ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А ты, Муртуз-Али, прости меня. Я стал не в меру раздражительным, по каждому поводу готов сорваться, как пружина. Будто зверь в меня вселился…
– Я не сержусь на тебя, Хасан из Амузги. Поверь, у меня душа болит за тех людей, которые ждут нас… – виновато проговорил Муртуз-Али. – Узнай о них любой враг, разгонит, как стадо. Они ведь понятия не имеют, с какого конца стреляет ружье, никогда пороха не нюхали.
– Думаешь, я не знаю этого? Или, может, считаешь, что мне нравится сидеть сложа руки?..
Вчетвером они выехали из Агач-аула и направили своих коней на юг. Им предстояло пересечь талгинские холмы. Ни в коем случае не обнаружив себя ни перед турками, ни перед людьми Исмаила, пройти подальше от хутора. Но едва они, придерживаясь лесочка, спустились к речушке в ущелье, тотчас услышали треск ружейных выстрелов, глухим эхом отдающихся в скалах. И стреляли не где-нибудь, а именно на хуторе. Что бы это значило? Притаившись в кустах, всадники переглянулись между собой. Стычка эта была по шуму серьезная. Бились не двое, трое, а десятки людей. Похоже, что бесноватый Исмаил не простил оскорбления. И хотя вина была на Саиде Хелли-Пенжи, но бесчестье дочери невольно нанесено турецким офицером, которого Исмаил гостеприимно приютил у себя в доме. Вот потому, наверно, он и решил расправиться с ним…
– Что будем делать? – спросил Мустафа, словно бы разгадав мысли Хасана и подтверждая их. – Клянусь кораном, который мы должны найти, это исмаиловские люди сражаются с турками.
«Я же говорил, что Саид Хелли-Пенжи бросил между ними горящее полено. Вот оно и вспыхнуло! – хотел воскликнуть Хасан из Амузги, но сдержался, ибо недостойно джигиту хвастаться, к тому же бывает очень досадно потом, если случится ошибка. – А может, ночью Саиду с Мууминой не удалось выбраться из хутора и сейчас весь этот тарарам из-за них?»
– Пройдем к тому лесу на склоне! – показал плетью Хасан из Амузги, и, повинуясь одному его жесту, белый скакун понесся вперед, увлекая за собой и остальных коней с их седоками.
Преодолев вброд речку, всадники стали подниматься вверх по крутому склону, сплошь поросшему невысокими кряжистыми дубками.
Вот он, Талгинский хутор, виден как на ладони. Так оно и есть: вчерашние единоверцы, разделявшие не только идеи пантюркизма, но и хлеб на подносе, сегодня столкнулись в лютой ненависти друг к другу.
Турецкие аскеры, узнав об аресте своего командира, поначалу пришли в замешательство, но, увидев, что люди Исмаила во всеоружии взбираются на коней и выстраиваются на майдане, учуяли что-то уж совсем неладное и насторожились. А когда к ним подъехал Сулейман, они потребовали от него объяснения, за что арестован их командир, турецкий офицер Ибрахим-бей.
– Он нарушил закон гостеприимства и осквернил дом нашего уважаемого Исмаила! – громко, чтобы слышали все, сказал Сулейман. – А вам, аскеры, я советую без лишнего шума сложить оружие, иначе… – и он показал на свои готовые к бою отряды, без лишних слов давая понять, что станется иначе.
Туманное объяснение причины ареста Ибрахим-бея не убедило аскеров в его виновности, а потому сложить оружие они отказались, и тогда… Тогда-то началась эта потасовка, по поводу которой позже острословы шутя говорили: били своих, чтобы чужие боялись. Не успевшие сесть на коней турки рассыпались кто куда и начали стрельбу… Одной из первых же пуль ранило Сулеймана, и он слетел с коня… Увидев, что их командир вышел из строя, Исмаиловы люди в остервенении выхватили из ножен сабли и стали налево-направо рубить фесконосцев…
Эта-то сцена и предстала со склона взорам четырех всадников.
– И эти люди собирались сегодня под одним знаменем выступить против бичераховцев!.. – с иронией заметил Хасан из Амузги.
– Кстати, это их выступление было бы нам на руку, – сказал Умар из Адага. – Бичерахов сейчас и наш враг.
– Отары сойдутся – собаки дерутся, собаки разойдутся – чабаны дерутся! – буркнул Муртуз-Али.
– Что будем делать? – словно сам себе задал вопрос Хасан из Амузги.
– Когда двое дерутся, третий среди них лишний, – проговорил Муртуз-Али. – Там нам делать нечего. Мы нужны своим живые, а не мертвые.
– А если для пользы… – Хасан не торопился с разъяснением.
– Вообще-то не мешало бы прибрать к рукам людей Исмаила. Я тебя понял, Хасан из Амузги! – сказал Мустафа.
– И правильно понял! Турки, хоть их и меньше, сдаваться, похоже, не собираются… Вон они уже даже теснят горцев. Смотрите, горцы дрогнули!.. Да их всех перебьют! Двинемся на помощь?
– У нас важное задание!.. – попробовал удержать его Муртуз-Али. – Мы не имеем права рисковать…
– Но они же бьют горцев. А люди нам очень нужны. Да и совесть потом покоя не даст… За мной, братья, испытаем на турках острие дамасской стали!
Выхватив саблю, Хасан из Амузги понесся к хутору, друзья последовали за ним. Они подскакали со стороны, откуда турки никак не ждали удара. Всего четыре всадника, а им показалось, будто ураган налетел. Турки даже опомниться не успели… Подбодренные неизвестно откуда взявшейся подмогой, горцы мгновенно обошли турок с двух сторон, и окруженный враг сдался. Одни повалились на колени, моля во имя аллаха о пощаде, другие, побросав оружие, подняли руки, третьи, кому удалось выскользнуть из кольца, устремились в лес.
Всех обезоруженных турок согнали на майдан. Здесь уже местный знахарь возился с раной Сулеймана. Ранение оказалось легким, а с коня он слетел больше от страха. Предусмотрительным оказался бывший царский офицер, под бешметом у него была надета кольчуга. Пуля прорвала всего несколько звеньев у правого предплечья и застряла в мякоти. Лекарь с легкостью извлек ее и, приложив листья подорожника к ране, сделал перевязку. Сулейман встал, поправил бешмет, огляделся вокруг. К нему, в окружении горцев, шел Хасан из Амузги со своими друзьями…
– Это они? – спросил Сулейман у своего помощника, настороженно рассматривая непрошеных гостей.
– Да, – ответил помощник. – Исход боя решили они.
– Не они, а я решил! – сурово отрезал Сулейман и, обернувшись к Хасану из Амузги, спросил: – Чему обязан столь торжественным появлением?
– Здорово ты расправился с ними! – сказал Хасан из Амузги, понимая, что такая лесть придется ему по нраву. – Я рад приветствовать смелого человека. Если не ошибаюсь, тебя Сулейманом зовут?
– Да. Здравствуй, Хасан из Амузги.
– Кто тебя надоумил на такое?
– Ненавижу их!..
– А где же Ибрахим-бей? Неужели убит?
– Арестован он.
– А Исмаил?
– У него своя беда. Из-за этого турка дочь повесилась. Надеюсь, вы не ищете с ним встречи? А за содействие спасибо!
– Это наш долг. Думаю, и ты поступил бы точно так же… – многозначительно произнес Хасан.
– Не знаю, – буркнул с холодностью Сулейман. – Не будь такого оборота, я обязан был бы арестовать вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59