Приближался вечер, и тени на асфальте удлинялись. Как-то вдруг потемнело; подняв глаза, Шелби увидела, что солнце спрятало свой лик за тяжелыми грозовыми тучами. Все как тогда.
Она захлопнула дверцу машины и пошла по асфальтированной дорожке к конюшне. На сей раз собачий лай не приветствовал ее появление – да и людей поблизости видно не было, только возле амбара стояли, словно забытые хозяевами, два или три автомобиля. Если бы не пестрые точки в холмах за оградой – острый глаз Шелби различал в них коров и лошадей, – ранчо казалось бы вымершим.
Шелби вошла в конюшню, сняла со стены седло и уздечку и вывела из денника первого же попавшегося коня – жеребца гнедой масти, которого никогда прежде не видела. Никто ее не остановил, да она и не видела нужды перед кем-то отчитываться или спрашивать разрешения. Это ранчо ее отца, и все здесь принадлежит ему – акры сухой земли, мили изгородей, пропеченные солнцем постройки, скот, лошади да, пожалуй, и люди, что здесь работают.
Шелби уже много лет не ездила верхом. Но старые навыки не забываются: привычными движениями оседлав коня, она растворила ворота, легко вскочила в седло и поскакала в поля.
Жеребец шел легкой иноходью, едва касаясь земли. Вспугнутые фазаны и куропатки суматошно выпархивали из-под самых копыт. Коровы, пасущиеся в поле, даже не поднимали тяжелых длиннорогих голов. Один раз Шелби заметила слева группу рабочих – они клеймили телят; ковбои молча проводили ее взглядами и вернулись к своему делу.
Шелби мчалась, как ветер, словно старалась убежать от самой себя. В голове ее билась одна мысль: «У меня есть сестра. Дочь, от которой отец отрекся. И все эти годы скрывал от меня ее существование». Шелби не сомневалась: это не единственный его секрет.
Путь ее лежал к семейному кладбищу, где нашли свой последний приют многие поколения Коулов. Могилы за ржавеющей оградой поразили Шелби своей неухоженностью; одни могильные камни потрескались, другие были повалены и густо оплетены травой. Шелби спешилась, привязала поводья к ограде и, отворив скрипучую калитку, вошла на кладбище. Буйная трава хватала ее за ноги, какие-то колючки царапали бедра и впивались в шорты, словно стражи, бдительно охраняющие покой мертвецов. В новой части кладбища Шелби нашла могилу матери. За ней, казалось, ухаживали – наглый плющ не смел оплетать гранитный памятник с высеченной на нем розой и простыми словами: «Любимая жена и мать».
– Мама, – прошептала Шелби, коснувшись рукой холодного камня.
Много лет она не бывала у Жасмин. И вот наконец пришла – да и то с пустыми руками: ни цветов, ни венка, ни фотографии на память. У нее ничего не осталось от матери. Даже воспоминания о ней были смутны, перемешаны и перепутаны с семейными фотографиями, рассказами, слышанными от Лидии или от отца.
Как же, должно быть, она страдала! Быть женой судьи Коула – тяжкое испытание, но любить его – проклятие.
А где-то в вышине, в густых ветвях, не ведая ни о любви, ни о смерти, заливалась щебетом какая-то птичка.
– Мама, мама, – воскликнула Шелби, – если бы ты знала, как мне тебя не хватает!
Могильного камня Элизабет здесь не было – Шелби развеяла ее прах (точнее, как теперь понимала, неизвестно чей прах) в холмах. Судья Коул отказался увековечить память внучки на семейном кладбище. Тогда Шелби полагала, что он стыдится ее позора; теперь понимала – он не хотел ставить памятник мертвой девочке, ибо знал, что она жива. Слава богу, она жива!
– Я найду тебя, Элизабет! – Что-то сжало Шелби горло, и она повторила дрогнувшим голосом: – Непременно найду.
Распрямив плечи, она твердым шагом вышла из ограды, отвязала жеребца, вскочила в седло и понеслась вверх по склону холма на запад. Прежде чем возвращаться домой, ей хотелось посетить еще одно памятное место. Тучи уже затянули весь небосклон; ветер бил Шелби в лицо, принося с собой запах дождя. Близилась гроза.
Вот и старая хижина. За прошедшие годы она совсем развалилась: из четырех стен осталось две, от крыши – одни воспоминания. Только столетний очаг с трубой стоял гордо и недвижимо, словно не желая сдаваться времени. Шелби пришпорила коня и помчалась дальше, дальше – к тому ручью, на берегу которого они с Нейвом когда-то любили друг друга.
Сильные, мозолистые и удивительно нежные руки. Жаркие поцелуи – и холодные капли дождя. В ту ночь Шелби сказала, что любит его. Правда или нет – она сама не ведала: знала только, что никогда больше ни к одному мужчине не испытывала ничего подобного.
Как она надеялась, господи, как молилась, чтобы Элизабет была дочерью Нейва! Памятью их любви, живым свидетельством краткого счастья. И вдруг Шелби поняла: ей больше неважно, чья дочь Элизабет. Не страшно думать, что она может оказаться ребенком Маккаллума. Это ее дочь, ее плоть и кровь – вот что главное.
У ручья она остановила коня. Иноходец тяжело дышал, на гладких боках его выступили темные пятна пота.
– Молодец, хороший мальчик, – пробормотала Шелби, похлопала коня по холке и, соскользнув с седла, подошла к самому ручью. Быстрый и полноводный весною, летом он пересыхал, оставляя по себе лишь сухое русло. Но душа Шелби не иссохла; и теперь она струилась той же любовью, что и десять лет назад.
– Дура ты, дура! – прошептала она и, присев на камень, невидящим взором уставилась в высохшее русло ручья.
Кролик выскочил из кустов на том берегу, дернул ушами, заметив незнакомку, и поспешно нырнул обратно в заросли. Над головой медленно описывал круги коршун. Что-то укололо Шелби в бедро: сунув руку в карман, она вытащила обе связки ключей – старую и новую, завернутую в промасленную бумагу, взвесила их на ладони. Сегодня она попробует пробраться в офис отца. И что там найдет? Какие новые тайны ей откроются? Быть может, она наконец узнает, где ее дочь?
Или, возможно, наткнется на иные тайны, которые заставят ее содрогнуться? Узнает, почему Лидия так предана судье – вернее, так боится его ослушаться. Узнает, почему вышел на свободу Росс Маккаллум. А может быть, даже – чем черт не шутит – кто на самом деле убил Рамона Эстевана.
Но что ей за дело до грязных секретов Бэд-Лака? Все, что ей нужно, – найти свою дочь и убраться из этого богом проклятого города. Шелби провела здесь уже почти неделю – и все это время она гоняется за призраками, ни на шаг не приближаясь к цели! Есть от чего прийти в отчаяние!
Шелби сунула ключи обратно в карман и встала, собираясь уйти, но в этот миг что-то привлекло ее внимание. Какой-то шорох... нет, не слух, а чутье подсказало ей, что кто-то приближается к ручью. Не от ранчо, а с другой стороны – оттуда, где обширные земли судьи Коула граничат с жалким клочком земли, принадлежащим Неваде Смиту. А мгновение спустя и сам он, бесшумно раздвинув заросли, вышел на открытое место – высокий, прямой, со звериной грацией в легкой бесшумной походке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90