Может быть, сомкнуть глаза минут на двадцать, а потом приниматься за работу? Прошлой ночью Катрина проспала всего несколько часов – и выпила десять чашек кофе. Работа шла бойко. За последние дни Катрина немало узнала о местных жителях – и, что еще важнее, стала в городишке своей. Люди к ней привыкли: когда она входила в кафе или в «Белую лошадь», никто уже не оборачивался и не пялил изумленные глаза на ее дорогой костюм и стильную прическу. Стремясь расположить к себе граждан Бэд-Лака, Катрина даже вспомнила тягучий южный выговор, от которого с таким трудом избавлялась в колледже. В Далласе «техасский акцент» превращал ее в безнадежную деревенщину, но здесь он был уместен, как уместен черный «стетсон» на многодумной голове судьи Коула.
– Черт бы его побрал! – привычно выругалась Катрина, вспомнив об отце.
От отца она поспешила перейти к более насущным мыслям – о Россе Маккаллуме. Интересно, когда он позвонит? Этот человек – настоящая гадюка, и, кажется, очень ядовитая. Но делать нечего, придется с ним сотрудничать: ведь вполне возможно, что ключ к разгадке убийства Эстевана у него в руках. Так что, если в ближайшее время Росс не появится, придется сунуть в сумочку пистолет и самой отправиться на поиски.
Катрина включила портативный компьютер, установленный на обшарпанном столе, и снова принялась тасовать свои заметки. Главным героем ее книги станет судья – чудовищный эгоист, готовый на все, лишь бы сохранить свою репутацию. На втором плане – Шелби, избалованная принцесса. Впрочем, к Шелби Катрина никакой злобы не чувствовала и выставлять ее чудовищем не собиралась. Не виновата же она, в самом деле, что ее холили и лелеяли! Решено: свою сестрицу она изобразит в виде этакой романтической дурочки, симпатичной, но ничего не понимающей в жизни. Что довольно близко к истине. Это ж надо, в самом деле, – ей сказали, что ребенок умер, сунули под нос какую-то бумажку, а она и поверила! Нельзя в наше время быть такой наивной. А потом – ни с того ни с сего бросила дом и отца, работает не покладая рук где-то на северо-западе. Зачем? Ведь у нее все есть! Все, чего только можно желать, – здесь, под боком! Богатство, роскошь, тысячи возможностей, да еще и любящий отец.
Катрина сглотнула и сердито заморгала. Ну нет, реветь из-за этого подлеца она не станет! Не заслужил. Человек, который сперва, не моргнув глазом, отрекается от собственного ребенка, а потом вырывает дитя из рук родной дочери, – такой человек не заслуживает ничего, кроме презрения. И самого сурового возмездия.
Катрина от души надеялась, что возмездие судьба поручит ей.
Росс допил свое пиво и хлопнул опустевший стакан на стойку.
Время было позднее, и народ расходился по домам – лишь немногие завсегдатаи еще протирали штаны в «Белой лошади». Но Росс, погрузившись в раздумья, ничего кругом не замечал.
Его занимала услышанная в городе сплетня. Сплетня о том, что эта репортерша, Катрина, будто бы незаконная дочь судьи Коула. И приехала в город, чтобы отомстить отцу, который ее знать не хочет.
Странно, что вчера она об этом не упомянула. Может быть, пора нанести ей визит? Но сперва надо обделать еще одно дельце, сыграть кое с кем в одну игру.
Росс жестом подозвал Люси, и та, устало улыбаясь и привычно покачивая бедрами, двинулась к нему. Выглядела она сегодня не ах – тушь размазалась, помады давно и следа нет, – но Россу все равно нравилась. После восьми лет тюряги он сделался неприхотлив на этот счет. Люси протянула ему счет, и Росс заплатил за четыре бутылки пива двадцать долларов, а из сдачи дал Люси щедрые чаевые, но мелочь оставил себе.
– Передавай привет сестре, когда ее увидишь, – попросила Люси.
Росс пробормотал что-то вроде «непременно передам» – хотя оба знали, что это неправда. Едва ли он с сестрой скоро увидится. Их с Мэри Бет, в сущности, ничто не связывало, и держались друг за друга они по привычке, оставшейся с детских лет. Росс и Мэри Бет росли сиротами; воспитывал их дед, мерзкий старый ханжа – беспрерывно цитировал Писание и чуть что хватался за ремень. В целом свете у Росса не было никого, кроме сестры, у Мэри Бет – никого, кроме брата.
Но однажды между ними пролегла трещина. Россу было тринадцать, Мэри Бет – двенадцать: тогда у нее начала расти грудь. Однажды Росс попробовал ее поцеловать и сунул ей руку в трусики. Мэри Бет подняла визг, словно ее режут, и дед избил Росса до полусмерти, а потом едва не утопил в дренажной канаве, под равнодушным взглядом дворового пса. Взяв Росса за шиворот, дед окунал его голову под воду и держал, пока мальчик не начинал задыхаться и перед глазами у него не вспыхивали искры. И при этом, не переставая, вопил:
– Изыди, сатана! Убирайся вон из моего внука! И всякую такую чушь.
Росс задыхался, отплевывался, кашлял, глотал теплую застоявшуюся воду. На секунду перед глазами его появлялись высокие небеса, пустые и равнодушные, – но, дав провинившемуся внуку вздохнуть, дед снова окунал его в воду, и все начиналось сначала.
В конце концов Росс вырубился – и очнулся в лихорадке у себя в кровати. Бабушка – унылая, молчаливая, с темными кругами вокруг запавших глаз – ухаживала за ним, не говоря ни слова. А позже, намазывая тонким слоем масла хлеб, испеченный в собственной печи, Джеральд Маккаллум говорил скучным скрипучим голосом:
– Если ты не оставишь в покое сестру, я тебя догола раздену и посажу на муравейник. Понял? Я не шучу.
Джеральд давно облысел, ничего не видел без очков, да и зубов во рту у него недоставало, однако жена и дети боялись его как огня, и слово его для них было законом. Росс понял, что дед и вправду не шутит. И больше сестру не трогал.
С тех пор он стал осторожен и перенес свои сексуальные фантазии с Мэри Бет на других знакомых девушек. В первый раз он лег с женщиной в пятнадцать лет, но ничего особенного не почувствовал. Девица была уже взрослой, она сама по пьяни затащила его в постель и все это время глупо хихикала. В ней не было вызова. А Россу нравился вызов.
Чем тверже женщина говорила: «Нет», тем сильнее он настаивал. Улещивал, уламывал, осыпал обещаниями, угрожал, на худой конец. До поры до времени осечек не было. Неприятностей – тоже. Пока не появилась Шелби.
Она стала первой и единственной, кого Росс взял силой. И, поразмыслив над происшедшим, заподозрил, что ей это понравилось. Конечно, понравилось – иначе она бы рассказала папочке, а тот заставил бы Росса дорого за это заплатить. Может быть, правда, что все принцессы в глубине души обожают грубых мужиков?
Росс толкнул плечом дверь и вышел в сонную душную ночь. Вокруг было темно, тихо и угрюмо – совсем как у него на душе. Снова вспомнилась Шелби: эх, застать бы ее где-нибудь наедине! Изнасилование запечатлелось у него в памяти так ярко, словно все произошло вчера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90