страстная любовь Марка Леннана к замужней женщине в «Лете» напоминает другие произведения Голсуорси, где отражен его роман с Адой. У Олив Крэмьер много общего с героинями Голсуорси, которые несчастливы в браке, – с Одри Ноуэл из «Патриция» и еще больше – с Ирэн Форсайт. В романе «Темный цветок» есть сцена, очень похожая на эпизод романа «В петле», где Сомс молит Ирэн о любви, а она отвечает: «Вы можете преследовать меня до смерти. Я не вернусь». Роберт Крэмьер умоляет Олив любить его: «Сжалься! Люби меня хоть немного!» – на что она отвечает: «Сжалься? Разве я могу заставить себя любить? Этого от сотворения мира не мог никто». В этих женщинах есть некоторая жестокость, не вызывающая симпатий, и все же Голсуорси считает их, а не несчастных мужей страдающими и обиженными.
Мы имеем полное основание считать, что в Сильвии Голсуорси – может быть, сам того не сознавая – изобразил Аду через пятнадцать лет после их первой очень эмоциональной встречи. Супружескую жизнь Марка Голсуорси описывает как «брак вполне счастливый – нежный, не слишком пылкий, особенной духовной близостью не отмеченный, – его работа, по правде сказать, оставалась от нее так же далека...». Позднее он говорит о Сильвии: «Откуда знал этот юноша (Оливер Дромор), что Сильвии непонятна будет его необузданная страсть?»
Но никогда на протяжении всей своей увлеченности – увлеченности мужчины среднего возраста юной девушкой – Голсуорси не имел иллюзий относительно того, что это его новое чувство может быть сравнимо с испытанным пятнадцать лет назад к Олив Крэмьер – Аде, любви, о которой он постоянно вспоминает. «Здесь жила она (Олив. – К. Д.) , вот этот дом, эти окна, мимо которых он ходил, украдкой поглядывая на них с такой тоской и болью».
Развязка наступила в последнюю неделю января: 26 числа Голсуорси поехали в Литтлхэмптон. «Мы оба чувствуем себя ужасно», – писал он в своем дневнике, а на следующий день продолжал: «Проклятая «Мимолетная греза»!» Должно быть, там Джон наконец рассказал Аде о своих чувствах к Маргарет, умолял ее понять, что они никоим образом не вытесняют его любви к ней.
Ада старалась вести себя, по ее мнению, подобающим образом: быть благородной и отказаться от «собственнических инстинктов». Она ответила на письмо Маргарет: «Вы не должны чувствовать себя несчастной, наоборот, очень счастливой. Первая любовь в Вашем возрасте – может ли быть что-нибудь более святое! И Вы не должны думать обо мне – я довольна. Просто я сейчас очень слаба физически, и это производит тяжелое впечатление, но в душе я ощущаю силу и доброжелательность». И далее она заканчивает письмо: «Этот мир не такое уж плохое место – Вы это поймете. Все должно быть и будет хорошо».
И хотя нет сомнений в том, что Ада писала то, что думала, но эта «физическая слабость», которая так огорчала Джона, ставила предел продолжению его дружбы с Маргарет. Он начал понимать, что их отношения могут развиваться только за счет здоровья и счастья Ады. Еще раньше, пригласив Маргарет с матерью на чай на Аддисон-роуд, Голсуорси в последнюю минуту отменяют приглашение. «А. теперь не в состоянии разговаривать или видеть кого-нибудь, да и я сам несколько обезумел и не хочу, чтобы именно сейчас настал последний шанс изменить что-либо», – писал Голсуорси Маргарет. Но такого шанса у них не было. В романе «Темный цветок» он описывает отчаяние человека, которому нужно сделать выбор:
«Неужели не может Сильвия позволить ему сохранить и ее любовь, и любовь девушки? Неужели она не может вынести это? Говорит, что может, но ее лицо, ее глаза и голос выдают обман; при каждом ее слове сердце его сжимается от жалости».
Похоже, что Немезида, преследовавшая Аду в детстве, вновь настигла ее: она была для матери нежеланным ребенком, ее не любили в детстве и юности, затем последовал брак без любви с Артуром Голсуорси. И вот теперь Джон, единственный, кому она доверяла, человек, давший ей защиту и определенное положение, тоже собирается ее отвергнуть?
Роман в «Темном цветке» завершается точно так же, как это произошло в жизни между Джоном и Адой: Джон в один вечер принимает решение увезти Аду за границу и таким образом самому бежать от соблазна любви к Маргарет Моррис. После премьеры «Простака», 30 января, на которой он был без Ады и после которой он не зашел за кулисы, чтобы увидеться с Маргарет, он послал ей коротенькую записку:
«Маргарет!
