– А мне так хотелось в Гренландию. Зеленая страна, голубые льды, романтика...
* * *
Через неделю Николай с группой преданных людей отправился в Приморье. Откапывать бомбу. Еще через две недели Москву покинул Бельмондо. С практически готовой бомбой. В Нью-Йорк он собирался ее везти из Архангельска на специально приобретенном для этого судне.
Баламут довольно быстро обнаружил потерянную в тайге бомбу и с помощью приморских аумовцев перевез ее на рыболовном судне в Иокогаму (это в Токийском заливе).
С алмазами в кармане все дела решались просто, Коля это сразу понял. Еще в тайге, когда с матерком вытаскивали из земли бомбу, появился настырный таежник. Увидел бомбу, сразу за карабин схватился, арестовывать начал. А Коля показал ему розовый алмаз. Потом второй, третий. После появления на свет четвертого, в пятьдесят карат, таежник стал совсем другим человеком. И говорить ему ничего уже было не надо – сам все понял. От земли до неба и от Токио до Нью-Йорка. Все понял и по ходу событий на нужных людей вывел. Таких, что на территории России алмазы всего еще раз пришлось показывать. Одному большому таможеннику. Чуть не завалились на нем, так он впечатлился. Внимание начал излишнее привлекать, своих подчиненных экзальтированно агитировать за "Хрупкую вечность". Насилу его Николай пустил в нужное русло. Пообещал филиал во Владивостоке. Если сможет себя в руки взять.
В результате в Японию груз доставили без всяких осложнений. Все обошлось, хотя Баламут поначалу беспокоился – японцы народ весьма оригинальный, самобытный. И, действительно, первый же любитель сакуры, сакэ и Курильских островов, увидев алмазы, так далеко в нирвану заперся, что пару часов до него добираться пришлось. При помощи холодного душа и существенного постукивания по затылку. Достучались, но он лишь на треть вылез. Но этого хватило, чтобы сделал все, как нужно.
Мы довольно часто переговаривались по телефону. Особенно с Баламутом Один из разговоров был по поводу сейсмической надежности японского храма Хрупкой Вечности. Николай, взявший в Японии псевдоним Тояма Токанава (любит он пошутить), беспокоился, что подземная стихия может разрушить бомбу.
– Только человек может угрожать ей! – кричал он мне в трубку. – Ведь именно в этом ее великий смысл: не землетрясения должны грозить Розовой Мадонне (так в конспиративных целях мы уговорились называть бомбу), а только человеческое зло!
– В Японии нельзя защититься от землетрясений... – упал я духом (как же, мечтатель, забыл в проектной стадии о самой главной беде Страны восходящего солнца. – Алмазы хрустнут от первого же толчка в пять-шесть баллов. И вместо потрясных мессий мы станем пошлыми злодеями!
– Можно защититься! Можно! – закричал Баламут. – Но нужны деньги на строительство гиростабилизированной платформы. Высылайте, короче, лимоны в бочках.
– А с помощью алмазов достать не можешь? Покажи какому-нибудь миллионеру, йенами тебя засыплет.
– Боюсь! – вздохнул в ответ Тояма Токанава. – Очень уж остро японцы на них реагируют. Они же все сплошь эстеты зачумленные, ты знаешь. Сады каменные, дзен и тому подобное вплоть до танков. Первый, таможенник, уже все забросил, секту организовал. Агитирует за полное очищение человечества от скверны животного эгоизма посредством розового цвета. Еще парочка таких, и полиция на меня может выйти. А это нам надо?
А Бельмондо звонил редко. Во-первых, ушел в работу с головой, во-вторых, ФБР с ЦРУ все телефонные разговоры русских прослушивали, особенно закодированные. Труднее ему было, чем Николаю в Японии. На американцев алмазы как на Сома Никитина действовали – дурели они, и в карман норовили спрятать. Одного из Филадельфии даже в психушку пришлось определить. Но я вовремя переориентировал Бориса на японцев. Американских. Их там полно, как у нас азербайджанцев. И дело пошло. Китайцы тоже прекрасно реагировали. Молчаливые, с понятием люди. Я не понимаю, как националистом можно быть. Все нации такие разные. Если всех перемешать, то такое получится, такой всевозможный коллектив! А сейчас в малоперемешанном мире везде кого-то не хватает. В России трудолюбивых немцев и японцев маловато. В Америке – сметливых на чужой почве русских. И так далее. Вот только евреи молодцы. Везде дефицит ликвидировали. Даже на Чукотке. Но это так, к слову. Лирическое отступление.
