Более миллиона флоринов лежит в Венеции! Как это тебе покажется!
Кроме того, он принес шкатулку с драгоценностями моей матери. Если не считать особенного гребня, то вещи по красоте и стоимости не уступают знаменитой шкатулке римской императрицы.
Жемчуга и камни наилучшего качества.
Перебирая их, я вспомнил об ожерелье со змеиной головой и спросил о нем у Петро.
Он сильно побледнел, странно покосился на меня и ответил, что такого ожерелья не было.
Когда я стал настаивать и вспоминать, он резко меня оборвал и спросил:
– Что же вы думаете, что я его украл?
Пришлось замолчать.
Сам Петро сильно состарился, хотя лет ему не так много: выглядит угрюмо и страшно молчалив. Часто делает вид, что не слышит вопроса, а на настоятельные повторения отвечает: да и нет.
Где можно добиться от него толку, то это только насчет наследства.
Деньги и драгоценности он привез сам: замок и принадлежащую к нему лесную дачу запер и оставил караульных. Земли и другие доходные статьи сданы на прежних условиях арендаторам. Деньги и отчеты будут присылаться, куда я прикажу.
* * *
Сам он просится отпустить его на поклонение какому-то святому для замаливания грехов. Обещает через полгода вернуться обратно в замок.
Я ему сказал, что в память матери назначаю ему приличную пенсию и право жить в замке. От паломничества не отговариваю, а даю деньги на путевые расходы.
– Не надо, пойду пешком! – сурово оборвал он меня.
Когда же я сказал ему, что женюсь и поеду в свой замок, старик точно сошел с ума. Он вскочил, как молодой, глаза его засверкали; он замахал руками и закричал:
– Туда, туда…, нет и нет…, никогда…, ты не смеешь. (Раньше он почтительно говорил мне «вы».) Лицо его горело, а волосы беспорядочно торчали.
На мои вопросы и заявление, что я так решил, он понес такую чушь, что и не разберешь: тут было и обещание, и клятва, и проклятие, смерть и любовь – одним словом бред сумасшедшего.
Я напоил его вином, дал ему успокоиться и тогда хотел обстоятельно все выспросить. Но это было невозможно.
При первых же словах старик бросился передо мной на колени, целовал мои руки и умолял не ездить в замок.
Тут я понял, что есть какая-то тайна, но он под страхом проклятия не смеет мне ее открыть.
– Ваша мать отослала вас, вы должны ее слушаться, – кончил он с усилием.
Я говорил ему, как всю жизнь рвался на родину, как тосковал и что теперь я должен, прямо должен поклониться могилам отца и матери. Если даже для этого я должен загубить и свою и его душу.
Конечно, это я говорил для красоты слога, но с Петро снова сделался припадок исступления; он катался по полу и рвал свои седые волосы; пена шла у него изо рта…
Наконец он ослаб и притих.
– Подождите меня, вместе поедем туда, – просил он.
Желая его успокоить да и отвязаться от сумасшедшего, я обещал:
– Поторопись вернуться в замок, а к полугоду и я приеду туда.
* * *
Он поклонился и вышел.
Вечером, когда я спросил о нем, то мне сказали, что, придя от меня, он живо собрал свою котомку и, никому не отвечая на вопросы и не говоря ни слова, ушел из дому.
Видимо, он торопился.
Ясное дело, ждать его я не буду, выясню все дела и поеду.
Но странно, Альф, после старика у меня точно камень на сердце…, нервы натянулись, как струны. Прощай.
Твой Д.
* * *
Карл Иванович замолчал. Он аккуратно сложил письма и перевязал их старым шнурком.
– Это все? – сказал он.
– Как все? А где же конец?
– Где разгадка тайны?
– Читайте дальше, – слышались голоса.
– Я говорю: это все, – повторил Карл Иванович. – В пачке нет больше писем.
– Какая жалость!
– Это так интересно, неужели нет конца? По-видимому, больше всех был опечален сам хозяин.
– Карл Иванович, господин Смит говорит, что в столе есть еще бумаги, разберите их, нет ли там окончания, – сказал Гарри.
– Хорошо, мистер, завтра я посмотрю.
– Ну, а сегодня нам ничего не остается, как идти спать, – сказал доктор.
Все распрощались и разбрелись по спальням.
Глава 8
Ночь прошла спокойно.
Утром за кофе хозяин обратился к капитану Райту, к которому, видимо, чувствовал симпатию, и спросил смеясь:
– Ну что, милый капитан, как ты почивал, не беспокоила тебя хозяйка комнаты?
Капитан Райт угрюмо сосал свою сигару и не сказал еще никому ни слова.
– Что же, ты полагаешь, что и я верю всем этим бредням…, и боюсь, – пробурчал он сердито.
– Не бойся, никто не заподозрит тебя ни в суеверии, ни в трусости, – поспешил успокоить его Гарри.
