Если б только она умерла быстрой и чистой смертью, думала я.
Вечером пришел Дин.
– За убитого волка в поселке дают восемьдесят пять дол ларов, – сказал он.
Крис повысил вознаграждение до ста, и Дин пошел домой сообщить об этом по телефону в местную лавку в поселке Барроу. Полчаса спустя он вернулся обратно.
– Один эскимосский мальчик видел в капкане «большого черного песца», – сказал он. – Мальчик не говорит по-анг лийски. Эскимос сейчас привезет его сюда на вездеходе.
И вот Дин, Крис и два эскимоса отправились на вездеходе в ночь. Я ждала дома и молилась: «Лишь бы Леди не сделала глупости. Лишь бы Крис не сделал глупости». Если в капкане и вправду Леди, она может вырваться и, искалеченная, убежать навсегда, завидя желтые огни приближающегося вездехода или испугавшись Криса, если он бросится к ней.
Через некоторое время неулыбчивое розовощекое лицо Дина показалось в дверном окне.
Вы не выйдете, Лоис?
Она сильно изувечена?
Нет.
Вездеход стоял во тьме перед дверью дома Дина. Темные фигуры людей входили в дом. Я подошла к вездеходу. С заднего сиденья Крис просовывал мне в окно – единственный выход – что-то большое и темное.
– Ты не примешь Леди?
Я намотала цепь на руку, обтянутую кожаной рукавицей с шерстяной подкладкой.
Какую-то долю секунды я держала, несла это огромное, пушистое, дорогое мне существо, потом Леди вырвалась и стремительно потащила меня вдоль вереницы пустых вани – ганов. Она неуверенно сунулась к первому из них, потом узнала наш. Ее сильное тело метнулось к маленькому окошку, окошко разбилось вдребезги. Я стащила ее вниз, рванула дверь. Леди влетела в ваниган и забилась под кровать.
Крис уплатил вознаграждение и тотчас вернулся. Его глаза сияли от счастья. На его малице, на полу, где пробежала Леди, виднелась кровь, но рана была пустяковой. Крис рассказал мне, как все произошло.
В свете фар вездехода они увидели черного волка, стоящего одной лапой в капкане. Вокруг капкана обмоталась цепь. Крис подошел к Леди, ласково успокаивая ее, поднял капкан вместе с лапой и поставил его себе на колено.
Пружина была слишком туга, чтобы можно было открыть капкан одному, и он попросил эскимоса помочь. Но тот побоялся подойти к волку. Тогда подошел Дин и развел капкан. Крис тем временем держал Леди.
– Она даже не думала кусаться, не хныкала и вообще не издала ни звука, – с гордым удивлением сказал он. – Собака на ее месте визжала бы как зарезанная.
Леди немного поспала, потом Крис открыл дверь, и на пороге показался Курок. В суматохе возвращения Леди он держал себя так, словно его не было.
Весь день он оставался на воле и не хотел входить в дом. Один раз он подошел к двери, испытующе заглянул внутрь, задержался долгим взглядом на «логове».
Он все время смотрел на юг, в ту сторону, куда, скорее всего, направилась Леди, и несколько раз издал звук, новый и для меня, и для него, – зов горюющего волка.
Леди вылезла из-под кровати, и они с Курком проделали нечто такое, что и удивило, и растрогало нас. Они нежно коснулись друг друга носами и стали водить ими один поперек другого.
– Они лижутся! – сказал Крис.
В эту ночь он и не думал выставлять Леди за дверь. Она спала на своей оленьей шкуре под кроватью. Утром она целых полчаса в мучительной, спазматической нерешительности металась, скуля, от логова к двери и обратно, прежде чем вышла наружу. Там к ней подбежали Брауни и Курок и принялись без конца обнюхивать ее.
Однако этим дело не кончилось. Леди была глубоко травмирована. Целыми днями она неподвижно лежала под кроватью, если не считать коротких промежутков, когда мы выводили ее на воздух. Меня начал брать страх. До бесконечности так продолжаться не может, перелом неминуем. Не разрешится ли ее замкнутость неистовой агрессивностью?
Я попробовала помочь ей, но допустила ошибку. Я положила у кровати кусок картона, рассчитывая, что она станет рвать его и развлечется. Вскоре она и в самом деле тайком подтянулась к картонке и принялась ее рвать.
«Господи боже!» – воскликнула я, и она мгновенно замерла без движения.
Однако несколько дней спустя Леди преподнесла мне приятный сюрприз. Я легла на пол у кровати, чтобы составить ей компанию, и закрыла глаза.
Внезапно я почувствовала легкое покалывание в веках, как от множества иголок. Это Леди чуть – чуть приподнимала зубами мои веки, нежно покусывая их.
