ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

здесь, среди каменных громад и гигантских обломков скал, нагроможденных повсюду в полном беспорядке и производящим впечатление страшной картины хаоса, можно было хорошо укрыться от ветра, который свирепствовал на этой высоте.
С вершины этой голой горы видна была вся местность до самых крайних пределов горизонта.
Смело следуя по узкой тропинке, извивающейся между громадными обломками камней и скал, в продолжении целой четверти часа, дон Рафаэль увидел, наконец, в одной из скал громадную пещеру, перед входом в которую горел огонек потухавшего костра, а к костра, вытянув к огню ноги, сидел какой-то человек, покуривающий прекрасную сигару.
Услыхав звук копыт коня, человек этот обернулся и поспешно схватился за ружье лежавшее тут же на земле, но когда разглядел всадника, то лицо его вдруг осветилось улыбкой. Человек этот был дон Лоп.
— Добро пожаловать, брат! — крикнул он дону Рафаэлю, — ты сильно запоздал сегодня, я уже около двух часов жду тебя и почти потерял надежду видеть сегодня, а между тем я имею кое что сообщить.
— И я тоже; что новенького? — спросил новоприбывший, соскочив с седла и покрыв своего коня толстой попоной.
С этими словами он подошел и присел к костру рядом с братом.
— Carai! — воскликнул он, — какой собачий холод, право, я едва не замерз; у меня на каждом волоске усов по сосульке. Завидую тебе, ты куришь прекраснейшие сигары.
— Я привез для тебя целых четыре пачки!
— Спасибо, а пока дай мне одну из твоих.
Он взял из рук брата сигару, зажег ее и с наслаждением затянулся.
— Ты не можешь себе представить, какой омерзительный табак мы вынуждены курить. Вот это сигара, так сигара! Я ведь чуть было не остался у себя. Скажи-ка, когда проследует здесь провиантский транспорт, в какое время?
— Сегодня в ночь, часа в четыре утра!
— Прекрасно! Значит время есть, — а кто будет сопровождать его?
— Я и матадоры!
— Ага! эти мерзавцы тоже участвуют в сегодняшней потехе? Отлично! Знаешь ты их начальника?
— Нет! я видел его только мельком и при том он так искусно окутан своим монашеским балахоном, что едва можно видеть кончик его носа. — Признаюсь тебе, брат, что этот образ жизни, который я вынужден вести теперь, является для меня невыносимой пыткой, он прямо свыше моих сил! Служить людям и интересам, которые мне ненавистны, сражаться против того, за кого готов с радостью пролить последнюю каплю крови — это такая пытка, которой я более не в силах вынести!
— Сколько у тебя человек команды в твоей партиде? — спросил дон Рафаэль, делая вид, что не слышал последних слов брата.
— Шестьсот! — ответил дон Лоп, подавляя вздох.
— Все они хорошо известны тебе?
— Да, очень хорошо. Я набирал их с большим разбором и осторожностью, все те, которых ты прислал ко мне, завербованы мной без исключения.
— Значит, ты во всех их уверен?
— Да, как в тебе и в себе! Все они безусловно преданы нашему дому и ждут только моего сигнала, чтобы открыто примкнуть к либералам.
— Прекрасно! А Фрейль тебя знает?
— Да, как и все, под моим военным именем — Эль Мучачо.
— Тем лучше! А сколько у этого дуралея крепких ребят находится под командой?
— Человек триста, настоящих чертей!
— Отлично! Теперь слушай меня внимательно: сейчас я сделал вид, что пропустил мимо ушей твой горький ропот на судьбу, хотя твои слова меня точно ножом полоснули по сердцу, но прежде, чем мы станем говорить о наших личных делах, я хотел бы получить от тебя кое-какие сведения. О наших же делах не беспокойся, мы сегодня поговорим вволю. Итак, скажи, много ли испанских войск стоит теперь около Анко-Сенорес?
— В общей сложности свыше двух с половиной тысяч, но пригодных для боя военных сил не более тысячи девятисот человек. Все это плохие солдаты с плохим начальством. Главный их начальник, полковник Итурбид, на плохом счету у испанцев; полагают, что он уж слишком явно считает государственные доходы своей законной собственностью, кроме того он только с месяц командует этими войсками.
— А есть у него какие-нибудь орудия?
— Да, у него имеется восемь орудий, а наш провиантский обоз доставляет ему еще десять крупных орудий.
— Прекрасно! Следовательно твоей команды шестьсот человек, моих восемьсот; главнокомандующий даст мне пятьсот человек пехоты, двести человек кавалерии и два орудия, что составит, если не ошибаюсь…
— Две тысячи сто человек войска и два орудия; людей у нас больше, но орудий у нас меньше, чем у них.
— Нет и орудий у нас больше! — сказал дон Рафаэль, — ты забываешь десять пушек обоза.
— Да, правда! — сказал улыбаясь дон Лоп.
— Я даже не принимаю в расчет неожиданность нашего нападения. Через час комендант Анко-Сенорес будет предупрежден о нашем намерении, в его распоряжении находится до шести сот человек, способных сделать вылазку. Из этого ты видишь, что успех нам почти обеспечен. Да, кстати, обоз должен быть отбит без единого выстрела. Все ли у тебя готово?
— Все, будь покоен на этот счет!
— Ну, и прекрасно! А не знаешь ли ты, знаком ли полковник Итурбид с Фрейлем?
— Не думаю, ведь, Фрейль недавно только прибыл из провинции Валльядолид, где он формировал свою партиду бандитов. Он здесь не более месяца и теперь в первый раз ему поручили эскортировать обоз.
— А, впрочем, это не важно. Ты подыщи человека из числа твоих людей, который бы до некоторой степени походил на него; ему придется всего в течении нескольких минут разыгрывать достопочтенного Фрейля.
— Следовательно, нам придется действовать по тому плану, который мы обдумывали вместе с тобой?
— Да, генерал вполне одобрил его и находит прекрасным.
— Так, значит, все решено?
— Да! А теперь, покончим с делами конгресса, поговорим о наших собственных делах. — И, достав из кармана недавно полученный от дона Торрибио пиастр, дон Рафаэль подал его брату.
— Ах! — едва внятным от волнения голосом вскрикнул дон Лоп, — это пиастр покойного дяди. — Ты его нашел? каким образом?
— Успокойся, брат! Если мои предчувствия не обманывают, то, вероятно, завтра твои мучения окончатся и убийца нашего отца будет в наших руках!
— О, я хочу все знать! хочу, чтобы ты все рассказал мне!
— Слушай же, потому что нам нельзя тратить даром много времени, нам предстоит сегодня не шуточное дело!
И дон Рафаэль рассказал подробно брату обо всем, что было между им и доном Торрибио Карвахаль с час тому назад.
— Ну, что ты, брат, на это скажешь?
— Я полагаю, что Господь за нас! — сказал дон Лоп, — и что человек этот и есть убийца нашего отца, который теперь будет отомщен!
— Главное, обрати внимание на его руки!
— О, будь покоен! Это я сделаю прежде всего!
— А главное, помни еще, что мы с тобою судьи-каратели, а не убийцы. Надо, чтоб человек этот принял возмездие за свое преступление, а не был просто убит, как может быть убит каждый из нас, — ты меня понимаешь, надеюсь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50