.. прикосновения... чуда страсти.
Но Нейв отдернул голову.
– Не надо, – тихо предупредил он.
– Почему не надо?
– С меня хватит. Не начинай снова.
Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и торопливо зашагал к ручью, под развесистую сень высокого дуба. Отойдя шагов на двадцать, остановился; даже со своего места и даже в темноте Шелби видит, как напряженно опущены его плечи.
– Нейв!
Он устало провел ладонями по взъерошенным волосам.
– Ты не знаешь, на что напрашиваешься!
– А вот и знаю.
– Что-о?!
– Ну, я... я примерно представляю, что происходит, когда мужчина и женщина... – Тут она осекается, не в силах договорить: «Любят друг друга».
– Да откуда тебе знать, глупышка?
– Я же выросла на ранчо! – с достоинством ответила Шелби, до глубины души обиженная на «глупышку». – И не раз видела, как быки спариваются с коровами, а жеребцы с кобылами. Разумеется, специально мне этого не показывали, – добавила она, подходя к нему ближе. – Если бы папа узнал, что я наблюдала такие сцены, его бы удар хватил!
Нейв еще сильнее напрягся, когда она обвила его руками за пояс.
– Знаешь, у людей все немного иначе, – хмыкнул он. Шелби положила голову ему на плечо, прислушалась к неровному жаркому дыханию. Стук сердца громом отдавался в ушах. Чье сердце так бьется – его или ее собственное? А не все ли равно! Тугие мускулы Нейва окаменели под ее прикосновением; от него исходил пряный, мускусный запах сигаретного дыма и разгоряченного мужского тела.
– А в чем разница?
– Шелби, не строй из себя дурочку. Тебе не идет.
– Нейв! Неужели ты совсем меня не хочешь?
С глухим стоном он сжал ее ладонь, лежащую у него на животе, и направил ее ниже, ниже... к ширинке. В первый миг Шелби хотела отдернуть руку, но он не дал, властно прижал ее ладонь к тому месту, где уже вздулся мощный бугор.
– Знаешь, что это такое?
Он отпустил ее руку, и она могла бы убрать ладонь. Но не убрала.
– Это... это... естественная реакция.
– Не шути со мной, принцесса, – тихо попросил он. – Может, это и естественно, но для тебя чертовски опасно!
– Знаешь, Нейв, мне кажется, я тебя люблю. – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела спохватиться.
– Этого еще не хватало! Да что ты знаешь о любви?
Он резко обернулся. Теперь лицо его было искажено не только гневом – в глазах темной тучей залегла какая-то давняя, застарелая боль.
– Я знаю, что чувствую!
– Ты еще ребенок.
– В следующем году мне будет восемнадцать!
– Вот я и говорю, ребенок. – Он прижался пылающим лбом к ее лбу и вздохнул. – Уходи, Шелби. Пожалуйста, уходи.
– Ни за что на свете!
Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Сперва осторожно, почти робко, но в следующий миг, ощутив его молчаливое сопротивление, страстно впилась губами в неподатливые губы. И Нейв ответил ей; вот уже рот его приоткрылся, вот и язык скользнул за преграду ее зубов, вот и сильные руки обвились вокруг нее... О боже, она добилась своего! Он ее целует – целует по-настоящему!
Мир вокруг померк; луна, облака, столетние дубы – все пустилось в пляс. В жилах Шелби бушевало жидкое пламя, стон рвался из груди. А Нейв уже оторвался от ее рта и теперь покрывал поцелуями щеки, подбородок, изгиб шеи. Вот губы его коснулись ямки над ключицей – и неведомый прежде пожар охватил Шелби. Ей мало одних поцелуев, ей нужно больше, гораздо больше. Он приник к ней всем телом, и она подалась навстречу в страстной жажде слиться с ним воедино.
Нейв прижал ее спиной к стволу дуба, принялся целовать, целовать до изнеможения, до полного самозабвения. Осталась только сила, властно влекущая их друг к другу.
Ты этого хочешь, Шелби? – шепнул он.
Да.
И снова их языки сплелись. Шелби обвила его ногами, с восторгом и ужасом чувствуя, как сильные пальцы его вытаскивают блузку из-за пояса шорт, нежно гладят плоский живот, скользят к лифчику в нетерпеливом желании обхватить полную, налитую весенними соками девичью грудь.
Уверена?
Да.
«О господи, конечно!» Шелби застонала, конвульсивно сжимая бедра. Блузка ее уже распахнута, лифчик сполз к талии; Нейв приподнял ее грудь на ладони, склонился к ней и принялся неторопливо, мучительно-сладко дразнить зубами и языком набухший сосок.
В глубине ее существа зародилась тупая, ноющая боль. Неведомая прежде боль неудовлетворенного желания. Шелби знала: сейчас еще можно остановиться, но еще несколько мгновений – и назад дороги не будет. Эта мысль наполнила ее сладким ужасом, но она не собиралась поворачивать назад. Она выгнулась, вжимаясь в него бедрами, всем существом своим ощущая жар его тела, его нетерпение, его страсть, так похожую и так не похожую на ее собственную.
