Что они его усыпили, а затем закопали живым? Если бы не помощь этой девушки, он бы умер!
Голос Тревиса гремел. Бэбкок, поеживаясь, опустился в кресло и попытался улыбнуться.
– Ну теперь-то все позади. Для этого я вас сюда и позвал, чтобы сказать, что все кончено.
– Нет уж, вы меня позвали не для этого. – Тревис на миг засмеялся, потом взорвался: – Вы хотели дать мне взбучку, как нашалившему мальчишке. Но у вас ничего не вышло. Это вам надо бы радоваться, что в ту ночь Харкорта положили в больницу и привели его там в чувство. Если бы он умер, у вас было бы куда больше неприятностей, потому что тогда бы я добрался до всех, кто в этом замешан. Мы ведь друг друга понимаем, Бэбкок? – не отводя от Бэбкока глаз, спросил Тревис.
Не выдержав взгляда Колтрейна, Орвил потупил взор. Тревис улыбнулся. Но улыбку его нельзя было назвать приветливой.
– Да-да, конечно. – Бэбкок кашлянул и быстро выпрямился в кресле.
– Ну, это все?
– Нет, не все, – оживленно ответил Орвил. – Там, в доке, вас ждет Сэм Бачер. Сегодня в Штаты отправляется корабль. Вас отпускают.
– Отпускают или увольняют? – захохотал Тревис. – А впрочем, какая мне разница! Я и так собирался отсюда уезжать.
Коснувшись полей шляпы, Тревис Колтрейн ехидно улыбнулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Орвил Бэбкок грузно опустился в кресло. Из него словно выжали все соки. О Боже, какое счастье, что этот головорез уезжает! С ним было очень трудно.
Бэбкок задумчиво уставился на закрытую дверь. Да, как хорошо, что Тревис ушел! Однако Бэбкок не мог не признать одного: Тревис Колтрейн – настоящий мужчина.
Секретарь президента пожалел, что мало похож на него. И в то же время он испытывал гордость за то, с какой отвагой Колтрейн справился с выпавшими на его долю испытаниями. Хотя Бэбкок никогда и никому ни за что не признался бы в своих чувствах.
Глава 10
Рассказ Сэма вызвал у Тревиса бурю чувств.
Китти тогда специально задумала выдворить его из Северной Каролины, потому что решила, что там ему плохо. Специально задумала! Сэм же скрыл от Тревиса назначение его в комитет: видите ли, он не хотел принимать участия в разыгрываемом Китти спектакле, но она его убедила сделать это.
– Проклятие! – взорвался Тревис. – Неужели я не в состоянии принимать решения сам?
– Она так поступила потому, что любит тебя, Тревис, – в надежде, что тот его поймет, сказал Сэм. – А я не стал тебе говорить о приглашении комитета из боязни, что тебе захочется поехать, а Китти будет против, и тогда у вас возникнут проблемы. Но когда она сама попросила меня взять тебя с собой, я сразу же рассказал ей про это приглашение.
– Вы оба сговаривались у меня за спиной! – Тревис взглянул на давнишнего друга с нескрываемой обидой.
– Да разве бы ты поехал, если бы Китти тебя не выгнала? – недоверчиво спросил Сэм. – Ты же приковал бы себя к этому плугу и продолжал бы все так же страдать!
Тревис возмущенно развел руками:
– Все может быть! Я говорю лишь о том, что решение должен был принимать я сам. И я до смерти разъярен, что вы с Китти обошлись со мной как с ребенком.
Сэм извинился и снова повторил то, что уже сказал другу раньше: очень жаль, что ему не удалось сдержать свое обещание Китти и рассказать Колтрейну всю правду во время их поездки в Вашингтон. От этого признания на душе у Тревиса стало еще хуже. Если бы он тогда знал, что Китти затеяла все только ради его, Тревиса, пользы, возможно, тогда бы он не поддался чарам Молины. Будь все проклято! Теперь Колтрейну хотелось лишь одного – поскорее попасть домой. О Боже, сколько же ему надо сказать этой женщине!
К тому времени когда корабль достиг Норфолка в штате Виргиния, Тревис уже окончательно простил Сэма. В конце концов, размышлял он, Китти бывает ужасно хитрой, если хочет настоять на своем, и в этом случае она легко могла обвести Сэма вокруг пальца.
Что же до самой Китти, тут дело было сложнее. Тревис отчаянно по ней скучал. Он сгорал от желания ее обнять. Но его приводило в ярость, что снова приходится сталкиваться с ее самоотречением. Черт побери, он был сыт этим по горло в годы войны!
Пока они плыли по океану, Тревис много размышлял о своей жизни в Северной Каролине. Надо признаться, что она ему и впрямь была ненавистна. Так продолжаться не может. Они с Китти сядут, все обсудят и вместе спланируют для себя новую жизнь. Мысль об этом придавала Тревису новые силы.
Но кроме тоски по Китти, Тревиса мучило странное чувство тревоги. Надо добраться домой как можно быстрее.
