Я вышел из такси, и оно отъехало. В кованой ограде был проход. Я пошел по битумной дорожке, которая выглядела как новенькая, и увидел, что она огибает дом, проходит под навесом в стиле девятнадцатого века и идет дальше. Мой взгляд упал на гараж из темного дерева, рассчитанный не на одну машину и явно более поздней постройки, чем дом. Рядом с навесом двое мускулистых молодых мужчин в теннисках и рабочей одежде защитного цвета мыли зеленый фургон. Они взглянули на меня — и снова занялись работой. Это, вероятно, были Роберт О'Хара и Уильям Мерривейл, хотя я не смог бы сказать, кто из них кто. В их досье не было фотографий.
Вход в здание располагался под навесом. Я поднялся по трем ступенькам к замысловатой деревянной двери, позвонил и с минуту постоял в ожидании ответа. Потом один из мужчин крикнул из-за фургона:
— Входите. Канцелярия справа.
— Спасибо, — сказал я и, толкнув дверь, вошел.
Дом был наполнен эхом. Таким было мое первое впечатление, и оно не исчезло и впоследствии. Здесь вас не оставляло ощущение, будто эхо отдается вот за этим поворотом, спускается вот по этому ближайшему к вам коридору или поднимается вот по этой стене к потолку. Какими бы тихими ни были ваши шаги — приглушаемые ковром или намеренно осторожные, — эхо не исчезало. Оно существовало само по себе и не зависело ни от каких причин.
Канцелярия находилась справа, как и сказал тот мужчина. Я вошел и увидел девушку, делающую пометки шариковой ручкой в карточках размером три на пять дюймов. Это была шатенка с длинными прямыми волосами, похожая на исполнительницу народных песен. На ней было прямое белое платье и белые сандалии. Ее имя я тоже знал, а кроме того, я знал подробности той сокрушительной драмы, которая сначала заставила ее предпринять попытку самоубийства, потом погрузила в глубокую депрессию и в конце концов привела в это здание, стоящее на полпути к дому, которого для нее на самом деле уже не существовало. Я чувствовал какую-то неловкость из-за того, что знал о ней так много, а она об этом не догадывалась — словно ее одежда бесстыдно распахнулась, а девушка этого не замечала. Мне было трудно смотреть ей в глаза.
Девушка же не испытывала никакой неловкости. Она посмотрела на меня — в ее взгляде все еще отражалось то, что она заносила на карточки, — и сказала:
— Да? Чем могу помочь?
— Митчелл Тобин, — сказал я. Было решено, что проще, а значит, безопаснее использовать мое настоящее имя. — Я новый постоялец.
— А, да, — произнесла она. — У меня где-то здесь ваши анкеты.
На столе у нее был страшный беспорядок, но девушка принялась рыться в бумагах с уверенностью человека, привыкшего к этому, и вскоре извлекла большую папку-скоросшиватель. Открыла ее, достала пачку бумаг, скрепленных канцелярской скрепкой, и подала мне три листа:
— Заполните, пожалуйста. Можете сесть за тот стол. Ручка — в ящике стола.
Я заполнил бланки, написав кое-где ложь, а кое-где полуправду, — так, как мы договорились с доктором Камероном, — и вернул девушке. Та бегло их просмотрела, попросила меня подписать еще две бумаги, а потом поднялась:
— Давайте поищем кого-нибудь, кто проводит вас в вашу комнату.
— А самому мне ее не найти?
— Сомневаюсь, — сказала она. — Вам потребуется несколько дней, чтобы здесь сориентироваться. Мы подумывали о том, чтобы составить карту и дать каждому постояльцу по экземпляру, но никто не знает дом достаточно хорошо для такого дела.
Она вывела меня из канцелярии, и мы пошли по коридорам, которые заворачивали и разветвлялись без какой-либо видимой логики. Впереди слышался звук, издаваемый шариком для пинг-понга. Девушка подошла к двери и открыла ее — звук прыгающего шарика усилился. Она просунула голову внутрь и позвала:
— Джерри, ты не занят? Послышался невнятный ответ.
— Пожалуйста, покажи новичку его комнату. Последовал еще один невнятный ответ. Девушка с улыбкой повернулась ко мне, оставив дверь приоткрытой. Спустя несколько секунд оттуда вышел человек, который сперва показался мне довольно молодым, однако, разглядев его получше, я понял, что первое впечатление было ошибочным. На нем были брюки защитного цвета и тенниска, как и на парнях, работавших на улице, а на ногах — потертые кроссовки. Его седые волосы были так коротко острижены, что он мог сойти за блондина. Он был невысокий и жилистый, с узким лицом, острым носом и большим ртом, который в данную минуту был растянут в широкой улыбке, позволяющей увидеть его зубы, настолько белые и ровные, что они наверняка были вставными. Девушка сказала:
— Джерри, это Митчелл Тобин. Мистер Тобин, Джерри Кантер.
Я попросил Джерри Кантера называть меня по имени, отметив про себя, что он совсем не похож на тот портрет, который я мысленно составил на основе его досье. Мне почему-то думалось, что убийцы семерых человек должны быть здоровенными мрачными типами, а вовсе не низкорослыми и худощавыми людьми с доброжелательной улыбкой. Девушка обратилась ко мне:
— А я Дебби Латтимор.
Мои мысли занимал Джерри Кантер, и чуть было не произнес “я знаю”, что означало бы полную катастрофу, но вовремя спохватился и сказал:
— Очень приятно. Джерри спросил:
— Куда поселили Митча?
— В комнату Марти, — сказала она, пояснив для меня:
— Марти уехал несколько недель назад.
— Отличное место, — похвалил Джерри комнату. — Вы готовы к прогулке?
— Полагаю, да, — ответил я.
— Если вам что-нибудь понадобится, — сказала Дебби, — вы найдете меня в канцелярии. Или там будет доктор Камерон.
— Думаю, мне следует его повидать, — сказал я. Общество человека, в присутствии которого мне не нужно лгать, было бы для меня передышкой.
— Он будет там, — заверила меня Дебби. — Увидимся позже. — Она кивнула с улыбкой и пошла по коридору. Джерри сказал:
— Сюда.
Я переложил чемодан в другую руку и последовал за ним.
— Вы будете жить на втором этаже, — пояснил он. — Мы поднимемся по черной лестнице.
Черная лестница была довольно узкой, но места там все же хватало для того, чтобы мы могли идти бок о бок. Джерри спросил:
— Вы откуда?
Это была первая настоящая проверка.
— Из “Риво-Хилл”, — сказал я. Он нахмурился:
— Не думаю, что мне знакомо это заведение.
— В Коннектикуте.
— По-моему, у нас оттуда никого нет. Я это знал. Именно потому доктор Камерон и выбрал это место.
Коридор на втором этаже, в который мы попали, был длинным и широким, по обеим его сторонам тянулись двери. Между ними на стенах висели потемневшие портреты адмиралов былых времен. Потом Джерри долго вел меня по лабиринту коридоров, а я шел даже медленнее, чем было необходимо, чтобы запомнить дорогу. Наконец он открыл дверь справа от нас.
— Если вам будет трудно найти свою комнату, — сказал он, — просто спросите у кого-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46