, чтобы появиться в соблазнительном наряде перед толпой ковбоев.
— Я… тебя… — каждое слово давалось ему с великим трудом, язык еле ворочался в пересохшем рту, — люблю.
— Повтори еще разок да попытайся сделать вид, будто говоришь всерьез! — потребовала Андреа, прижимаясь к нему всем телом.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептал Хэл.
— Так гораздо лучше. — На лице Андреа появилось удовлетворенное выражение. — А теперь ковбой, почему бы тебе не продемонстрировать это на практике? Хэл усмехнулся:
— Ну-у, это-то я могу, мэм…
Руки его обхватили стройные бедра Андреа, прижимая их к очевидному свидетельству его желания. Хэл завладел ее приоткрытыми губами, смакуя знакомую сладость, о которой он тосковал бог знает сколько времени. Соблазнительное тело прильнуло к нему, и Хэл наслаждался этим ощущением. Когда он потянулся к пуговичкам ее блузки, пальцы его дрожали.
Его взгляду приоткрылся ярко-розовый бюстгальтер, выгодно подчеркивающий пышность ее груди.
— Черт возьми, женщина, вижу, ты решила идти до конца?
Большой палец Хэла потерся о твердую бусинку соска, прикрытую этой розовой штучкой, и Андреа застонала. Сгорая от нетерпения поскорее узнать все остальные секреты, Хэл принялся расстегивать ее джинсы. Когда палец его наткнулся на эластичную резинку, сидящую высоко на бедрах, прикрытых крошечными трусиками, брови Хэла поползли вверх. Он спустил ее джинсы до сапог, пожирая глазами то, что открывалось под ними. Этого обольстительного белья хватило бы, чтобы мужчина сошел с ума, да еще радовался каждому мгновению собственного сумасшествия.
Он опустился на колени, чтобы снять с нее сапоги, и по всему его телу прошла волна тепла. В два движения он подхватил Андреа на руки и отнес на кровать. Когда она приняла очередную соблазнительную позу, Хэл рванул полы своей рубашки так, что пуговицы посыпались на пол и раскатились как горошины… и громко застонал от разочарования.
— Что случилось?
— Я скакал на быках и лошадях, мне нужно в душ.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Хэл молниеносно сбросил сапоги и торопливо направился в ванную, раздеваясь на ходу и оставляя за собой на полу хвост из разбросанной одежды.
К тому времени, когда Хэл дошел до двери, он сбросил все и нагишом метнулся в ванную. Андреа проводила его насмешливым взглядом, потом встала с кровати и направилась следом, тоже снимая на ходу то, что на ней еще оставалось. Она отдернула занавеску душа, и взгляд ее отправился в путешествие по нагому телу Хэла, отмечая каждый бугристый мускул, каждый шрам… взгляд споткнулся на его гордо вздымающемся мужском достоинстве. Ее пронзила горячая стрела желания, захотелось коснуться его мускулистого тела, исследовать каждый его дюйм, выразить свою любовь способами, недоступными даже самым красивым словам.
Взяв из рук Хэла кусок мыла, Андреа намылила его всего с шеи до ног, чувствуя, как трепещет его тело под ее нежными прикосновениями. Когда ее скользкая от мыльной пены рука обхватила его затвердевшую плоть, она услышала, как Хэл резко втянул воздух. Теплые струи душа смыли пену; Андреа опустилась на колени, обхватила его губами и принялась ласкать и нежно покусывать, пока Хэл не покачнулся на ослабевших ногах.
— Господи Иисусе, — выдохнул он сквозь зубы. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я не дойду до кровати.
Андреа улыбнулась, проводя рукой по внутренней стороне его бедра от икры вверх и обратно и чувствуя, как Хэл вздрагивает от каждой ее ласки.
— Считай, что это еще одно восьмисекундное состязание, ковбой, — поддразнила она. — Все просто: лишь держись изо всех сил…
Хэл хрипло рассмеялся:
— Какое там восемь секунд! Я держусь почти две недели, мои силы на исходе…
Его голос прервался, потому что быстрый язычок опять принялся за дело. Андреа взяла в рот его плоть, и Хэлу пришлось упереться рукой в кафельную стенку, лишь бы устоять на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Господи, женщина, — пробормотал Хэл вдруг охрипшим голосом; — надеюсь, ты говоришь все это всерьез, потому что я больше не могу с тобой бороться. Все мои бастионы рушатся. Клянусь, я так тебя хочу, что боюсь сойти с ума!
Хэл склонил голову, чтобы припасть к ее рту, но Андреа приложила палец к его губам, удерживая Хэла на расстоянии.
— Тогда произнеси слова, которые я хочу услышать. Скажи их всерьез, Хэл Гриффин, так, чтобы я поверила. Неужели я зря проделала весь путь до Хьюстона и устроила целый спектакль, чтобы привлечь твое внимание? Ты же знаешь, после того, что со мной произошло, я старалась никогда не привлекать внимание мужчин. Сегодня я сделала это специально, чтобы доказать, что ради тебя я готова на все. По мне, так легче было бы пройти по раскаленным углям, ты даже представить себе не можешь, сколько мне понадобилось храбрости, чтобы появиться в таком наряде. Это был мой способ, доказать, что для тебя я могу пойти на всё что угодно… кроме разве что преднамеренного убийства. Впрочем, Я даже могу и на убийство пойти — если ты, твердолобый ковбой, откажешься поверить в мою любовь, я тебя застрелю!
Хэл от души расхохотался. Он вспомнил восхищенные свистки ковбоев, которые совсем недавно заставляли его мысленно проклинать весь белый свет, вспомнил ее разящую наповал походочку, от которой все ковбои вскакивали и становились в стойку, как охотничьи собаки.