– Ну а я бы не решился лечь в той комнате, – с дрожью в голосе заговорил Жорж К., молодой мальчик, тот самый, что один раз уже видел привидение.
– Лечь на ее постель, под ее занавесы, – продолжал он, – а вдруг ночью она вздумает их открыть! Бр…благодарю…
– Что вы за чушь городите! – вскричал Райт, с треском отодвигая стул.
Все изумленно на него взглянули: спокойный, холодный Райт так сердится на безобидную болтовню мальчика. Это что-то новое.
Наступило неловкое молчание.
– Господа, – поспешил на помощь хозяин, – охоты сегодня нет, и я предлагаю отправиться в замок. Ввода во владение еще нет, но местные власти в лице деревенского старосты, нашего милого гостя, – говорил Гарри, кланяясь в сторону старосты, – ничего не имеют против осмотра. Конечно, ни один камень не будет оттуда взят.
От любезного поклона будущего владельца замка лицо старосты сияло, и он предложил себя в проводники.
– Итак, после завтрака, – решил Гарри, – а вы, Карл Иванович, займитесь бумагами и постарайтесь найти нам что-либо для вечернего чтения.
ОСМОТР ЗАМКА
За завтраком ни Карла Ивановича, ни старосты не было. Они оба ушли в деревню. Один разбирать архив, а другой взять ключи от замковых ворот из церковной ризницы.
Место встречи было назначено у ворот замка, куда общество из Охотничьего дома, а староста из деревни должны были прийти разными дорогами.
Замок лежал недалеко от Охотничьего дома, он как бы царил над ними, но подняться на скалу со стороны долины было невозможно. Прямая и отвесная скала не привлекала пешехода.
Пришлось идти через лес с противоположной стороны от деревни. Здесь подъем был не крут и почти не заметен. Выйдя из кустов, которыми кончался вековой лес, тотчас же очутились под стенами замка.
Серые мрачные стены, без украшений, без бойниц и даже без целей, они производили тяжелое впечатление.
Обогнув угол замка, дошли до ворот. Здесь пришлось немного обождать.
Ворота были массивные, дубовые, обитые железными полосами. Как на них, так и на маленькой калитке висели замки и печати.
Вскоре по дороге из деревни в замок показался староста. Он быстро шел.
Дорога эта была короче, но много круче и страшно запущена.
По знаку Гарри староста, сняв печати, оттолкнул калитку; с тяжелым скрипом она открылась.
Все вошли во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Кроме того, он принес шкатулку с драгоценностями моей матери. Если не считать особенного гребня, то вещи по красоте и стоимости не уступают знаменитой шкатулке римской императрицы.
Жемчуга и камни наилучшего качества.
Перебирая их, я вспомнил об ожерелье со змеиной головой и спросил о нем у Петро.
Он сильно побледнел, странно покосился на меня и ответил, что такого ожерелья не было.
Когда я стал настаивать и вспоминать, он резко меня оборвал и спросил:
– Что же вы думаете, что я его украл?
Пришлось замолчать.
Сам Петро сильно состарился, хотя лет ему не так много: выглядит угрюмо и страшно молчалив. Часто делает вид, что не слышит вопроса, а на настоятельные повторения отвечает: да и нет.
Где можно добиться от него толку, то это только насчет наследства.
Деньги и драгоценности он привез сам: замок и принадлежащую к нему лесную дачу запер и оставил караульных. Земли и другие доходные статьи сданы на прежних условиях арендаторам. Деньги и отчеты будут присылаться, куда я прикажу.
* * *
Сам он просится отпустить его на поклонение какому-то святому для замаливания грехов. Обещает через полгода вернуться обратно в замок.
Я ему сказал, что в память матери назначаю ему приличную пенсию и право жить в замке. От паломничества не отговариваю, а даю деньги на путевые расходы.
– Не надо, пойду пешком! – сурово оборвал он меня.
Когда же я сказал ему, что женюсь и поеду в свой замок, старик точно сошел с ума. Он вскочил, как молодой, глаза его засверкали; он замахал руками и закричал:
– Туда, туда…, нет и нет…, никогда…, ты не смеешь. (Раньше он почтительно говорил мне «вы».) Лицо его горело, а волосы беспорядочно торчали.
На мои вопросы и заявление, что я так решил, он понес такую чушь, что и не разберешь: тут было и обещание, и клятва, и проклятие, смерть и любовь – одним словом бред сумасшедшего.
Я напоил его вином, дал ему успокоиться и тогда хотел обстоятельно все выспросить. Но это было невозможно.
При первых же словах старик бросился передо мной на колени, целовал мои руки и умолял не ездить в замок.
Тут я понял, что есть какая-то тайна, но он под страхом проклятия не смеет мне ее открыть.
– Ваша мать отослала вас, вы должны ее слушаться, – кончил он с усилием.
