— Змей?
— Ты разве не знал, что мы называем свое искусство «Путь Змея»?
Он взял ее за руку и нащупал кольцо на среднем пальце — толстую золотую змею с двумя рубинами вместо глаз. Змея впилась в собственный хвост, словно собравшись проглотить саму себя. Золотые зубы, вошедшие в золотое тело, образовывали правильный круг.
— Я заметил, что ты носишь кольцо в виде змеи. Это ведь древний символ, да?
— Значит, тебе и про змея известно?
— Не совсем. Просто я изучал разные религии и понимаю значение некоторых символов. Змея, глотающая собственный хвост, — символ самой природы, да? И бессмертия всего сущего. Жизнь пожирает другую жизнь, то есть саму себя, однако продолжается. Великий круг жизни и сознания, постоянно сбрасывающих смерть, как старую кожу, и возрождающихся заново.
Тамара перевела взгляд с кольца на него.
— Твое истолкование мне нравится больше того, которому меня учили. Оно проще и глубже.
Данло с улыбкой склонил голову.
— Для тебя этот символ означает нечто другое, да?
— Ты когда-нибудь слышал о змее по имени Кундалини?
— Нет, такое имя мне неизвестно.
— Но о тантрической йоге ты слышал?
Он покачала головой.
— Нас обучают многим видам йоги, но тантрической — нет.
— Тантра — очень древнее название. Это йога секса и жизненной энергии. Многие ее технические приемы вошли в другие йоги.
— И куртизанки специализируются в ней?
— Не совсем так. Наше искусство прошло долгий путь развития и во многом отличается от тантры, как в практике, так и в теории.
— Что же такое Кундалини — теория или символ?
— И то и другое. Согласно древней теории, энергия Кундалини свернута у основания позвоночника подобно большому змею. Есть разные виды техники для…
— Я испытал нечто похожее! — заявил Данло. — У основания позвоночника, точно — только это был скорее разряд молнии, чем змей.
— Да, он похож на молнию, если его разбудить. Пробужденная энергия, разворачиваясь, пронзает позвоночник, как молния, и проходит через все чакры. Чакра есть за пупком, и в области сердца, и…
— Это энергетические центры, да?
— А ты откуда знаешь?
Он сел, глядя в огонь и думая о своем испытании на площади Лави, когда жар лотсары, загоревшись у него за пупком, спас его от замерзания. Данло рассказал об этом Тамаре, заметив:
— У алалоев тоже есть свои теории.
— Я думала, твой народ слишком занят борьбой за выживание, чтобы заниматься пробуждением своих чакр.
— Это самое и делает Кундалини? И куртизанки?
— Я говорила о древней теории, — засмеялась она. — Согласно ей, Кундалини прожигает себе путь через все семь чакр. Это в идеале — но порой дорогу ему преграждают старые раны, телесные или душевные, и энергия блокируется.
— Как свет в каменном сосуде?
— Можно и так сказать.
— И тогда потока нет. Нет освобождения, нет… связи.
— У большинства людей так и получается. Но у некоторых Кундалини прожигает чакры одну за другой. И проходит через лотос с тысячью лепестков до самого темени.
Он повернулся спиной к огню, подогнув ноги, а Тамара приложила ладонь к его копчику, где тот соприкасался с мягким мехом, и волнообразно повела рукой вверх вдоль позвоночника и затылка. Ее пальцы проникли ему в волосы, пронизав сладким трепетом кожу на голове.
— А потом? — спросил он.
— Потом устанавливается связь. Кундалини взвивается в небо, осуществляя древнюю связь между ним и разумом.
Он поцеловал сгиб ее локтя.
— Ты говоришь, это старая теория?
— Да, очень старая.
— И куртизанки больше ее не придерживаются?
— В большинстве своем нет, хотя мы сохранили Кундалини как символ жизненной энергии. Кундалини, пробудившись, пронизывает каждый нерв и каждую клетку, и они тоже пробуждаются.
Своим мелодичным голосом Тамара вкратце изложила ему современную теорию куртизанок. Каждая клетка организма, объяснила она, обладает собственным сознанием, заложенным в электронных передаточных цепях, белковом синтезе и ДНК. Когда клетки пробуждаются полностью, осознавая заключенные в них секреты, то никогда не включавшиеся прежде участки ДНК — та ДНК, которую иногда называют «спящим богом» — оживают, чтобы исполнить свое истинное предназначение. Только так возможна настоящая эволюция человечества. Сознательная эволюция к новой симметрии тела и духа, о которой лишь немногие смеют мечтать. Она начнется — в далеком будущем или завтра, — и тогда мужчина и женщина соединятся, чтобы дать жизнь первому настоящему человеку.
— Замечательная теория, — сказал Данло. — Вот только верна ли она?
— Никто не знает по-настоящему, что побуждает ДНК включаться и эволюционировать. Некоторые ваши эсхатологи толкуют о формополях и супергенах, что почти так же старо, как тантра. Ты не поверишь, но некоторые мастера по-прежнему считают генотипическую изменчивость движущей силой эволюции. Лучшую теорию, на мой взгляд, предложила рианская школа. Ты слышал о Киприане Риа?
— Нет. Кто это?
— Сто лет назад она была Главным Эсхатологом. Она заявила о существовании поля сознания, изоморфного генетическим полям, будто бы открытым биологами. Но это, конечно, только теория. Ваш Орден уже пять тысяч лет пытается понять природу сознания и материи.
Тамара назвала еще несколько эсхатологических школ, подкрепляя свои аргументы примерами из других дисциплин — таких как цефическая теория о круговой редукции сознания.
— Все, что было до сих пор известно о материи и сознании, следует пересмотреть в свете открытия, сделанного твоим отцом.
— Ты говоришь о Старшей Эдде?
Она кивнула.
— Говорят, что твой отец открыл математику сознания.
— И эта математика, это сознание… заключены в памяти?
— В клеточной памяти. Пробудив свои клетки, мы обрели бы эту память вновь.
— Вот почему куртизанки так интересуются мнемоническими сеансами Бардо?
— Некоторые да.
— А ты?
Она пристально посмотрела ему в глаза ответила:
— Я хочу пробуждения человеческой натуры. Всей — и тела, и разума. И если это пробуждение затрагивает клеточную память, то меня этот мнемонический процесс чрезвычайно интересует.
— Ты очень много знаешь о самых разных вещах. Тебе бы холистом быть. Не знал, что куртизанки обладают такой эрудицией.
Тамара расчесала пальцами свои светлые волосы, вся засветившись от его комплимента. Куртизанки любили получать похвалы, как некоторые любят шоколад. Она была откровенно, беззастенчиво тщеславна и гордилась не своей красотой, которую принимала как должное, но своим мастерством куртизанки, а больше всего — своим умом и памятью.
Многие куртизанки имели поверхностное представление о разных дисциплинах Ордена, что помогло им вести умные беседы с мастерами и главными специалистами, но мало кто мог похвалиться столь глубокими знаниями, как Тамара Десятая Ашторет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205