К 30-му октября в Токио, в Нью-Йорке и в Москве все было готово. Только в колокольчик позвони. По предварительной договоренности, за день до открытия я должен был послать по Интернету сообщение. В заинтересованные организации. И открыть сайт "Хрупкой Вечности". С портретом Михаила Иосифовича, нашими портретами. Историей Движения от Москвы до Кумарха и от Токио до Нью-Йорка. Но без адресов, естественно. А Коля с Борисом и Гогохией должны были устроить пресс-конференции. Каждый в своем городе.
Я хотел устроить открытие 7-го ноября, но Борис был против. "Идеологически это будет неправильно, – сказал он. – Не должно быть у людей никаких ассоциаций с красным, то есть с пролетарской революцией и талонами на пельмени и обручальные кольца. Откроем 10-го".
10-го, так 10-го. Еще договорись 3-го встретится. Посмотреть друг другу в глаза, некоторые проблемы прояснить. Борис хотел на Сейшельских островах, Николай на Окинаве (полюбилась ему Япония, да и саке тоже. "Такая мерзость! – как-то сказал он мне по телефону. – Все пьют, а я не хочу". Договорились на Москву. Ради Истории. А то потом будут писать: "За неделю до эпохального события великая троица встретилась на Окинаве". Тьфу! Или: "Последние детали будущего были уточнены на Сейшельских островах". Какие-то Сейшельские острова. Фу! Куда лучше: "МОСКВА ДАЕТ ДОБРО".
Третьего утром я поехал в Шереметьево встречать друзей. На сердце был праздник.
6. Опять булгунняхи и хасыреи. – Черный решил раскрыться. – Иерусалим, Киншаса, Буэнос-Айрес... – Христос не может утонуть. – Не надо стрельбы на улице, умоляю!
Поняв, что Али-Бабай либо погиб, либо угодил в свою мышеловку, Веретенников пошел в Душанбе. И попал в руки солдат. Без документов. В милиции с ним бились несколько недель.
Безрезультатно. Валерий рассказал следователям только лишь об индикационном дешифрировании перисто-кучевых облаков с помощью сканерных снимков инфракрасного диапазона и о влиянии Николая Васильевича Гоголя на мелкосопочность хасыреев и булгунняхов Тазовского полуострова северо-восточных Каракумов. Освободил его Сергей Кивелиди, случайно узнавший о странном сумасшедшем из Ягнобской долины от знакомого клиента-милиционера.
В Москву Веретенников приехал 3-го ноября в середине дня и прямо с железнодорожного вокзала позвонил домой. Ответил ему приятный мужской голос, чувствовавший себя как дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
* * *
Через неделю Николай с группой преданных людей отправился в Приморье. Откапывать бомбу. Еще через две недели Москву покинул Бельмондо. С практически готовой бомбой. В Нью-Йорк он собирался ее везти из Архангельска на специально приобретенном для этого судне.
Баламут довольно быстро обнаружил потерянную в тайге бомбу и с помощью приморских аумовцев перевез ее на рыболовном судне в Иокогаму (это в Токийском заливе).
С алмазами в кармане все дела решались просто, Коля это сразу понял. Еще в тайге, когда с матерком вытаскивали из земли бомбу, появился настырный таежник. Увидел бомбу, сразу за карабин схватился, арестовывать начал. А Коля показал ему розовый алмаз. Потом второй, третий. После появления на свет четвертого, в пятьдесят карат, таежник стал совсем другим человеком. И говорить ему ничего уже было не надо – сам все понял. От земли до неба и от Токио до Нью-Йорка. Все понял и по ходу событий на нужных людей вывел. Таких, что на территории России алмазы всего еще раз пришлось показывать. Одному большому таможеннику. Чуть не завалились на нем, так он впечатлился. Внимание начал излишнее привлекать, своих подчиненных экзальтированно агитировать за "Хрупкую вечность". Насилу его Николай пустил в нужное русло. Пообещал филиал во Владивостоке. Если сможет себя в руки взять.
В результате в Японию груз доставили без всяких осложнений. Все обошлось, хотя Баламут поначалу беспокоился – японцы народ весьма оригинальный, самобытный. И, действительно, первый же любитель сакуры, сакэ и Курильских островов, увидев алмазы, так далеко в нирвану заперся, что пару часов до него добираться пришлось. При помощи холодного душа и существенного постукивания по затылку. Достучались, но он лишь на треть вылез. Но этого хватило, чтобы сделал все, как нужно.
Мы довольно часто переговаривались по телефону. Особенно с Баламутом Один из разговоров был по поводу сейсмической надежности японского храма Хрупкой Вечности. Николай, взявший в Японии псевдоним Тояма Токанава (любит он пошутить), беспокоился, что подземная стихия может разрушить бомбу.
– Только человек может угрожать ей! – кричал он мне в трубку. – Ведь именно в этом ее великий смысл: не землетрясения должны грозить Розовой Мадонне (так в конспиративных целях мы уговорились называть бомбу), а только человеческое зло!