Он прикасался к ее соску языком, нежно прикусывал зубами. Шелби запустила пальцы ему в волосы и притянула к себе, требуя большего... еще большего.
– Мы оба сошли с ума! – прошептал Нейв, на миг оторвавшись от нее, и снова приник к ее груди.
Прильнув друг к другу, они упали на траву. Мощная фигура Нейва закрыла он жадно приник к ее губам. Блузка и лифчик полетели в темноту; Шелби оказалась обнаженной до пояса, разгоряченная грудь ее подставлена свежему ветру, и нет больше ничего – только Нейв, Нейв над ней, рядом с ней, вокруг нее, и жаркие руки, и губы его.
Стук сердца скорым поездом грохотал в ушах. На миг Нейв приподнялся, чтобы стянуть через голову футболку. Он обнял Шелби и привлек к себе; полуобнаженные тела их встретились на полпути, ее – нежное, гладкое, его – тугое, мускулистое, напряженное, как струна, с курчавой порослью на груди и плоскими, едва заметными сосками. Шалея от собственной дерзости, Шелби провела по ним пальцами. Крохотные узелки плоти мгновенно затвердели; с быстротой молнии Нейв перехватил ее руку.
– Осторожнее, Шелби!
– Чего мне бояться?
– Меня.
– Неужели ты такой страшный? – улыбнулась она в темноте.
– Еще какой! Ты не знаешь...
Вместо ответа Шелби скользнула рукой по его груди, по плоскому мускулистому животу, все ниже, ниже – к ремню на джинсах. Нейв шумно втянул воздух; Шелби почувствовала, что естество его стало еще тверже – хоть и кажется, что тверже просто не бывает.
– Шелби!.. – выдохнул он, когда ее нежные пальчики нащупали пряжку ремня.
Шумное дыхание, еле слышное звяканье пряжки, шорох расстегиваемой «молнии». Шелби была уже готова стащить с него джинсы, но стальными пальцами он остановил ее руку.
– Послушай, Шелби. Сейчас я еще могу совладать с собой. Пока – могу. Но если ты не остановишься...
Медленно, очень медленно, неотрывно глядя в его затуманенные желанием глаза, она положила руку туда, где бугрится воплощение его мужественности. Какой-то странный звук – не то вздох, не то всхлип – издал Нейв, когда пальчики Шелби крепко обхватили мощное орудие.
– Шелби, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Но Нейв отдернул голову.
– Не надо, – тихо предупредил он.
– Почему не надо?
– С меня хватит. Не начинай снова.
Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и торопливо зашагал к ручью, под развесистую сень высокого дуба. Отойдя шагов на двадцать, остановился; даже со своего места и даже в темноте Шелби видит, как напряженно опущены его плечи.
– Нейв!
Он устало провел ладонями по взъерошенным волосам.
– Ты не знаешь, на что напрашиваешься!
– А вот и знаю.
– Что-о?!
– Ну, я... я примерно представляю, что происходит, когда мужчина и женщина... – Тут она осекается, не в силах договорить: «Любят друг друга».
– Да откуда тебе знать, глупышка?
– Я же выросла на ранчо! – с достоинством ответила Шелби, до глубины души обиженная на «глупышку». – И не раз видела, как быки спариваются с коровами, а жеребцы с кобылами. Разумеется, специально мне этого не показывали, – добавила она, подходя к нему ближе. – Если бы папа узнал, что я наблюдала такие сцены, его бы удар хватил!
Нейв еще сильнее напрягся, когда она обвила его руками за пояс.
– Знаешь, у людей все немного иначе, – хмыкнул он. Шелби положила голову ему на плечо, прислушалась к неровному жаркому дыханию. Стук сердца громом отдавался в ушах. Чье сердце так бьется – его или ее собственное? А не все ли равно! Тугие мускулы Нейва окаменели под ее прикосновением; от него исходил пряный, мускусный запах сигаретного дыма и разгоряченного мужского тела.
– А в чем разница?
– Шелби, не строй из себя дурочку. Тебе не идет.
– Нейв! Неужели ты совсем меня не хочешь?
С глухим стоном он сжал ее ладонь, лежащую у него на животе, и направил ее ниже, ниже... к ширинке. В первый миг Шелби хотела отдернуть руку, но он не дал, властно прижал ее ладонь к тому месту, где уже вздулся мощный бугор.
– Знаешь, что это такое?
Он отпустил ее руку, и она могла бы убрать ладонь. Но не убрала.
– Это... это... естественная реакция.
– Не шути со мной, принцесса, – тихо попросил он. – Может, это и естественно, но для тебя чертовски опасно!
– Знаешь, Нейв, мне кажется, я тебя люблю. – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела спохватиться.
– Этого еще не хватало! Да что ты знаешь о любви?
Он резко обернулся. Теперь лицо его было искажено не только гневом – в глазах темной тучей залегла какая-то давняя, застарелая боль.
