– Понимаешь… Этот тролль остановился здесь, чтобы произвести на свет потомство.
– Чего? Так Дрымвенниль – женщина? Но как он?.. Она?.. И с кем?!
– На, говори тише, – поморщился Ингви. – Незачем демонстрировать оркам свою неосведомленность. Дрымвенниль – не мужчина и не женщина. Он тролль, у них нет пола.
– А как же?..
– Ну… как… Я и сам не очень-то представляю, как. В общем, тролли все одного пола и размножаются таким вот образом. Остаются некоторое время на одном месте. Окаменевают совсем – ну, как бабочка в коконе, понимаешь? Защитная реакция организма. Перед тем много едят… А вот когда именно это с ними происходит… ну, то есть у меня есть своего рода теория… Я думаю, что тролли всю жизнь накапливают информацию и эмоции, поэтому они мало говорят и много слушают. Они узнают и узнают Мир, и вот как только количество информации достигает определенного уровня… И, помимо знаний, они наверняка собирают эмоции…
– Стоп! – объявила вампиресса и, прищурившись, поглядела королю в глаза. – А ты не мог бы объяснить это мне еще проще?
– Да, конечно, извини. Они смотрят, слушают, обдумывают, переживают, копят знания и чувства. Когда сведений и чувств становится так много, что можно поделиться с новым существом, они производят такое существо на свет. Дрымвенниль (если ты не ошиблась и это он) скрючился, окаменел, а когда он встанет – с ним будет маленький. Ну, дитя. Стадо быть, он достаточно много узнал и… как бы это… ну, перечувствовал, испытал, так что готов родить. Это придумал Гангмар, создавая живую не-жизнь, как написано в «Хроникуме». Не прямо написано, конечно, но догадаться можно. В общем, такими Гангмар их создал.
Ннаонна поджала губы.
– Тролли многого лишены, если все одного пола. Странно, что они почитают Гангмара, он создал их обделенными.

* * *
Хотя до сих пор боевые действия велись на территории Ванета, Гезнур был куда лучше осведомлен о перемещениях имперской армии, чем Алекиан – о маневрах гевцев и их союзников. Ванетские графы охотно снабжали противника информацией, за новости щедро платили фенадским серебром.
Наутро после боя армия Гезнура двинулась на восток. На марше короля настигли известия – Алекиан, вопреки ожиданиям гевца, не только не поспешил на помощь остаткам разбитой армии ок-Икерна, но и сменил направление на более южное. Император предпочел более короткий путь в Геву. Гезнур на ходу совещался с капитанами и союзниками – никто не понимал логику поступков противника. Только что Гева нанесла Ванету тяжелое поражение, но это никак не отразилось на имперской стратегии, как будто Алекиан просто не заметил разгрома и гибели тысяч воинов… Теперь Гезнур задумался – а не напрасны ли были все жертвы, не напрасным ли был его отчаянный маневр – вторжение на земли Ванета? Помимо разгрома ок-Икерна, никакой пользы эта операция не принесла – даже добыча оказалась невелика, поскольку гевцы не грабили владений, принадлежащих непосредственно графам, тайным союзникам Гезнура.
Поразмыслив, король Гевы пришел к выводу – нет, все верно, он поступил совершенно правильно, ибо соединись две ванетские армии – и противостоять им не смог бы никто. Однако победа оказалась трудной, гевская конница понесла тяжелые потери, и имперской кавалерии теперь нечего противопоставить.
Получив уточненные сведения о направлении, в котором движется император, Гезнур тоже, в свою очередь, велел сменить направление и двигаться на юго-восток. Ему предстояло совершить марш наперерез армии Алекиана, и встретить императора у западных границ Гевы, неподалеку от Акенра, собственного замка Гезнура.
За день марша войско преодолело больше половины расстояния до гевской границы – благо, добыча была невелика, и обоз не слишком сдерживал колонну. Несколько раз начинал идти дождь, но, милостью Гунгиллы, дорога не раскисла… На привале Гезнур засел за письма. Его безымянный палач-лекарь-цирюльник, обладавший, помимо прочих талантов, и искусством скорого письма, едва поспевал за диктовкой. Военачальники – некромант, Бельвар Андрухский и Трейен, брат герцога Дригского, возглавлявший рыцарей родича в этом походе – полагали, что Гезнур соберет их на военный совет. Но, так и не дождавшись, явились к костру короля сами.
– Ваше величество, – обратился к Гезнуру герцог Андрухский, – не хотите ли поставить нас в известность о дальнейших планах?
Гевец оглянулся и, велев писарю-палачу-цирюльнику готовить новый лист, объяснил:
– Прошу прощения, господа… возможно, я должен был сказать об этом, но никаких особых планов у меня нет. Мы встретим армию Алекиана неподалеку от Акенра и дадим бой. Во всяком случае, пока что имперцы направляются именно к Акнеру. Сейчас я пишу моим вассалам, чтобы готовили доски, плотницкий инструмент и побольше работников. Есть некая идея… Еще пишу в столицу. Пишу, чтобы подвезли как можно больше стрел. Пишу отцу, чтобы прислал всех, кто умеет держаться в седел и склонять пику. Всех, кто способен хотя бы принять первый удар имперской конницы, способен хотя бы свалиться с седла! Если нам удастся сдержать первый натиск кавалерии, у нас будет шанс. Поэтому я прошу прислать всех – стариков, юнцов, даже калек, способных усидеть в седле. А уж доспехов, гилфинговой милостью, после вчерашней драки у нас имеется в избытке.
Король оглядел притихших союзников и грустно закончил.
– Да, именно так. Мы бросим, если потребуется, под копыта имперской конницы всех дворян Гевы – лишь бы выстоять при первом натиске. А для чего еще живут рыцари? Именно для того, чтобы умереть, сражаясь за сеньора и свою страну. Через несколько дней мы встретим имперскую армию, и тогда решится – быть ли Геве. Да не только Геве! Быть ли Андруху, Дригу, Фенаде… Да и вашему Могнаку, маршал тоже – быть ли. Если нет, если мы проиграем, в Мире не останется ничего, кроме императора и его послушных рабов. Через несколько дней решится судьба Мира, ни больше, ни меньше… Ступайте к своим людям, господа, и постарайтесь объяснить им то, что я сейчас сказал. А теперь прошу прощения, мне нужно составить еще несколько писем.
Глава 38
Гева встретила имперскую армию дождем – будто стремилась оправдать славу «мокрого королевства». Все и вся бежало при появлении авангарда грозного войска с запада, оставался только только дождь. Взору имперцев предстали мокнущие под монотонно бесконечно падающими каплями убранные поля и голые, сбросившие листву, рощи. Ни дымка из деревенских трубы, ни прохожего – жители ушли вглубь страны, прихватив, разумеется, все, что смогли унести. Не лаяли собаки, не слышно было мычанья и блеянья… Только шорох и шепот дождя. На дорогах расползаются в серую кашу тысячи отпечатков копыт и глубокие колеи, оставленные многочисленными повозками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93