Простите меня, если сможете, за то, что я уезжаю, не повидавшись с Вами. Ни я, ни Вы не сможем построить свое счастье на чужих страданиях и болезни. Будьте храброй девочкой и думайте о лучших временах, которые, поверьте мне, настанут очень скоро. Напишите мне, если захотите».
Голсуорси уехали сначала в Париж, откуда Джон 1 февраля написал Маргарет, сообщая, что Ада «чувствует себя уже лучше; поэтому и Вы не грустите и не отчаивайтесь». Из Парижа они поехали на юг Франции и остановились в Грассе в «Гранд-отеле». Отсюда Ада с принужденной веселостью пишет Моттрэму: «Париж нам очень польстил: там множество интеллектуалов, которые наизусть цитируют отрывки из произведений Дж. Г. и, похоже, знакомы с его творчеством лучше, чем в Англии». Джон сообщает, что здоровье Ады постепенно улучшается, и вот она уже сама отправляет письмо Маргарет, предлагая той писать ей, «когда и что она захочет». «Но, – добавляет Джон, – я думаю, дух ее еще не окреп, поэтому не нужно писать все, что захочется». Они продолжают переписываться, хотя Джон просит Маргарет «сжечь эти листочки или сохранить их и вернуть их мне, когда мы увидимся». Совет, которого Маргарет, к счастью, не послушалась. Свои письма Джон отправлял poste restante из Болье, и отсюда же он написал 18 февраля, что они с Маргарет должны оставить всякую надежду на продолжение их дружбы. Это письмо настолько трогательно, что его стоит привести здесь полностью:
« 18 февраля 1912 г. Болье
Мое дорогое дитя!
В моих письмах я все время говорил «Ей лучше», «Ей лучше». Это неправда, но, пока у меня была надежда, я не хотел ввергать Вас в отчаяние. Если же быть честным до конца, ей не будет и не может быть лучше до тех пор, пока между нами все не будет кончено. Я наблюдаю это день за днем и ночь за ночью – такое горе и мученья, которых я никогда не видел и вряд ли вынесу, если увижу опять. И сделать можно только одно – мы должны порвать, и окончательно. Наша с нею совместная жизнь и наша любовь основаны на святом доверии; и Вы тоже слишком хорошая и дороги мне, чтобы не почувствовать, что мы не можем построить свое счастье на ее горе и отчаянии. Нам с Вами судьба оставила только скрытность и острую тоску, а я не думаю, что Вам, которая так дорога мне, подойдут одиночество и тайная жизнь. Лучше вообще ничего не иметь, лучше с корнем вырвать Ваши чувства ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Мы имеем полное основание считать, что в Сильвии Голсуорси – может быть, сам того не сознавая – изобразил Аду через пятнадцать лет после их первой очень эмоциональной встречи. Супружескую жизнь Марка Голсуорси описывает как «брак вполне счастливый – нежный, не слишком пылкий, особенной духовной близостью не отмеченный, – его работа, по правде сказать, оставалась от нее так же далека...». Позднее он говорит о Сильвии: «Откуда знал этот юноша (Оливер Дромор), что Сильвии непонятна будет его необузданная страсть?»
Но никогда на протяжении всей своей увлеченности – увлеченности мужчины среднего возраста юной девушкой – Голсуорси не имел иллюзий относительно того, что это его новое чувство может быть сравнимо с испытанным пятнадцать лет назад к Олив Крэмьер – Аде, любви, о которой он постоянно вспоминает. «Здесь жила она (Олив. – К. Д.) , вот этот дом, эти окна, мимо которых он ходил, украдкой поглядывая на них с такой тоской и болью».
Развязка наступила в последнюю неделю января: 26 числа Голсуорси поехали в Литтлхэмптон. «Мы оба чувствуем себя ужасно», – писал он в своем дневнике, а на следующий день продолжал: «Проклятая «Мимолетная греза»!» Должно быть, там Джон наконец рассказал Аде о своих чувствах к Маргарет, умолял ее понять, что они никоим образом не вытесняют его любви к ней.
Ада старалась вести себя, по ее мнению, подобающим образом: быть благородной и отказаться от «собственнических инстинктов». Она ответила на письмо Маргарет: «Вы не должны чувствовать себя несчастной, наоборот, очень счастливой. Первая любовь в Вашем возрасте – может ли быть что-нибудь более святое! И Вы не должны думать обо мне – я довольна. Просто я сейчас очень слаба физически, и это производит тяжелое впечатление, но в душе я ощущаю силу и доброжелательность». И далее она заканчивает письмо: «Этот мир не такое уж плохое место – Вы это поймете. Все должно быть и будет хорошо».
