Маргарет была не ее дочерью. Эд женился в возрасте двадцати двух лет, но тот брак оказался неудачным.
Эду не хотелось уходить из дома, и он тянул время до последнего — до 9.12. На 9.30 у него была назначена встреча, и он побаловал себя, взяв такси. По дороге в голове у него вертелась одна мысль: «С Лизой случилась беда, и мы никогда не увидим ее».
Но после вкусного ленча с писателем по фамилии Макколи и секретаршей Фрэнсис Вернон настроение Эда улучшилось. Попыхивая сигарой (он выкуривал не больше четырех штук в неделю) и смеясь над историей, которую рассказал Макколи, Эд подумал: «Наверняка сегодня днем или вечером станет что-то известно о собачке».
Но тот вечер не принес ничего нового. Эрик Шафнер, вышедший на пенсию профессор истории искусств, который дружил с отцом Греты, заглянул пропустить рюмочку, и, как всегда, Грета стала уговаривать его пообедать с ними. Эд был рад, что тот отказался.
— Лиза наверняка найдется, — успокаивал их Эрик.
Иногда Грета и Эрик переходили на немецкий, которого Эд не знал, хотя запомнил несколько фраз от жены. В тот вечер он даже не старался понять, о чем они говорят, хотя незнакомый язык слегка раздражал его.
— Еще не все потеряно; завтра появится объявление в газете, — сказала Грета, когда Эрик ушел.
— Даже сегодня вечером, — возразил Эд. — Часов в десять в киоски привезут вечерние выпуски.
Но телефон молчал.
На утро пятницы у Эда не было назначено никаких встреч, и он задержался дома.
— Хочу дождаться почты, — объяснил он жене, когда та заметила, что он опаздывает. Джордж или Марк, второй швейцар, белый, разносили почту около половины десятого, подсовывая ее под двери. — Спущусь-ка я лучше вниз. — Тщательно избегая взгляда Греты, Эд подчеркнуто неторопливо направился к двери.
Эд подготовил себя к тому, что увидит конверт с неуклюже написанными печатными буквами, но все же, когда Марк подал его ему вместе с тремя другими письмами, по спине у него пробежал холодок.
— Никаких известий о собаке, мистер Рейнолдс? — спросил Марк.
— Пока нет, — ответил Эд.
— Мы, конечно, здесь, у себя, начеку. Я даже предупредил сегодня утром парня из гастрономии и его жену.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Эд.
Хорошо бы вскрыть конверт в безопасном месте, в квартире, но там была Грета, а делать это в ее присутствии Эду не хотелось. Поэтому он распечатал письмо, поднимаясь в лифте.
"Уважаемый сэр!
У меня ваша собака Лиза. С ней все в порядке, чувствует себя прекрасно, по, если желаете ее назад, оставьте 1000 долларов (одну тысячу долларов) между одиннадцатым и двенадцатым столбом изгороди на восточной стороне Йорк-авеню между 61-й и 62-й улицами в пятницу ночью в 11 часов, завернув деньги в газету, в купюрах не крупнее десяти долларов. Если не оставите эти деньги, собака будет убита. Как я понимаю, вы ее любите? Посмотрим. Миленькая собачка. Приятнее, чем вы.
Аноним
Лиза будет привязана к тому же столбу часом позднее. И пожалуйста, никаких копов".
Вот оно. Ночной кошмар сбывается, подумал Эд: типичная фраза из дешевых романов, которые ему приходилось иногда читать. Он вошел в квартиру.
— Эдди...
Очевидно, выглядел он неважно.
— Ну вот, я знаю, где Лиза. Дорогая, я не прочь пропустить стаканчик... несмотря на ранний час.
— Что случилось? Где она?
— Она у того анонимщика. — Эд прошел на кухню, наклонился над раковиной и свободной рукой ополоснул лицо.
— Он прислал еще одно письмо? — Грета принесла стакан с виски.
— Да. Он хочет получить выкуп сегодня ночью. Тысячу долларов.
— Тысячу долларов? — удивленно переспросила Грета, но Эд понял, что ее потрясла не сумма, а сама ситуация. — Мы должны это сделать? Где собака? Кто он такой?
Эд отхлебнул виски, продолжая держаться за раковину. Скомканное письмо лежало теперь на сушилке для посуды.
— Мне надо подумать.
— Тысяча долларов. С ума сойти.
— Этот человек ненормальный, — ответил Эд.
— Эдди, нам надо обратиться в полицию.
— Порой в таких ситуациях это стоит жизни — жизни того, кого похитили, — возразил Эд. — Если тот парень разозлится... я хочу сказать, если он увидит, что его поджидает полиция...
«Но полицейский, одетый в штатское, — подумал Эд, — с пистолетом, совсем другое дело. Сообщить полиции — возможно, очень неплохая мысль».
— Я хочу взглянуть на письмо. — Грета взяла его и прочитала. — О боже, — тихо произнесла она.