— Да уж, представление ты устроила по высшему разряду, — наконец сказал он.
— Я жду, — напомнила Андреа.
Хэл уставился в загадочные глаза, опушенные густыми ресницами, и почувствовал, как сердце провалилось куда-то вниз.
— Ладно, Флетчер, твоя взяла. Суть в том, что с тех пор, как я впервые прикоснулся к тебе, я не могу даже близко подойти ни к какой другой женщине. Я боялся, что ты слишком неопытна, чтобы разобраться в собственных чувствах, боялся, что из-за всех несчастий и проблем ты не можешь ясно мыслить… Я боялся, что на самом деле ты испытываешь всего лишь благодарность да еще физическое влечение, а любовь только придумала. Я ушел от тебя, потому что это был единственный способ не броситься к твоим ногам и не выставить себя во, второй раз дураком…
— Скажи это, — перебила Андреа, хитро улыбаясь. — Продемонстрируй чуточку сообразительности, ты, упрямый трус.
Хэл пытался набраться храбрости произнести вслух слова, которые были захоронены в его сердце. После того, как он дал зарок никогда не говорить о любви, обнажить свои чувства казалось неестественным, почти невозможным. Наверное, чтобы выговорить три коротких слова, Хэлу понадобилось не меньше мужества, чем Андреа, чтобы появиться в соблазнительном наряде перед толпой ковбоев.
— Я… тебя… — каждое слово давалось ему с великим трудом, язык еле ворочался в пересохшем рту, — люблю.
— Повтори еще разок да попытайся сделать вид, будто говоришь всерьез! — потребовала Андреа, прижимаясь к нему всем телом.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептал Хэл.
— Так гораздо лучше. — На лице Андреа появилось удовлетворенное выражение. — А теперь ковбой, почему бы тебе не продемонстрировать это на практике? Хэл усмехнулся:
— Ну-у, это-то я могу, мэм…
Руки его обхватили стройные бедра Андреа, прижимая их к очевидному свидетельству его желания. Хэл завладел ее приоткрытыми губами, смакуя знакомую сладость, о которой он тосковал бог знает сколько времени. Соблазнительное тело прильнуло к нему, и Хэл наслаждался этим ощущением. Когда он потянулся к пуговичкам ее блузки, пальцы его дрожали.
Его взгляду приоткрылся ярко-розовый бюстгальтер, выгодно подчеркивающий пышность ее груди.
— Черт возьми, женщина, вижу, ты решила идти до конца?
Большой палец Хэла потерся о твердую бусинку соска, прикрытую этой розовой штучкой, и Андреа застонала. Сгорая от нетерпения поскорее узнать все остальные секреты, Хэл принялся расстегивать ее джинсы. Когда палец его наткнулся на эластичную резинку, сидящую высоко на бедрах, прикрытых крошечными трусиками, брови Хэла поползли вверх. Он спустил ее джинсы до сапог, пожирая глазами то, что открывалось под ними. Этого обольстительного белья хватило бы, чтобы мужчина сошел с ума, да еще радовался каждому мгновению собственного сумасшествия.
Он опустился на колени, чтобы снять с нее сапоги, и по всему его телу прошла волна тепла. В два движения он подхватил Андреа на руки и отнес на кровать. Когда она приняла очередную соблазнительную позу, Хэл рванул полы своей рубашки так, что пуговицы посыпались на пол и раскатились как горошины… и громко застонал от разочарования.
— Что случилось?
— Я скакал на быках и лошадях, мне нужно в душ.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Хэл молниеносно сбросил сапоги и торопливо направился в ванную, раздеваясь на ходу и оставляя за собой на полу хвост из разбросанной одежды.
К тому времени, когда Хэл дошел до двери, он сбросил все и нагишом метнулся в ванную. Андреа проводила его насмешливым взглядом, потом встала с кровати и направилась следом, тоже снимая на ходу то, что на ней еще оставалось. Она отдернула занавеску душа, и взгляд ее отправился в путешествие по нагому телу Хэла, отмечая каждый бугристый мускул, каждый шрам… взгляд споткнулся на его гордо вздымающемся мужском достоинстве. Ее пронзила горячая стрела желания, захотелось коснуться его мускулистого тела, исследовать каждый его дюйм, выразить свою любовь способами, недоступными даже самым красивым словам.
Взяв из рук Хэла кусок мыла, Андреа намылила его всего с шеи до ног, чувствуя, как трепещет его тело под ее нежными прикосновениями. Когда ее скользкая от мыльной пены рука обхватила его затвердевшую плоть, она услышала, как Хэл резко втянул воздух. Теплые струи душа смыли пену; Андреа опустилась на колени, обхватила его губами и принялась ласкать и нежно покусывать, пока Хэл не покачнулся на ослабевших ногах.
— Господи Иисусе, — выдохнул он сквозь зубы. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я не дойду до кровати.
Андреа улыбнулась, проводя рукой по внутренней стороне его бедра от икры вверх и обратно и чувствуя, как Хэл вздрагивает от каждой ее ласки.
— Считай, что это еще одно восьмисекундное состязание, ковбой, — поддразнила она. — Все просто: лишь держись изо всех сил…
Хэл хрипло рассмеялся:
— Какое там восемь секунд! Я держусь почти две недели, мои силы на исходе…
Его голос прервался, потому что быстрый язычок опять принялся за дело. Андреа взяла в рот его плоть, и Хэлу пришлось упереться рукой в кафельную стенку, лишь бы устоять на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107