И хотя нет сомнений в том, что Ада писала то, что думала, но эта «физическая слабость», которая так огорчала Джона, ставила предел продолжению его дружбы с Маргарет. Он начал понимать, что их отношения могут развиваться только за счет здоровья и счастья Ады. Еще раньше, пригласив Маргарет с матерью на чай на Аддисон-роуд, Голсуорси в последнюю минуту отменяют приглашение. «А. теперь не в состоянии разговаривать или видеть кого-нибудь, да и я сам несколько обезумел и не хочу, чтобы именно сейчас настал последний шанс изменить что-либо», – писал Голсуорси Маргарет. Но такого шанса у них не было. В романе «Темный цветок» он описывает отчаяние человека, которому нужно сделать выбор:
«Неужели не может Сильвия позволить ему сохранить и ее любовь, и любовь девушки? Неужели она не может вынести это? Говорит, что может, но ее лицо, ее глаза и голос выдают обман; при каждом ее слове сердце его сжимается от жалости».
Похоже, что Немезида, преследовавшая Аду в детстве, вновь настигла ее: она была для матери нежеланным ребенком, ее не любили в детстве и юности, затем последовал брак без любви с Артуром Голсуорси. И вот теперь Джон, единственный, кому она доверяла, человек, давший ей защиту и определенное положение, тоже собирается ее отвергнуть?
Роман в «Темном цветке» завершается точно так же, как это произошло в жизни между Джоном и Адой: Джон в один вечер принимает решение увезти Аду за границу и таким образом самому бежать от соблазна любви к Маргарет Моррис. После премьеры «Простака», 30 января, на которой он был без Ады и после которой он не зашел за кулисы, чтобы увидеться с Маргарет, он послал ей коротенькую записку:
«Маргарет!
Простите меня, если сможете, за то, что я уезжаю, не повидавшись с Вами. Ни я, ни Вы не сможем построить свое счастье на чужих страданиях и болезни. Будьте храброй девочкой и думайте о лучших временах, которые, поверьте мне, настанут очень скоро. Напишите мне, если захотите».
Голсуорси уехали сначала в Париж, откуда Джон 1 февраля написал Маргарет, сообщая, что Ада «чувствует себя уже лучше; поэтому и Вы не грустите и не отчаивайтесь». Из Парижа они поехали на юг Франции и остановились в Грассе в «Гранд-отеле». Отсюда Ада с принужденной веселостью пишет Моттрэму: «Париж нам очень польстил: там множество интеллектуалов, которые наизусть цитируют отрывки из произведений Дж. Г. и, похоже, знакомы с его творчеством лучше, чем в Англии». Джон сообщает, что здоровье Ады постепенно улучшается, и вот она уже сама отправляет письмо Маргарет, предлагая той писать ей, «когда и что она захочет». «Но, – добавляет Джон, – я думаю, дух ее еще не окреп, поэтому не нужно писать все, что захочется». Они продолжают переписываться, хотя Джон просит Маргарет «сжечь эти листочки или сохранить их и вернуть их мне, когда мы увидимся». Совет, которого Маргарет, к счастью, не послушалась. Свои письма Джон отправлял poste restante из Болье, и отсюда же он написал 18 февраля, что они с Маргарет должны оставить всякую надежду на продолжение их дружбы. Это письмо настолько трогательно, что его стоит привести здесь полностью:
« 18 февраля 1912 г. Болье
Мое дорогое дитя!
В моих письмах я все время говорил «Ей лучше», «Ей лучше». Это неправда, но, пока у меня была надежда, я не хотел ввергать Вас в отчаяние. Если же быть честным до конца, ей не будет и не может быть лучше до тех пор, пока между нами все не будет кончено. Я наблюдаю это день за днем и ночь за ночью – такое горе и мученья, которых я никогда не видел и вряд ли вынесу, если увижу опять. И сделать можно только одно – мы должны порвать, и окончательно. Наша с нею совместная жизнь и наша любовь основаны на святом доверии; и Вы тоже слишком хорошая и дороги мне, чтобы не почувствовать, что мы не можем построить свое счастье на ее горе и отчаянии. Нам с Вами судьба оставила только скрытность и острую тоску, а я не думаю, что Вам, которая так дорога мне, подойдут одиночество и тайная жизнь. Лучше вообще ничего не иметь, лучше с корнем вырвать Ваши чувства ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92