– В Японии нельзя защититься от землетрясений... – упал я духом (как же, мечтатель, забыл в проектной стадии о самой главной беде Страны восходящего солнца. – Алмазы хрустнут от первого же толчка в пять-шесть баллов. И вместо потрясных мессий мы станем пошлыми злодеями!
– Можно защититься! Можно! – закричал Баламут. – Но нужны деньги на строительство гиростабилизированной платформы. Высылайте, короче, лимоны в бочках.
– А с помощью алмазов достать не можешь? Покажи какому-нибудь миллионеру, йенами тебя засыплет.
– Боюсь! – вздохнул в ответ Тояма Токанава. – Очень уж остро японцы на них реагируют. Они же все сплошь эстеты зачумленные, ты знаешь. Сады каменные, дзен и тому подобное вплоть до танков. Первый, таможенник, уже все забросил, секту организовал. Агитирует за полное очищение человечества от скверны животного эгоизма посредством розового цвета. Еще парочка таких, и полиция на меня может выйти. А это нам надо?
А Бельмондо звонил редко. Во-первых, ушел в работу с головой, во-вторых, ФБР с ЦРУ все телефонные разговоры русских прослушивали, особенно закодированные. Труднее ему было, чем Николаю в Японии. На американцев алмазы как на Сома Никитина действовали – дурели они, и в карман норовили спрятать. Одного из Филадельфии даже в психушку пришлось определить. Но я вовремя переориентировал Бориса на японцев. Американских. Их там полно, как у нас азербайджанцев. И дело пошло. Китайцы тоже прекрасно реагировали. Молчаливые, с понятием люди. Я не понимаю, как националистом можно быть. Все нации такие разные. Если всех перемешать, то такое получится, такой всевозможный коллектив! А сейчас в малоперемешанном мире везде кого-то не хватает. В России трудолюбивых немцев и японцев маловато. В Америке – сметливых на чужой почве русских. И так далее. Вот только евреи молодцы. Везде дефицит ликвидировали. Даже на Чукотке. Но это так, к слову. Лирическое отступление.
К 30-му октября в Токио, в Нью-Йорке и в Москве все было готово. Только в колокольчик позвони. По предварительной договоренности, за день до открытия я должен был послать по Интернету сообщение. В заинтересованные организации. И открыть сайт "Хрупкой Вечности". С портретом Михаила Иосифовича, нашими портретами. Историей Движения от Москвы до Кумарха и от Токио до Нью-Йорка. Но без адресов, естественно. А Коля с Борисом и Гогохией должны были устроить пресс-конференции. Каждый в своем городе.
Я хотел устроить открытие 7-го ноября, но Борис был против. "Идеологически это будет неправильно, – сказал он. – Не должно быть у людей никаких ассоциаций с красным, то есть с пролетарской революцией и талонами на пельмени и обручальные кольца. Откроем 10-го".
10-го, так 10-го. Еще договорись 3-го встретится. Посмотреть друг другу в глаза, некоторые проблемы прояснить. Борис хотел на Сейшельских островах, Николай на Окинаве (полюбилась ему Япония, да и саке тоже. "Такая мерзость! – как-то сказал он мне по телефону. – Все пьют, а я не хочу". Договорились на Москву. Ради Истории. А то потом будут писать: "За неделю до эпохального события великая троица встретилась на Окинаве". Тьфу! Или: "Последние детали будущего были уточнены на Сейшельских островах". Какие-то Сейшельские острова. Фу! Куда лучше: "МОСКВА ДАЕТ ДОБРО".
Третьего утром я поехал в Шереметьево встречать друзей. На сердце был праздник.
6. Опять булгунняхи и хасыреи. – Черный решил раскрыться. – Иерусалим, Киншаса, Буэнос-Айрес... – Христос не может утонуть. – Не надо стрельбы на улице, умоляю!
Поняв, что Али-Бабай либо погиб, либо угодил в свою мышеловку, Веретенников пошел в Душанбе. И попал в руки солдат. Без документов. В милиции с ним бились несколько недель.
Безрезультатно. Валерий рассказал следователям только лишь об индикационном дешифрировании перисто-кучевых облаков с помощью сканерных снимков инфракрасного диапазона и о влиянии Николая Васильевича Гоголя на мелкосопочность хасыреев и булгунняхов Тазовского полуострова северо-восточных Каракумов. Освободил его Сергей Кивелиди, случайно узнавший о странном сумасшедшем из Ягнобской долины от знакомого клиента-милиционера.
В Москву Веретенников приехал 3-го ноября в середине дня и прямо с железнодорожного вокзала позвонил домой. Ответил ему приятный мужской голос, чувствовавший себя как дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102