Я говорил ему, как всю жизнь рвался на родину, как тосковал и что теперь я должен, прямо должен поклониться могилам отца и матери. Если даже для этого я должен загубить и свою и его душу.
Конечно, это я говорил для красоты слога, но с Петро снова сделался припадок исступления; он катался по полу и рвал свои седые волосы; пена шла у него изо рта…
Наконец он ослаб и притих.
– Подождите меня, вместе поедем туда, – просил он.
Желая его успокоить да и отвязаться от сумасшедшего, я обещал:
– Поторопись вернуться в замок, а к полугоду и я приеду туда.
* * *
Он поклонился и вышел.
Вечером, когда я спросил о нем, то мне сказали, что, придя от меня, он живо собрал свою котомку и, никому не отвечая на вопросы и не говоря ни слова, ушел из дому.
Видимо, он торопился.
Ясное дело, ждать его я не буду, выясню все дела и поеду.
Но странно, Альф, после старика у меня точно камень на сердце…, нервы натянулись, как струны. Прощай.
Твой Д.
* * *
Карл Иванович замолчал. Он аккуратно сложил письма и перевязал их старым шнурком.
– Это все? – сказал он.
– Как все? А где же конец?
– Где разгадка тайны?
– Читайте дальше, – слышались голоса.
– Я говорю: это все, – повторил Карл Иванович. – В пачке нет больше писем.
– Какая жалость!
– Это так интересно, неужели нет конца? По-видимому, больше всех был опечален сам хозяин.
– Карл Иванович, господин Смит говорит, что в столе есть еще бумаги, разберите их, нет ли там окончания, – сказал Гарри.
– Хорошо, мистер, завтра я посмотрю.
– Ну, а сегодня нам ничего не остается, как идти спать, – сказал доктор.
Все распрощались и разбрелись по спальням.
Глава 8
Ночь прошла спокойно.
Утром за кофе хозяин обратился к капитану Райту, к которому, видимо, чувствовал симпатию, и спросил смеясь:
– Ну что, милый капитан, как ты почивал, не беспокоила тебя хозяйка комнаты?
Капитан Райт угрюмо сосал свою сигару и не сказал еще никому ни слова.
– Что же, ты полагаешь, что и я верю всем этим бредням…, и боюсь, – пробурчал он сердито.
– Не бойся, никто не заподозрит тебя ни в суеверии, ни в трусости, – поспешил успокоить его Гарри.
– Ну а я бы не решился лечь в той комнате, – с дрожью в голосе заговорил Жорж К., молодой мальчик, тот самый, что один раз уже видел привидение.
– Лечь на ее постель, под ее занавесы, – продолжал он, – а вдруг ночью она вздумает их открыть! Бр…благодарю…
– Что вы за чушь городите! – вскричал Райт, с треском отодвигая стул.
Все изумленно на него взглянули: спокойный, холодный Райт так сердится на безобидную болтовню мальчика. Это что-то новое.
Наступило неловкое молчание.
– Господа, – поспешил на помощь хозяин, – охоты сегодня нет, и я предлагаю отправиться в замок. Ввода во владение еще нет, но местные власти в лице деревенского старосты, нашего милого гостя, – говорил Гарри, кланяясь в сторону старосты, – ничего не имеют против осмотра. Конечно, ни один камень не будет оттуда взят.
От любезного поклона будущего владельца замка лицо старосты сияло, и он предложил себя в проводники.
– Итак, после завтрака, – решил Гарри, – а вы, Карл Иванович, займитесь бумагами и постарайтесь найти нам что-либо для вечернего чтения.
ОСМОТР ЗАМКА
За завтраком ни Карла Ивановича, ни старосты не было. Они оба ушли в деревню. Один разбирать архив, а другой взять ключи от замковых ворот из церковной ризницы.
Место встречи было назначено у ворот замка, куда общество из Охотничьего дома, а староста из деревни должны были прийти разными дорогами.
Замок лежал недалеко от Охотничьего дома, он как бы царил над ними, но подняться на скалу со стороны долины было невозможно. Прямая и отвесная скала не привлекала пешехода.
Пришлось идти через лес с противоположной стороны от деревни. Здесь подъем был не крут и почти не заметен. Выйдя из кустов, которыми кончался вековой лес, тотчас же очутились под стенами замка.
Серые мрачные стены, без украшений, без бойниц и даже без целей, они производили тяжелое впечатление.
Обогнув угол замка, дошли до ворот. Здесь пришлось немного обождать.
Ворота были массивные, дубовые, обитые железными полосами. Как на них, так и на маленькой калитке висели замки и печати.
Вскоре по дороге из деревни в замок показался староста. Он быстро шел.
Дорога эта была короче, но много круче и страшно запущена.
По знаку Гарри староста, сняв печати, оттолкнул калитку; с тяжелым скрипом она открылась.
Все вошли во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42