– Я знаю, что чувствую!
– Ты еще ребенок.
– В следующем году мне будет восемнадцать!
– Вот я и говорю, ребенок. – Он прижался пылающим лбом к ее лбу и вздохнул. – Уходи, Шелби. Пожалуйста, уходи.
– Ни за что на свете!
Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Сперва осторожно, почти робко, но в следующий миг, ощутив его молчаливое сопротивление, страстно впилась губами в неподатливые губы. И Нейв ответил ей; вот уже рот его приоткрылся, вот и язык скользнул за преграду ее зубов, вот и сильные руки обвились вокруг нее... О боже, она добилась своего! Он ее целует – целует по-настоящему!
Мир вокруг померк; луна, облака, столетние дубы – все пустилось в пляс. В жилах Шелби бушевало жидкое пламя, стон рвался из груди. А Нейв уже оторвался от ее рта и теперь покрывал поцелуями щеки, подбородок, изгиб шеи. Вот губы его коснулись ямки над ключицей – и неведомый прежде пожар охватил Шелби. Ей мало одних поцелуев, ей нужно больше, гораздо больше. Он приник к ней всем телом, и она подалась навстречу в страстной жажде слиться с ним воедино.
Нейв прижал ее спиной к стволу дуба, принялся целовать, целовать до изнеможения, до полного самозабвения. Осталась только сила, властно влекущая их друг к другу.
Ты этого хочешь, Шелби? – шепнул он.
Да.
И снова их языки сплелись. Шелби обвила его ногами, с восторгом и ужасом чувствуя, как сильные пальцы его вытаскивают блузку из-за пояса шорт, нежно гладят плоский живот, скользят к лифчику в нетерпеливом желании обхватить полную, налитую весенними соками девичью грудь.
Уверена?
Да.
«О господи, конечно!» Шелби застонала, конвульсивно сжимая бедра. Блузка ее уже распахнута, лифчик сполз к талии; Нейв приподнял ее грудь на ладони, склонился к ней и принялся неторопливо, мучительно-сладко дразнить зубами и языком набухший сосок.
В глубине ее существа зародилась тупая, ноющая боль. Неведомая прежде боль неудовлетворенного желания. Шелби знала: сейчас еще можно остановиться, но еще несколько мгновений – и назад дороги не будет. Эта мысль наполнила ее сладким ужасом, но она не собиралась поворачивать назад. Она выгнулась, вжимаясь в него бедрами, всем существом своим ощущая жар его тела, его нетерпение, его страсть, так похожую и так не похожую на ее собственную.
Он прикасался к ее соску языком, нежно прикусывал зубами. Шелби запустила пальцы ему в волосы и притянула к себе, требуя большего... еще большего.
– Мы оба сошли с ума! – прошептал Нейв, на миг оторвавшись от нее, и снова приник к ее груди.
Прильнув друг к другу, они упали на траву. Мощная фигура Нейва закрыла он жадно приник к ее губам. Блузка и лифчик полетели в темноту; Шелби оказалась обнаженной до пояса, разгоряченная грудь ее подставлена свежему ветру, и нет больше ничего – только Нейв, Нейв над ней, рядом с ней, вокруг нее, и жаркие руки, и губы его.
Стук сердца скорым поездом грохотал в ушах. На миг Нейв приподнялся, чтобы стянуть через голову футболку. Он обнял Шелби и привлек к себе; полуобнаженные тела их встретились на полпути, ее – нежное, гладкое, его – тугое, мускулистое, напряженное, как струна, с курчавой порослью на груди и плоскими, едва заметными сосками. Шалея от собственной дерзости, Шелби провела по ним пальцами. Крохотные узелки плоти мгновенно затвердели; с быстротой молнии Нейв перехватил ее руку.
– Осторожнее, Шелби!
– Чего мне бояться?
– Меня.
– Неужели ты такой страшный? – улыбнулась она в темноте.
– Еще какой! Ты не знаешь...
Вместо ответа Шелби скользнула рукой по его груди, по плоскому мускулистому животу, все ниже, ниже – к ремню на джинсах. Нейв шумно втянул воздух; Шелби почувствовала, что естество его стало еще тверже – хоть и кажется, что тверже просто не бывает.
– Шелби!.. – выдохнул он, когда ее нежные пальчики нащупали пряжку ремня.
Шумное дыхание, еле слышное звяканье пряжки, шорох расстегиваемой «молнии». Шелби была уже готова стащить с него джинсы, но стальными пальцами он остановил ее руку.
– Послушай, Шелби. Сейчас я еще могу совладать с собой. Пока – могу. Но если ты не остановишься...
Медленно, очень медленно, неотрывно глядя в его затуманенные желанием глаза, она положила руку туда, где бугрится воплощение его мужественности. Какой-то странный звук – не то вздох, не то всхлип – издал Нейв, когда пальчики Шелби крепко обхватили мощное орудие.
– Шелби, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90