Когда Крис вернулся домой, я рассказала ему об этом. Он тоже лег на пол – посмотреть, что будет. Как и следовало ожидать, Леди пощипала зубами и его – правда, не за веки, а за краешек уха. Зная, как тонко волк может работать зубами, можно предположить, что и по отношению к себе волки любят более деликатные ласки, совсем непохожие на те здоровенные шлепки, которыми мы обычно награждаем собак.
Пока Леди болела, я как нельзя ближе узнала Курка.
В отсутствие Брауни Курок развлекался тем, что взбегал на высокий, под самую крышу, сугроб рядом с ваниганом и стремительно скатывался с его вершины. Иногда я играла с ним. Из окон ванигана лился желтый свет, к тому же я скоро научилась видеть и в смутном свете, исходившем от снега. Курок несколько видоизменил свою старую игру в рукавицу: теперь он срывал и бросал ее. Самая интересная часть игры, когда с нами не было Леди и некому было прогнать его, состояла в подкрадывании.
Иногда мы играли в «нападение». Курок любил эту игру. Он настороженно следил за мной и отскакивал в сторону при моем прыжке. Бывало и так, что я гонялась за ним, а затем, к своему удовольствию, обнаруживала, что он тоже не прочь погоняться за мной. Но я, если можно так выразиться, была для него лишь предлогом, чтобы как следует разогнаться. Когда огромный волк пролетает мимо тебя во тьме полярной ночи – развевающаяся грива, низко опущенная голова, выпирающие лопатки и лапы, выкинутые далеко вперед, – он производит прямо-таки ужасающее впечатление.
Когда имеешь дело с дикими животными, самыми важными зачастую бывают не крупные события, а мельчайшие, почти неуловимые детали. Курок дал мне возможность глубоко заглянуть в тайну общения с дикими зверями.
Мы были с ним одни в ванигане; Леди сидела на цепи на воле. Курок лежал в своем «логове». Я легла на пол у изголовья кровати лицом к нему и запустила пальцы в его густую теплую гриву. Он предостерегающе зарычал. Как всегда, мне стало боязно, но на этот раз, призвав на помощь всю свою любовь к нему, я не отняла руки. Пульс любви во мне бился сильно и отчетливо, как звук настраиваемой струны. Я угадывала в Курке дикое, свободное существо, не похожее ни на собаку, ни на человека, – просто волк, просто дикий. Его глаза встретились с моими, угрожающее рычанье затихло. С этого момента он стал более податлив на мою ласку.
Но, в конце концов что же произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Вечером пришел Дин.
– За убитого волка в поселке дают восемьдесят пять дол ларов, – сказал он.
Крис повысил вознаграждение до ста, и Дин пошел домой сообщить об этом по телефону в местную лавку в поселке Барроу. Полчаса спустя он вернулся обратно.
– Один эскимосский мальчик видел в капкане «большого черного песца», – сказал он. – Мальчик не говорит по-анг лийски. Эскимос сейчас привезет его сюда на вездеходе.
И вот Дин, Крис и два эскимоса отправились на вездеходе в ночь. Я ждала дома и молилась: «Лишь бы Леди не сделала глупости. Лишь бы Крис не сделал глупости». Если в капкане и вправду Леди, она может вырваться и, искалеченная, убежать навсегда, завидя желтые огни приближающегося вездехода или испугавшись Криса, если он бросится к ней.
Через некоторое время неулыбчивое розовощекое лицо Дина показалось в дверном окне.
Вы не выйдете, Лоис?
Она сильно изувечена?
Нет.
Вездеход стоял во тьме перед дверью дома Дина. Темные фигуры людей входили в дом. Я подошла к вездеходу. С заднего сиденья Крис просовывал мне в окно – единственный выход – что-то большое и темное.
– Ты не примешь Леди?
Я намотала цепь на руку, обтянутую кожаной рукавицей с шерстяной подкладкой.
Какую-то долю секунды я держала, несла это огромное, пушистое, дорогое мне существо, потом Леди вырвалась и стремительно потащила меня вдоль вереницы пустых вани – ганов. Она неуверенно сунулась к первому из них, потом узнала наш. Ее сильное тело метнулось к маленькому окошку, окошко разбилось вдребезги. Я стащила ее вниз, рванула дверь. Леди влетела в ваниган и забилась под кровать.
Крис уплатил вознаграждение и тотчас вернулся. Его глаза сияли от счастья. На его малице, на полу, где пробежала Леди, виднелась кровь, но рана была пустяковой. Крис рассказал мне, как все произошло.
В свете фар вездехода они увидели черного волка, стоящего одной лапой в капкане. Вокруг капкана обмоталась цепь. Крис подошел к Леди, ласково успокаивая ее, поднял капкан вместе с лапой и поставил его себе на колено.