– У меня появилось предчувствие беды, – признался он Сэму в последнюю их ночь на корабле. – Так бывало в войну, перед тем как неприятель окружал мой отряд и неожиданно нападал на него. И сейчас что-то подобное гложет меня изнутри и приказывает торопиться домой.
Сэм похлопал друга по спине, стараясь скрыть собственное беспокойство.
– Мы очень скоро будем дома, старина. Не тревожься! Китти будет ждать тебя с распростертыми объятиями. А ее синие глаза будут сиять от счастья! Ты только подумай, как вырос малыш Джон. Да, легко могу себе представить, как тебе хочется к ним.
– Прошло лишь пять месяцев, а мне показалось – больше пяти лет, – пробормотал Тревис.
Глубоко в сердце у него вскипела таинственная, всепоглощающая потребность как можно скорее вернуться к жене и сынишке. Он чувствовал: с ними происходит что-то неладное. Черт побери! Слишком часто он испытывал подобные ощущения в прошлом. И они редко его обманывали. Да, он должен торопиться!
Когда они прибыли в Вашингтон, Сэм стал уговаривать Тревиса поехать с ним в столицу.
– Нам надо представить отчеты, а заодно можно узнать о новых назначениях. Наверняка где-нибудь да должны быть вакансии на должность федерального шерифа. Ты сам знаешь, вам с Китти захочется уехать из Северной Каролины.
Тревис от предложения Сэма отказался.
– О работе я смогу побеспокоиться потом. А сейчас я хочу поскорее вернуться к Китти.
Сэм сказал, что догонит его попозже. Тревис направился прямо на вокзал, купил билет и несколько часов нервно бродил взад-вперед в ожидании поезда.
Приехав в Голдсборо, Колтрейн сразу же пошел на постоялый двор, чтобы взять напрокат лошадь.
– И смотрите, не подсуньте мне какую-нибудь дохлую клячу, – нетерпеливо предупредил Колтрейн старика, который смотрел на него с явным любопытством. – Я спешу и хочу такую лошадь, которая могла бы выдержать галоп не меньше десяти миль.
Старик все шире таращил на него глаза. Тревис раздраженно вздохнул, еле сдерживая нарастающую злость.
– Вы меня слышали? Мне нужна лошадь. Я очень спешу.
Старик дотронулся до рукава Тревиса скрюченным от старости пальцем:
– Ведь вы Колтрейн, да?
– Да-да, я Тревис Колтрейн, – поспешно ответил он. – Так дадите вы мне эту проклятую лошадь или я должен ее взять сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Голос Тревиса гремел. Бэбкок, поеживаясь, опустился в кресло и попытался улыбнуться.
– Ну теперь-то все позади. Для этого я вас сюда и позвал, чтобы сказать, что все кончено.
– Нет уж, вы меня позвали не для этого. – Тревис на миг засмеялся, потом взорвался: – Вы хотели дать мне взбучку, как нашалившему мальчишке. Но у вас ничего не вышло. Это вам надо бы радоваться, что в ту ночь Харкорта положили в больницу и привели его там в чувство. Если бы он умер, у вас было бы куда больше неприятностей, потому что тогда бы я добрался до всех, кто в этом замешан. Мы ведь друг друга понимаем, Бэбкок? – не отводя от Бэбкока глаз, спросил Тревис.
Не выдержав взгляда Колтрейна, Орвил потупил взор. Тревис улыбнулся. Но улыбку его нельзя было назвать приветливой.
– Да-да, конечно. – Бэбкок кашлянул и быстро выпрямился в кресле.
– Ну, это все?
– Нет, не все, – оживленно ответил Орвил. – Там, в доке, вас ждет Сэм Бачер. Сегодня в Штаты отправляется корабль. Вас отпускают.
– Отпускают или увольняют? – захохотал Тревис. – А впрочем, какая мне разница! Я и так собирался отсюда уезжать.
Коснувшись полей шляпы, Тревис Колтрейн ехидно улыбнулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Орвил Бэбкок грузно опустился в кресло. Из него словно выжали все соки. О Боже, какое счастье, что этот головорез уезжает! С ним было очень трудно.
Бэбкок задумчиво уставился на закрытую дверь. Да, как хорошо, что Тревис ушел! Однако Бэбкок не мог не признать одного: Тревис Колтрейн – настоящий мужчина.
Секретарь президента пожалел, что мало похож на него. И в то же время он испытывал гордость за то, с какой отвагой Колтрейн справился с выпавшими на его долю испытаниями. Хотя Бэбкок никогда и никому ни за что не признался бы в своих чувствах.
Глава 10
Рассказ Сэма вызвал у Тревиса бурю чувств.
Китти тогда специально задумала выдворить его из Северной Каролины, потому что решила, что там ему плохо. Специально задумала! Сэм же скрыл от Тревиса назначение его в комитет: видите ли, он не хотел принимать участия в разыгрываемом Китти спектакле, но она его убедила сделать это.