Эд представил себе, как Лиза, сорвавшись с поводка или веревки, к которой привязал ее Аноним, бежит к нему в полночь по неосвещенному тротуару Йорк-авеню у Шестьдесят первой улицы. Что разумнее? Стоит ли добывать деньги? То, что собаку обещают вернуть через час, о чем говорилось в конце письма, не предвещало ничего хорошего. Аноним, вероятно, не учел этого.
— Дорогой, давай обратимся в полицию, чтобы они установили наблюдение за этим местом. Нечего и думать давать этому негодяю деньги, — серьезно сказала Грета.
— Разве возвращение Лизы не стоит тысячи долларов?
— Конечно, стоит! Не в этом дело! Мне не жалко денег!
— Все это надо обдумать. Поеду-ка я пока на работу.
Чтобы получить наличные, необходимо попасть в банк до трех часов. Эд знал, что должен пойти в банк. О полиции он поразмыслит после того, как получит деньги. Эд в очередной раз позавидовал людям, которые легко впадают в гнев и быстро принимают решения, уверенные в своей правоте. Если такой человек ошибается, он, по крайней мере, может утешиться тем, что не сидел сложа руки, а действовал так, как считал нужным. «Я же вечно колеблюсь, хоть и не столь красноречив, как Гамлет», — подумал Эд с иронией, но не улыбнулся.
— Ты позвонишь мне? — спросила Грета, провожая мужа до двери.
Эд понял, что она боится оставаться одна в квартире. И не без оснований, ведь Аноним мог знать Грету в лицо. Эду очень захотелось остаться дома. С трудом разжав губы, он произнес:
— Не выходи, дорогая. И не открывай никому двери. Я поговорю внизу с Марком. Скажу ему, чтобы он не впускал никого к тебе наверх. Хороню? Тебе надо сегодня выходить?
— Нет. Мы договорились с Лили поболтать за ленчем, но я могу отменить встречу.
— Отмени. Я позвоню тебе. До встречи, дорогая.
В то утро, сидя на заседании издательского совета, которое грозило затянуться на весь день, Эд обдумывал ситуацию с Лизой. К половине двенадцатого он решил, что, если в условленном месте будет присутствовать полицейский в штатском, который, вероятно, попытается задержать Анонима, после того как тот получит деньги, это подвергнет риску жизнь Лизы: Аноним, скорее всего, поймет, что за ним следили, и побоится возвратиться через час с собакой или послать кого-то это сделать. Так что, позвонив Грете перед ленчем, Эд сказал ей, что решил взять в банке деньги и не привлекать полицию.
— Так мы потеряем только тысячу баксов, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Эду не хотелось уходить из дома, и он тянул время до последнего — до 9.12. На 9.30 у него была назначена встреча, и он побаловал себя, взяв такси. По дороге в голове у него вертелась одна мысль: «С Лизой случилась беда, и мы никогда не увидим ее».
Но после вкусного ленча с писателем по фамилии Макколи и секретаршей Фрэнсис Вернон настроение Эда улучшилось. Попыхивая сигарой (он выкуривал не больше четырех штук в неделю) и смеясь над историей, которую рассказал Макколи, Эд подумал: «Наверняка сегодня днем или вечером станет что-то известно о собачке».
Но тот вечер не принес ничего нового. Эрик Шафнер, вышедший на пенсию профессор истории искусств, который дружил с отцом Греты, заглянул пропустить рюмочку, и, как всегда, Грета стала уговаривать его пообедать с ними. Эд был рад, что тот отказался.
— Лиза наверняка найдется, — успокаивал их Эрик.
Иногда Грета и Эрик переходили на немецкий, которого Эд не знал, хотя запомнил несколько фраз от жены. В тот вечер он даже не старался понять, о чем они говорят, хотя незнакомый язык слегка раздражал его.
— Еще не все потеряно; завтра появится объявление в газете, — сказала Грета, когда Эрик ушел.
— Даже сегодня вечером, — возразил Эд. — Часов в десять в киоски привезут вечерние выпуски.
Но телефон молчал.
На утро пятницы у Эда не было назначено никаких встреч, и он задержался дома.
— Хочу дождаться почты, — объяснил он жене, когда та заметила, что он опаздывает. Джордж или Марк, второй швейцар, белый, разносили почту около половины десятого, подсовывая ее под двери. — Спущусь-ка я лучше вниз. — Тщательно избегая взгляда Греты, Эд подчеркнуто неторопливо направился к двери.
Эд подготовил себя к тому, что увидит конверт с неуклюже написанными печатными буквами, но все же, когда Марк подал его ему вместе с тремя другими письмами, по спине у него пробежал холодок.
— Никаких известий о собаке, мистер Рейнолдс? — спросил Марк.
— Пока нет, — ответил Эд.
— Мы, конечно, здесь, у себя, начеку. Я даже предупредил сегодня утром парня из гастрономии и его жену.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Эд.
Хорошо бы вскрыть конверт в безопасном месте, в квартире, но там была Грета, а делать это в ее присутствии Эду не хотелось. Поэтому он распечатал письмо, поднимаясь в лифте.
