Это довольно мягкий приказ, сестра, для викинга-нет, для любого мужчины, который увидел перед собой жену с мечом.
Эрин внезапно закрыла глаза.
— Мягкий жест! Брайс, я не собиралась идти против Олафа! Меня ввели в заблуждение. Если даже у моего собственного брата не появилось ни тени сомнения…
— Не в этом дело сейчас, — воскликнул Грегори, останавливая перебранку, которая могла легко разгореться. — Эрин, мы должны вернуться. Прибыл посланник из Тары, и твой муж хочет тебя видеть.
Эрин закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала.
— Он знает, что меня нет?
— Мы не знаем, — ответил мягко Грегори. — Я полагаю, мы вернемся быстро. В зале полно народу; возможно, он еще не обнаружит твоего отсутствия, так что давайте не будем тратить время на разговоры.
Он пришпорил своего коня. Брайс и Эрин мчались следом и не замедляли темпа, пока не подъехали к стенам города. Брайс помог ей слезть с лошади.
— Возвращайся в дом через кухню, Эрин, и притворись, что была занята. Мы с Грегори позаботимся о твоей лошади.
Эрин кивнула, у нее встал комок в горле.
— Брайс, — сказала она тихо. — Говорю тебе, я ни в чем не виновата. Но все же, спасибо, брат.
— Мы — Мак-Аэды, Эрин. И если ты говоришь мне, что не виновата, я верю тебе.
Эрин благодарно кивнула. Она обогнула дом и вошла в кухню, с радостью обнаружив, что там царил полный беспорядок. Она поболтала с Фрейдой и несколькими стряпухами и затем перешла быстро в залу, пытаясь подавить нервную дрожь. Здесь она наткнулась на Эрика, который рассматривал стены в доме брата, его интересовало их устройство.
— Эрин! — приветствовал он ее, улыбаясь. — Я готов любоваться тобою всегда.
Ее напряжение немного спало, и она улыбнулась в ответ. Она никогда не думала, что ей будет приятно просто так разговаривать с викингом. Он предлагал ей дружбу, и это говорило об уважении к ней как к жене брата и льстило ее уязвленному самолюбию.
— Я сомневаюсь, брат викинг, — прошептала она, — что тебе необходимо искать особого способа завоевать кого-нибудь силой, так как, вероятно, ты покоришь любого своим разговором, манерами, своей обезоруживающей улыбкой.
Эрик засмеялся и ласково посмотрел на нее.
— Ах, моя ирландочка, я думаю, что мужчине нужно совсем другое, чтобы выпить за твою красоту.
— Но, конечно, остроумие и обаяние очень кстати, — начала Эрин, но в их разговор бесцеремонно вмешался Олаф. Она снова задрожала, когда повернулась и встретилась с его синими глазами.
— Я искал тебя, жена.
Она не могла понять, подозревает ли он, что она нарушила его приказ. Как бывало и раньше, он заманивал ее словами в ловушку.
— Я была занята по дому, мой лорд, — прошептала она, проскальзывая позади него.
Он поймал ее за руку и остановил. На мгновение сковывающий холод его нордических глаз, казалось, пронзит ее; потом он улыбнулся Эрику..
— Ты уж извини нас, брат. Мою леди ожидает посланник ее отца.
— Я на вас не в обиде, — сказал добродушно Эрик. Эрин показалось, будто что-то дьявольское мелькнуло в глазах Эрика, когда он низко наклонился, чтобы поцеловать ей руку. — Я с нетерпением предвкушаю вечер, сестра. Я буду наслаждаться обществом восхитительнейшей женщины.
Олаф проворчал что-то и увлек Эрин за собой. Они шли молча в покои Олафа, и она снова задрожала, к ее страху теперь примешалось ощущение восторга. Неужели возможно, чтобы Олаф ревновал ее? Но этот вопрос вскоре перестал ее мучить, и она начала беспокоиться, узнал ли он, что она не повиновалась ему.
Грегори и Брайс уже ожидали их вместе с невысокого роста мужчиной, посланником из Тары. Олаф пригласил всех в залу, подошел к окну и выглянул во внутренний двор. Посланник с тревогой проследил за его взглядом, прочистил горло и начал.
— Аэд Финнлайт, Ард-Риг Ирландии, просит, чтобы его сын, Брайс и его племянник Грегори из Клоннтайрта вернулись в Тару на рассвете. Приглашены монахи, чтобы служить обедню по душе Лейта Мак-Аэда, и необходимо присутствие всей семьи. — Посланник опять прочистил горло, взглянув на спину Олафа. — Аэд Финнлайт, Ард-Риг Ирландии также просит, чтобы его дочь, Эрин, жена и королева Дублина, тоже присоединилась к ним. Он просит также, чтобы его союзник и его зять из Дублина посетил Тару на досуге, чтобы присоединиться к ежегодному Фаису, законодательному собранию.