– Проклятие! – взорвался Тревис. – Неужели я не в состоянии принимать решения сам?
– Она так поступила потому, что любит тебя, Тревис, – в надежде, что тот его поймет, сказал Сэм. – А я не стал тебе говорить о приглашении комитета из боязни, что тебе захочется поехать, а Китти будет против, и тогда у вас возникнут проблемы. Но когда она сама попросила меня взять тебя с собой, я сразу же рассказал ей про это приглашение.
– Вы оба сговаривались у меня за спиной! – Тревис взглянул на давнишнего друга с нескрываемой обидой.
– Да разве бы ты поехал, если бы Китти тебя не выгнала? – недоверчиво спросил Сэм. – Ты же приковал бы себя к этому плугу и продолжал бы все так же страдать!
Тревис возмущенно развел руками:
– Все может быть! Я говорю лишь о том, что решение должен был принимать я сам. И я до смерти разъярен, что вы с Китти обошлись со мной как с ребенком.
Сэм извинился и снова повторил то, что уже сказал другу раньше: очень жаль, что ему не удалось сдержать свое обещание Китти и рассказать Колтрейну всю правду во время их поездки в Вашингтон. От этого признания на душе у Тревиса стало еще хуже. Если бы он тогда знал, что Китти затеяла все только ради его, Тревиса, пользы, возможно, тогда бы он не поддался чарам Молины. Будь все проклято! Теперь Колтрейну хотелось лишь одного – поскорее попасть домой. О Боже, сколько же ему надо сказать этой женщине!
К тому времени когда корабль достиг Норфолка в штате Виргиния, Тревис уже окончательно простил Сэма. В конце концов, размышлял он, Китти бывает ужасно хитрой, если хочет настоять на своем, и в этом случае она легко могла обвести Сэма вокруг пальца.
Что же до самой Китти, тут дело было сложнее. Тревис отчаянно по ней скучал. Он сгорал от желания ее обнять. Но его приводило в ярость, что снова приходится сталкиваться с ее самоотречением. Черт побери, он был сыт этим по горло в годы войны!
Пока они плыли по океану, Тревис много размышлял о своей жизни в Северной Каролине. Надо признаться, что она ему и впрямь была ненавистна. Так продолжаться не может. Они с Китти сядут, все обсудят и вместе спланируют для себя новую жизнь. Мысль об этом придавала Тревису новые силы.
Но кроме тоски по Китти, Тревиса мучило странное чувство тревоги. Надо добраться домой как можно быстрее.
– У меня появилось предчувствие беды, – признался он Сэму в последнюю их ночь на корабле. – Так бывало в войну, перед тем как неприятель окружал мой отряд и неожиданно нападал на него. И сейчас что-то подобное гложет меня изнутри и приказывает торопиться домой.
Сэм похлопал друга по спине, стараясь скрыть собственное беспокойство.
– Мы очень скоро будем дома, старина. Не тревожься! Китти будет ждать тебя с распростертыми объятиями. А ее синие глаза будут сиять от счастья! Ты только подумай, как вырос малыш Джон. Да, легко могу себе представить, как тебе хочется к ним.
– Прошло лишь пять месяцев, а мне показалось – больше пяти лет, – пробормотал Тревис.
Глубоко в сердце у него вскипела таинственная, всепоглощающая потребность как можно скорее вернуться к жене и сынишке. Он чувствовал: с ними происходит что-то неладное. Черт побери! Слишком часто он испытывал подобные ощущения в прошлом. И они редко его обманывали. Да, он должен торопиться!
Когда они прибыли в Вашингтон, Сэм стал уговаривать Тревиса поехать с ним в столицу.
– Нам надо представить отчеты, а заодно можно узнать о новых назначениях. Наверняка где-нибудь да должны быть вакансии на должность федерального шерифа. Ты сам знаешь, вам с Китти захочется уехать из Северной Каролины.
Тревис от предложения Сэма отказался.
– О работе я смогу побеспокоиться потом. А сейчас я хочу поскорее вернуться к Китти.
Сэм сказал, что догонит его попозже. Тревис направился прямо на вокзал, купил билет и несколько часов нервно бродил взад-вперед в ожидании поезда.
Приехав в Голдсборо, Колтрейн сразу же пошел на постоялый двор, чтобы взять напрокат лошадь.
– И смотрите, не подсуньте мне какую-нибудь дохлую клячу, – нетерпеливо предупредил Колтрейн старика, который смотрел на него с явным любопытством. – Я спешу и хочу такую лошадь, которая могла бы выдержать галоп не меньше десяти миль.
Старик все шире таращил на него глаза. Тревис раздраженно вздохнул, еле сдерживая нарастающую злость.
– Вы меня слышали? Мне нужна лошадь. Я очень спешу.
Старик дотронулся до рукава Тревиса скрюченным от старости пальцем:
– Ведь вы Колтрейн, да?
– Да-да, я Тревис Колтрейн, – поспешно ответил он. – Так дадите вы мне эту проклятую лошадь или я должен ее взять сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114