Пружина была слишком туга, чтобы можно было открыть капкан одному, и он попросил эскимоса помочь. Но тот побоялся подойти к волку. Тогда подошел Дин и развел капкан. Крис тем временем держал Леди.
– Она даже не думала кусаться, не хныкала и вообще не издала ни звука, – с гордым удивлением сказал он. – Собака на ее месте визжала бы как зарезанная.
Леди немного поспала, потом Крис открыл дверь, и на пороге показался Курок. В суматохе возвращения Леди он держал себя так, словно его не было.
Весь день он оставался на воле и не хотел входить в дом. Один раз он подошел к двери, испытующе заглянул внутрь, задержался долгим взглядом на «логове».
Он все время смотрел на юг, в ту сторону, куда, скорее всего, направилась Леди, и несколько раз издал звук, новый и для меня, и для него, – зов горюющего волка.
Леди вылезла из-под кровати, и они с Курком проделали нечто такое, что и удивило, и растрогало нас. Они нежно коснулись друг друга носами и стали водить ими один поперек другого.
– Они лижутся! – сказал Крис.
В эту ночь он и не думал выставлять Леди за дверь. Она спала на своей оленьей шкуре под кроватью. Утром она целых полчаса в мучительной, спазматической нерешительности металась, скуля, от логова к двери и обратно, прежде чем вышла наружу. Там к ней подбежали Брауни и Курок и принялись без конца обнюхивать ее.
Однако этим дело не кончилось. Леди была глубоко травмирована. Целыми днями она неподвижно лежала под кроватью, если не считать коротких промежутков, когда мы выводили ее на воздух. Меня начал брать страх. До бесконечности так продолжаться не может, перелом неминуем. Не разрешится ли ее замкнутость неистовой агрессивностью?
Я попробовала помочь ей, но допустила ошибку. Я положила у кровати кусок картона, рассчитывая, что она станет рвать его и развлечется. Вскоре она и в самом деле тайком подтянулась к картонке и принялась ее рвать.
«Господи боже!» – воскликнула я, и она мгновенно замерла без движения.
Однако несколько дней спустя Леди преподнесла мне приятный сюрприз. Я легла на пол у кровати, чтобы составить ей компанию, и закрыла глаза.
Внезапно я почувствовала легкое покалывание в веках, как от множества иголок. Это Леди чуть – чуть приподнимала зубами мои веки, нежно покусывая их.
Когда Крис вернулся домой, я рассказала ему об этом. Он тоже лег на пол – посмотреть, что будет. Как и следовало ожидать, Леди пощипала зубами и его – правда, не за веки, а за краешек уха. Зная, как тонко волк может работать зубами, можно предположить, что и по отношению к себе волки любят более деликатные ласки, совсем непохожие на те здоровенные шлепки, которыми мы обычно награждаем собак.
Пока Леди болела, я как нельзя ближе узнала Курка.
В отсутствие Брауни Курок развлекался тем, что взбегал на высокий, под самую крышу, сугроб рядом с ваниганом и стремительно скатывался с его вершины. Иногда я играла с ним. Из окон ванигана лился желтый свет, к тому же я скоро научилась видеть и в смутном свете, исходившем от снега. Курок несколько видоизменил свою старую игру в рукавицу: теперь он срывал и бросал ее. Самая интересная часть игры, когда с нами не было Леди и некому было прогнать его, состояла в подкрадывании.
Иногда мы играли в «нападение». Курок любил эту игру. Он настороженно следил за мной и отскакивал в сторону при моем прыжке. Бывало и так, что я гонялась за ним, а затем, к своему удовольствию, обнаруживала, что он тоже не прочь погоняться за мной. Но я, если можно так выразиться, была для него лишь предлогом, чтобы как следует разогнаться. Когда огромный волк пролетает мимо тебя во тьме полярной ночи – развевающаяся грива, низко опущенная голова, выпирающие лопатки и лапы, выкинутые далеко вперед, – он производит прямо-таки ужасающее впечатление.
Когда имеешь дело с дикими животными, самыми важными зачастую бывают не крупные события, а мельчайшие, почти неуловимые детали. Курок дал мне возможность глубоко заглянуть в тайну общения с дикими зверями.
Мы были с ним одни в ванигане; Леди сидела на цепи на воле. Курок лежал в своем «логове». Я легла на пол у изголовья кровати лицом к нему и запустила пальцы в его густую теплую гриву. Он предостерегающе зарычал. Как всегда, мне стало боязно, но на этот раз, призвав на помощь всю свою любовь к нему, я не отняла руки. Пульс любви во мне бился сильно и отчетливо, как звук настраиваемой струны. Я угадывала в Курке дикое, свободное существо, не похожее ни на собаку, ни на человека, – просто волк, просто дикий. Его глаза встретились с моими, угрожающее рычанье затихло. С этого момента он стал более податлив на мою ласку.
Но, в конце концов что же произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92