У Тревиса было слишком мало сил, чтобы ей возражать. Через некоторое время вновь раздался голос Молины:
– Вот. Поешь.
Открыв глаза, он увидел, что она стоит перед ним, держа в руках деревянную миску. На лице девушки сияла улыбка, а карие глаза тепло лучились.
– Это пойдет тебе на пользу. Так сказала мамбо .
Приняв у нее из рук миску, Тревис сдержался, чтобы не отругать девушку за эту мамбо . Потом, попозже, он выберет время и поговорит с ней об этой карге, которая правит в деревне, где живет Молина. Ужасно хотелось есть. Горячая, возбуждающая аппетит еда пахла так, что в животе у него заурчало.
Встречал он эту ведьму всего пару раз, но от одного ее вида ему сразу же хотелось как следует напиться. Старая, жирная да к тому же с каким-то пятном белой краски на черном лице, она походила на ночной кошмар. Как и на всех местных женщинах, на ней была лишь хлопковая юбка, а голые груди свободно висели. Они именно висели, почти до самой талии. У Тревиса это зрелище вызывало отвращение. Не то что прекрасные груди Молины, такие упругие, с восхитительными сосками, похожими на капельки шоколада. Когда-то ему так же нравилось смотреть на обнаженные груди других островитянок. А вот мамбо вызывала тошноту.
Как-то Тревис спросил у Молины, что означают ужасного вида предметы, которые жирная старуха носит на тесемочке вокруг шеи. Молина тотчас же разъяснила, что задавать вопросы о мамбо нельзя. Однако Тревис настаивал, и Молина сказала, что на шее старухи висят зубы. И человеческие, и звериные.
– Странные украшения, – саркастически заметил Тревис. Наверное, предположил он, это какой-то глупый местный обычай, но следует ему только такая ветхая карга, как эта мамбо .
– Это не украшение, – закричала Молина, и глаза ее округлились от страха. – Ты не должен так говорить. Ты ничего не понимаешь в вуду .
Молина произнесла это слово шепотом и с большим почтением. Но Тревис знал, что такое вуду . Для туземцев, таких как Молина, оно означает великую магию. А для него – просто бычье дерьмо. Он знал про вуду еще задолго до приезда на Гаити. В вуду верили многие негры с Юга, особенно в его родном штате Луизиана, так же как в Миссисипи и в Алабаме. Верили они и в зомби – мертвых, тела которых обряды вуду , как считалось, возвращают из царства теней. Как-то Тревис разговаривал об этом с одним негром. Тогда оба они были совсем мальчишками и однажды случайно вместе рыбачили в заболоченном рукаве Луизианы.
Звали того негритенка Лемуэль. Он рассказал Тревису про бокора , колдуна, который обладал злой силой, помогавшей ему призывать смерть на свою жертву. А когда мертвеца закапывали, бокор мог его оживить и превратить в раба.
Вот почему, объяснял негритенок, семья умершего старается похоронить его на таком участке кладбища, который ближе всего к дороге с оживленным движением. Тогда бокору будет трудно незаметно выкопать труп. Тревису в те годы рассказ мальчика показался забавной сказкой. То же самое подумал он и сейчас.
Покончив с едой, Тревис взглянул на Молину, пробормотав слова благодарности. Глаза его задержались на ее обнаженных грудях, таких зовущих. Он приподнялся, накрыл одну из них ладонью и потянул Молину к себе, чтобы дотронуться губами до соска.
– Сделаешь меня счастливой, да? – мгновенно прошептала она, опускаясь на Тревиса и обвивая руками его тело. Тревис не переставал ласкать губами сосок. – Ты сделаешь большим маном для Молины?
Единственной женщиной, с которой Тревису нравилось разговаривать во время любовных утех, была Китти. Потому что он ее любил, и ему всегда хотелось ей об этом говорить. С Молиной было как и со всеми другими – наслаждайся, но только обязательно убедись, что твоя партнерша удовлетворена. Никаких разговоров для этого не требовалось.
С Китти все было совсем по-другому. Тревис почувствовал приступ тоски. Черт! Ему хотелось быть с Китти, а не с Молиной, да и вообще ни с какой другой женщиной во всем мире. Но Китти здесь нет, вместо нее рядом с ним лежит Молина. Она уже раскинула ноги и стала двигаться под ним, но так, чтобы он продолжал держать в губах ее отвердевший сосок.
Тревис закрыл глаза, и перед ним проплыло лицо Китти. Он открыл глаза и увидел Молину. Голова ее была откинута назад, губы чуточку раздвинуты. Она стонала в такт их повторяющихся движений. Сжав ладонями ягодицы Молины, Тревис еще крепче прижал ее к себе. Она громко вскрикнула, и он стал еще сильнее погружаться в самую глубину ее лона, отвечая на ее призывы.
– Ох, как хорошо! – блаженствовала Молина. – О, Тревис! Ты такой огромный! Ты меня так наполнил собой. Я должна быть с тобой всегда.
Потом она замолчала и еще больше запрокинула голову. Прикусив нижнюю губу, Молина все равно не смогла подавить свои громкие счастливые вскрикивания, достигнув оргазма. Еще несколько рывков, и Тревис успокоенно вздохнул. Тем не менее где-то в глубине подсознания ему все равно хотелось, чтобы все это происходило с Китти.
– Еще раз! – вдруг закричала Молина и снова начала двигаться. – И еще много-много раз! Мне все равно мало!
Тревис тихо ругнулся, мягко приподняв Молину над собой и отодвигая ее в сторону.
– Не сегодня, леди. Мне надо связаться с начальством и узнать, нет ли новостей в связи с предстоящим возвращением домой. Возможно, мне даже придется поработать.
Глаза у Молины вспыхнули гневом, и Тревис примиряющим тоном пробормотал:
– Сегодня вечером я этому чертову рому не поддамся! И всю ночь буду тебя только радовать.
Неожиданно Молина выпрыгнула из постели. Волосы ее разметались по всему лицу.
– Ты что, принимаешь меня за джеунесс или за боузин ? Ведь ты же мне денег не даешь!
– Ты никаких денег никогда не просила. – Тревис почувствовал, как в нем нарастает злость. Он встал и принялся застегивать брюки. Пора уходить, решил он, потому что в таком бешенстве он ее уже видел.
– Я их не просила, потому что они мне не нужны, – визжала Молина. – Я хочу быть твоей пласе . Разве я требую слишком многого? Сначала я вру. Говорю тебе, что уже была с мужчинами до тебя, чтобы ты подумал, какая я ловкая и все умею делать для мужского удовольствия. Но ты сам говоришь, что знаешь про меня истинную правду. Что была я девственница, а ты у меня – первый. Сделай меня своей пласе . Ты ведь не хочешь сказать, что уедешь с Гаити и вернешься в Америку?!
Тревис потеребил бороду. Черт, о чем это она трещит? Пласе!
– Поговорим потом, Молина. Мне надо идти.
Она перебежала через всю комнату и бросилась Тревису на шею. Он потерял равновесие и свалился поперек кровати, уставившись на Молину в полном изумлении. А она визжала:
– Нет! Мы поговорим сейчас. Я уже беседовала с хоунганом . И с мамбо . Оба сказали мне, что поговорят с хоунси , и я стану твоей пласе .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114