Посланник продолжал, но Эрин больше не слышала его. Домой! Ее мать-как она хотела увидеть ее. И Аэд! Казалось, с их последней встречи прошла вечность. Их расставание было таким горьким. Она так страшно хотела повидаться с отцом, броситься к нему в объятия, ощутить его любовь, позволить ему себя успокоить. Дом. Это место сможет придать ей сил, там она найдет приют и покой… Она снова вернулась к действительности, когда услышала голос Олафа.
— Боюсь, что я и моя жена не сможем сейчас покинуть Дублин. Я слишком много сражался последнее время, обстановка в городе требует моего присутствия. Я, однако, приложу все усилия, чтобы прибыть к Фаису, и я бы просил передать мою признательность Ард-Ригу за его приглашение присоединиться к ирландским лордам.
Эрин почувствовала себя так, будто ей нанесли удар ножом в живот. Он не разрешил ей поехать.
— Олаф, — начал Грегори в ее защиту, спокойно и с достоинством, — Аэд просит, чтобы вся его семья собралась помолиться за ушедшего брата. Мы с Брайсом обязуемся хорошо следить за твоей женой…
— Олаф… — сказала Эрин. — Я так хочу повидаться с моим отцом.
Он холодно посмотрел на нее.
— Мы не будем сейчас больше обсуждать это.
Он просверлил глазами Грегори и Брайса, и новая волна дрожи пробежала по позвоночнику Эрин, когда она увидела этот взгляд. Олаф знал. Он знал, что ее брат и кузен привели ее спешно в город, но он ничего не сказал, только отпустил гонца. Он прошел за ним к двери, потом обернулся:
— Нас ждет трапеза. — Он поклонился вежливо, но холодно.
Эрин заставила себя проглотить обиду, которая нарастала внутри нее и причиняла боль, и кивнула. Она не взглянула на Брайса и Грегори и заспешила из комнаты в большую залу, где заняла свое место за столом. Она не могла смотреть на Олафа. Слезы жгли ей глаза. Викинги и ирландцы заняли свои места, на удивление весело и добродушно перешучиваясь, но Эрин мало что замечала. О Боже милостивый, как она хотела поехать домой, к матери, в Тару, в старинный, величественный и красивый уголок. Как она скучала по Ирландии!
Ее оторвал от размышлений Эрик, который выбрал место справа от нее; он склонил низко к ней голову и произнес:
— Интересно, не так ли, моя леди, смотреть на эту залу. Люди стали друзьями здесь. Мы были рождены, чтобы разорвать друг другу глотки, не зная, что мы можем быть такими, как сейчас. Сегодня я провел много времени с твоим братом, обсуждая успехи, которых мы достигли в выведении лошадей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Эрин внезапно закрыла глаза.
— Мягкий жест! Брайс, я не собиралась идти против Олафа! Меня ввели в заблуждение. Если даже у моего собственного брата не появилось ни тени сомнения…
— Не в этом дело сейчас, — воскликнул Грегори, останавливая перебранку, которая могла легко разгореться. — Эрин, мы должны вернуться. Прибыл посланник из Тары, и твой муж хочет тебя видеть.
Эрин закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала.
— Он знает, что меня нет?
— Мы не знаем, — ответил мягко Грегори. — Я полагаю, мы вернемся быстро. В зале полно народу; возможно, он еще не обнаружит твоего отсутствия, так что давайте не будем тратить время на разговоры.
Он пришпорил своего коня. Брайс и Эрин мчались следом и не замедляли темпа, пока не подъехали к стенам города. Брайс помог ей слезть с лошади.
— Возвращайся в дом через кухню, Эрин, и притворись, что была занята. Мы с Грегори позаботимся о твоей лошади.
Эрин кивнула, у нее встал комок в горле.
— Брайс, — сказала она тихо. — Говорю тебе, я ни в чем не виновата. Но все же, спасибо, брат.
— Мы — Мак-Аэды, Эрин. И если ты говоришь мне, что не виновата, я верю тебе.
Эрин благодарно кивнула. Она обогнула дом и вошла в кухню, с радостью обнаружив, что там царил полный беспорядок. Она поболтала с Фрейдой и несколькими стряпухами и затем перешла быстро в залу, пытаясь подавить нервную дрожь. Здесь она наткнулась на Эрика, который рассматривал стены в доме брата, его интересовало их устройство.
— Эрин! — приветствовал он ее, улыбаясь. — Я готов любоваться тобою всегда.
Ее напряжение немного спало, и она улыбнулась в ответ. Она никогда не думала, что ей будет приятно просто так разговаривать с викингом. Он предлагал ей дружбу, и это говорило об уважении к ней как к жене брата и льстило ее уязвленному самолюбию.
— Я сомневаюсь, брат викинг, — прошептала она, — что тебе необходимо искать особого способа завоевать кого-нибудь силой, так как, вероятно, ты покоришь любого своим разговором, манерами, своей обезоруживающей улыбкой.
Эрик засмеялся и ласково посмотрел на нее.
— Ах, моя ирландочка, я думаю, что мужчине нужно совсем другое, чтобы выпить за твою красоту.