"Уважаемый сэр!
У меня ваша собака Лиза. С ней все в порядке, чувствует себя прекрасно, по, если желаете ее назад, оставьте 1000 долларов (одну тысячу долларов) между одиннадцатым и двенадцатым столбом изгороди на восточной стороне Йорк-авеню между 61-й и 62-й улицами в пятницу ночью в 11 часов, завернув деньги в газету, в купюрах не крупнее десяти долларов. Если не оставите эти деньги, собака будет убита. Как я понимаю, вы ее любите? Посмотрим. Миленькая собачка. Приятнее, чем вы.
Аноним
Лиза будет привязана к тому же столбу часом позднее. И пожалуйста, никаких копов".
Вот оно. Ночной кошмар сбывается, подумал Эд: типичная фраза из дешевых романов, которые ему приходилось иногда читать. Он вошел в квартиру.
— Эдди...
Очевидно, выглядел он неважно.
— Ну вот, я знаю, где Лиза. Дорогая, я не прочь пропустить стаканчик... несмотря на ранний час.
— Что случилось? Где она?
— Она у того анонимщика. — Эд прошел на кухню, наклонился над раковиной и свободной рукой ополоснул лицо.
— Он прислал еще одно письмо? — Грета принесла стакан с виски.
— Да. Он хочет получить выкуп сегодня ночью. Тысячу долларов.
— Тысячу долларов? — удивленно переспросила Грета, но Эд понял, что ее потрясла не сумма, а сама ситуация. — Мы должны это сделать? Где собака? Кто он такой?
Эд отхлебнул виски, продолжая держаться за раковину. Скомканное письмо лежало теперь на сушилке для посуды.
— Мне надо подумать.
— Тысяча долларов. С ума сойти.
— Этот человек ненормальный, — ответил Эд.
— Эдди, нам надо обратиться в полицию.
— Порой в таких ситуациях это стоит жизни — жизни того, кого похитили, — возразил Эд. — Если тот парень разозлится... я хочу сказать, если он увидит, что его поджидает полиция...
«Но полицейский, одетый в штатское, — подумал Эд, — с пистолетом, совсем другое дело. Сообщить полиции — возможно, очень неплохая мысль».
— Я хочу взглянуть на письмо. — Грета взяла его и прочитала. — О боже, — тихо произнесла она.
Эд представил себе, как Лиза, сорвавшись с поводка или веревки, к которой привязал ее Аноним, бежит к нему в полночь по неосвещенному тротуару Йорк-авеню у Шестьдесят первой улицы. Что разумнее? Стоит ли добывать деньги? То, что собаку обещают вернуть через час, о чем говорилось в конце письма, не предвещало ничего хорошего. Аноним, вероятно, не учел этого.
— Дорогой, давай обратимся в полицию, чтобы они установили наблюдение за этим местом. Нечего и думать давать этому негодяю деньги, — серьезно сказала Грета.
— Разве возвращение Лизы не стоит тысячи долларов?
— Конечно, стоит! Не в этом дело! Мне не жалко денег!
— Все это надо обдумать. Поеду-ка я пока на работу.
Чтобы получить наличные, необходимо попасть в банк до трех часов. Эд знал, что должен пойти в банк. О полиции он поразмыслит после того, как получит деньги. Эд в очередной раз позавидовал людям, которые легко впадают в гнев и быстро принимают решения, уверенные в своей правоте. Если такой человек ошибается, он, по крайней мере, может утешиться тем, что не сидел сложа руки, а действовал так, как считал нужным. «Я же вечно колеблюсь, хоть и не столь красноречив, как Гамлет», — подумал Эд с иронией, но не улыбнулся.
— Ты позвонишь мне? — спросила Грета, провожая мужа до двери.
Эд понял, что она боится оставаться одна в квартире. И не без оснований, ведь Аноним мог знать Грету в лицо. Эду очень захотелось остаться дома. С трудом разжав губы, он произнес:
— Не выходи, дорогая. И не открывай никому двери. Я поговорю внизу с Марком. Скажу ему, чтобы он не впускал никого к тебе наверх. Хороню? Тебе надо сегодня выходить?
— Нет. Мы договорились с Лили поболтать за ленчем, но я могу отменить встречу.
— Отмени. Я позвоню тебе. До встречи, дорогая.
В то утро, сидя на заседании издательского совета, которое грозило затянуться на весь день, Эд обдумывал ситуацию с Лизой. К половине двенадцатого он решил, что, если в условленном месте будет присутствовать полицейский в штатском, который, вероятно, попытается задержать Анонима, после того как тот получит деньги, это подвергнет риску жизнь Лизы: Аноним, скорее всего, поймет, что за ним следили, и побоится возвратиться через час с собакой или послать кого-то это сделать. Так что, позвонив Грете перед ленчем, Эд сказал ей, что решил взять в банке деньги и не привлекать полицию.
— Так мы потеряем только тысячу баксов, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71