– Зоя, меня нет ни для кого, – и, поколебавшись, уточняет: – Кроме Льва Севостьяныча.
– Великий человек – Лев Севостьяныч, – усмехается Знаменский.
– Вы знакомы? – радостно встрепенувшись, спрашивает Чугунникова.
– Ответ может иметь две редакции: «Я знаком со Львом Севостьянычем» или «Лев Севостьяныч знаком со мной». Какую вы предпочитаете?
Чугунникова поняв, что тема скользкая, спешит отмежеваться от «великого человека».
– Да какая разница, я сама случайно познакомилась. На встрече Нового года в Торговом центре.
– Так вы встречали Новый год в Торговом центре?
– Вы спрашиваете так, будто… «значит, ты была на маскараде?»
– В какой-то мере. Но возвращаюсь к своему вопросу, – Знаменский приподнимает за уголок «макет» будущей справки.
Разговор обострился, и Чугунникова решается на крутой поворот.
– Разумеется, если вы настаиваете… Но коли пошло на откровенность, я вам без всяких документов скажу: акты о недостачах при железнодорожных поставках вообще фиктивные!
– Так прямо и скажете?
– Прямо так. Филькины грамоты. Что у нас, что на любой базе. И по-другому быть не может! Удивила?
– Я внимательно слушаю.
– Послушайте, вам полезно. Люди расписываются, будто видели то, чего не видели. И присутствовали, когда их не было. По-вашему выражаясь, они лжесвидетели. Хорошенькую картинку рисую?
– Занимательную.
– Но если я или другой на моем месте попробует это изменить, мы подпишем себе смертный приговор. База возьмет ответственность за все недогрузы поставщика, взломанные вагоны, неисправную тару. Через две недели мы будем в таких долгах, что век не расквитаться!
– И выход один – фальсифицировать документы?
– Да!
– Давайте разберемся, Антонина Михайловна.
– Давайте, Пал Палыч.
– По порядку.
– По порядку.
– Вот пришли вагоны. Внешне все сохранно.
– Инструкция диктует: «Назначенные лица вскрывают вагон».
– То есть, кладовщик говорит грузчикам: «Ребята, давай!»
– Совершенно верно. Ребята вытаскивают двадцать пять полных ящиков, а под ними обнаруживают десяток пустых.
– Тогда?
– Полагается прекратить приемку и составить комиссию.
– Ее функции?
– Определить причины и размер недостачи. И тут, Пал Палыч, начинается юмор.
– Почему?
– Потому, что по инструкции те, кто обнаружил недостачу, не имеют права входить в комиссию. Они, видите ли, заинтересованные лица. Нужны незаинтересованные. Но эти незаинтересованные должны подписаться, будто вагоны при них осмотрели, сняли пломбы и начали разгружать! Понимаете?
– Это уж не юмор – нелепость.
– Между тем только такие акты убедительны для арбитража. Иначе недостачу вешают на нас.
– Найдется у вас экземпляр инструкции?
– С удовольствием! – Чугунникова вынимает из шкафа и подает Знаменскому брошюрку. – Который год ее ругают, но никто не чешется.
Этот раунд Чугунникова выиграла и чувствует себя уверенней.
– Ладно, на досуге… – Знаменский прячет инструкцию в папку. – А теперь еще один вопрос. На проходной отменена проверка сумок. А многие из них, я заметил, груженые.
– Ну и пусть идут! – задорно отзывается Чугунникова. – Честное слово, заслужили!
– Атмосферу это вряд ли освежает.
– Зато забор не ломают и не тащат больше. В наших условиях, Пал Палыч, таков принцип материальной заинтересованности.
– Смелая трактовка, товарищ директор.
– Я просто откровеннее других.
– Что же тогда Васькина заклеймили с его бананами?
– Так то в стенной газете! – удивляется Чугунникова. – Приезжает начальство, посторонние… Но мы-то с вами понимаем, что в пределах нормы убыли можно свободно сгноить тонну бананов. А можно не сгноить, что труднее. У меня убыль минимальная, люди работают на совесть.
– Извините, Антонина Михайловна… – включается переговорник.
– Погоди, Зоя!.. Пал Палыч, положа руку на сердце – если кладовщик сбережет обществу тонну, я закрою глаза, что он снесет детям два кило.
– Вы готовы защищать свое мнение в открытую? На любом уровне?
– Да кого интересует мнение завбазой! – уклоняется Чугунникова и спрашивает секретаршу: – Что у тебя, Зоя?
– Подполковник Саковин из МВД спрашивал Знаменского.
Знаменский заметно удивлен.
– Что-нибудь передал? – спрашивает Чугунникова.
– Я записала: «Срочно явиться в комнату номер триста шесть».
* * *
В комнате триста шесть, на стуле, где недавно сидел Томин, теперь Знаменский, еще не подозревающий, какой сюрприз его ждет.
– Попрошу подробно: все, что вам удалось выяснить на базе, – говорит Саковин. – Предполагаемый криминал, возможные доказательства. Фигуранты. – Саковин кладет перед собой лист бумаги, вооружается авторучкой.
– Полной ясности пока нет.
– Это не важно. Прошу…
Тем временем Томин, взволнованный и негодующий, объясняется с не менее взволнованной Кибрит.
– Как чувствовала, что-то назревает, какая-то пакость! Ну как чувствовала!.. Зря за человеком не таскаются, Шурик. Если бы ты к этой слежке отнесся серьезно…
– Если бы да кабы… Что угодно мог предположить, только не такое. – Томин кидает взгляд на часы. – Бедный Паша! Уже сорок минут!
– И ты его не предупредил?
– Дал слово Саковину.
– Мало ли что! Пал Палыч хоть бы чуточку подготовился.
– Это, знаешь, палка о двух концах. А если бы Саковин учуял его подготовленность?
– Тоже верно, – вздыхает Кибрит. – Насколько я помню Женю Саковина, – через некоторое время нерешительно говорит она, стараясь подбодрить себя и Томина, – парень был спокойный и не вредный.
– Вредный, не вредный… Задача у него – разложить нас с Пашей на атомы и каждый изучить в отдельности.
В триста шестой комнате продолжается разговор.
– Почему, собственно, вы уверены, что Малахов не крал вагонов? – медленно спрашивает Саковин.
– У меня сложилось твердое впечатление.
Саковин выдерживает паузу и кладет на стол фотографию.
– Малахов и Томин? – изумляется Знаменский. – Они знакомы?
– Томин отрицает. Но хотел бы услышать ваши соображения на этот счет.
– У меня нет соображений. Можно без загадок? – начинает подспудно злиться Пал Палыч.
– Хорошо. Поднимем забрало. Мы получили сигнал, в котором излагается такая версия: работники базы, причастные к хищениям, установили контакт с вашим ближайшим другом. Он согласился посредничать при получении вами взятки.
Пал Палыч смотрит на Саковина, осмысливая услышанное. Обвинение настолько мерзко, что… что остается только взять себя в руки и спокойно защищаться.
– Двое поздоровались на улице. Разве отсюда вытекает, что один – посредник, другой – взяткодатель?
– Скажите, у вас есть документы, написанные рукой Малахова?
– Накладные, акты…
– Хорошо. А сберкнижка у вас есть.
– Да. Мне, как и многим в отделе, переводят зарплату в сберкассу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17