— Но, конечно, остроумие и обаяние очень кстати, — начала Эрин, но в их разговор бесцеремонно вмешался Олаф. Она снова задрожала, когда повернулась и встретилась с его синими глазами.
— Я искал тебя, жена.
Она не могла понять, подозревает ли он, что она нарушила его приказ. Как бывало и раньше, он заманивал ее словами в ловушку.
— Я была занята по дому, мой лорд, — прошептала она, проскальзывая позади него.
Он поймал ее за руку и остановил. На мгновение сковывающий холод его нордических глаз, казалось, пронзит ее; потом он улыбнулся Эрику..
— Ты уж извини нас, брат. Мою леди ожидает посланник ее отца.
— Я на вас не в обиде, — сказал добродушно Эрик. Эрин показалось, будто что-то дьявольское мелькнуло в глазах Эрика, когда он низко наклонился, чтобы поцеловать ей руку. — Я с нетерпением предвкушаю вечер, сестра. Я буду наслаждаться обществом восхитительнейшей женщины.
Олаф проворчал что-то и увлек Эрин за собой. Они шли молча в покои Олафа, и она снова задрожала, к ее страху теперь примешалось ощущение восторга. Неужели возможно, чтобы Олаф ревновал ее? Но этот вопрос вскоре перестал ее мучить, и она начала беспокоиться, узнал ли он, что она не повиновалась ему.
Грегори и Брайс уже ожидали их вместе с невысокого роста мужчиной, посланником из Тары. Олаф пригласил всех в залу, подошел к окну и выглянул во внутренний двор. Посланник с тревогой проследил за его взглядом, прочистил горло и начал.
— Аэд Финнлайт, Ард-Риг Ирландии, просит, чтобы его сын, Брайс и его племянник Грегори из Клоннтайрта вернулись в Тару на рассвете. Приглашены монахи, чтобы служить обедню по душе Лейта Мак-Аэда, и необходимо присутствие всей семьи. — Посланник опять прочистил горло, взглянув на спину Олафа. — Аэд Финнлайт, Ард-Риг Ирландии также просит, чтобы его дочь, Эрин, жена и королева Дублина, тоже присоединилась к ним. Он просит также, чтобы его союзник и его зять из Дублина посетил Тару на досуге, чтобы присоединиться к ежегодному Фаису, законодательному собранию.
Посланник продолжал, но Эрин больше не слышала его. Домой! Ее мать-как она хотела увидеть ее. И Аэд! Казалось, с их последней встречи прошла вечность. Их расставание было таким горьким. Она так страшно хотела повидаться с отцом, броситься к нему в объятия, ощутить его любовь, позволить ему себя успокоить. Дом. Это место сможет придать ей сил, там она найдет приют и покой… Она снова вернулась к действительности, когда услышала голос Олафа.
— Боюсь, что я и моя жена не сможем сейчас покинуть Дублин. Я слишком много сражался последнее время, обстановка в городе требует моего присутствия. Я, однако, приложу все усилия, чтобы прибыть к Фаису, и я бы просил передать мою признательность Ард-Ригу за его приглашение присоединиться к ирландским лордам.
Эрин почувствовала себя так, будто ей нанесли удар ножом в живот. Он не разрешил ей поехать.
— Олаф, — начал Грегори в ее защиту, спокойно и с достоинством, — Аэд просит, чтобы вся его семья собралась помолиться за ушедшего брата. Мы с Брайсом обязуемся хорошо следить за твоей женой…
— Олаф… — сказала Эрин. — Я так хочу повидаться с моим отцом.
Он холодно посмотрел на нее.
— Мы не будем сейчас больше обсуждать это.
Он просверлил глазами Грегори и Брайса, и новая волна дрожи пробежала по позвоночнику Эрин, когда она увидела этот взгляд. Олаф знал. Он знал, что ее брат и кузен привели ее спешно в город, но он ничего не сказал, только отпустил гонца. Он прошел за ним к двери, потом обернулся:
— Нас ждет трапеза. — Он поклонился вежливо, но холодно.
Эрин заставила себя проглотить обиду, которая нарастала внутри нее и причиняла боль, и кивнула. Она не взглянула на Брайса и Грегори и заспешила из комнаты в большую залу, где заняла свое место за столом. Она не могла смотреть на Олафа. Слезы жгли ей глаза. Викинги и ирландцы заняли свои места, на удивление весело и добродушно перешучиваясь, но Эрин мало что замечала. О Боже милостивый, как она хотела поехать домой, к матери, в Тару, в старинный, величественный и красивый уголок. Как она скучала по Ирландии!
Ее оторвал от размышлений Эрик, который выбрал место справа от нее; он склонил низко к ней голову и произнес:
— Интересно, не так ли, моя леди, смотреть на эту залу. Люди стали друзьями здесь. Мы были рождены, чтобы разорвать друг другу глотки, не зная, что мы можем быть такими, как сейчас. Сегодня я провел много времени с твоим братом, обсуждая успехи, которых мы достигли в выведении лошадей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94