им следовало бы запастись примитивной
кольчугой. По-видимому, мои рыцари все же отвели взгляды от прожектора:
видели они хорошо.
Как только они упали, я побежал к истребителю, крикнув лучникам: "Не
приближайтесь!" Я не оглядывался, бежал изо всех сил, не отрывая взгляда
от входа в истребитель, готовый стрелять во всякого, кто там покажется.
Пробегая мимо агентов, я даже не посмотрел, живы ли они. Потребовалось
четыре секунды, чтобы запрыгнуть в истребитель: он был пуст. Радио было
включено, и оттуда доносилось: "БИ-один, отойдите в сторону с линии огня".
Вероятно, они все же следили недостаточно внимательно. Может, видя
меня, решили, что я один из агентов. Но я не мог управлять истребителем:
нужно время, чтобы разобраться в системе управления.
Но я смог бросить только один взгляд. Выпрыгнул и побежал назад,
потратив на возвращение чуть больше времени, потому что на бегу наклонился
и подобрал ружье упавшего агента.
Я едва успел передать его одному из рыцарей, когда появились два
истребителя и повисли в двадцати-тридцати футах над лугом. Не знаю, видели
ли они, как я бежал. Вспыхнули их прожектора, обыскивая луг и края леса. Я
прижался за стволом вместе с рыцарем, давая ему десятисекундный курс
обучения стрельбе из ружья-бластера, потом, когда прожектор переместился,
перебежал за другое дерево.
Выглядывая из-за него, я прицелился в один из прожекторов, и почти
одновременно, на мгновение раньше, выстрелил и рыцарь в другой. Мне,
вероятно, не следовало удивляться. Рыцари достаточно сообразительны, чтобы
не дать себя ослепить, и у этого хватило ума разбить прожектор. Но
использовать совершенно незнакомое оружие через двадцать секунд после
того, как впервые взял его в руки, и при этом попасть в цель... я слышал,
папа однажды сказал, что нет предела возможностям человека. Теперь я
понял, что он имел в виду.
Единственная проблема заключалась в том, что секунду спустя этот
парень разбил прожектор и в покинутом истребителе. Я предпочел бы оставить
его целым.
Но через две-три секунды, придя в себя, истребители начали стрелять
по лесу. Но стреляли недолго. Позже я узнал, что капитан корвета приказал
им прекратить стрельбу: Клентис кель Деруп ему нужен живым.
Но тогда я этого не знал. Видел только, что стрельба прекратилась. На
время все затихло, и через четыре-пять минут показался сам корвет и повис
в пятнадцати футах над землей. Яйцеобразной формы, с плоским дном, он был
около двухсот футов в длину. Я смутно видел его орудийные башни, которые
легко могли разнести хижину и окружающие деревья.
Но капитан не рисковал своими прожекторами.
И тут кто-то, вероятно, сам капитан, заговорил в громкоговоритель:
- Клентис кель Деруп! Выходи и сдавайся! Сдавайся, или мы тебя
уничтожим.
Мой голос похож на папин, особенно в коммуникатор. Нужно было
говорить, как он, говорить то, что сказал бы он в данных обстоятельствах,
на случай, если на корвете кто-то знал его.
- Это вам ничего не даст, - ответил я в коммуникатор. - Вас послали
не убивать меня. Правительству нужен показательный суд.
- У меня есть кое-что нужное вам - я сам. А у вас есть то, что нужно
мне, - моя дочь. Если вы отпустите ее в лес, к брату и матери, я сдамся.
Что скажете?
- Боюсь, что нет, кель Деруп, - ответил громкоговоритель. - Не в
такой последовательности. Но я сделаю встречное предложение. Прежде всего,
я действительно предпочитаю взять вас живым. В этом вы правы, хотя можно и
мертвым. Если вы сдадитесь, после того как вы окажетесь в наших руках, мы
отпустим вашу дочь. Если нет, мы выбросим ее мертвое тело из корабля и
сожжем вас троих из бластеров.
- А теперь выходите из хижины, подняв руки, и ложитесь на землю лицом
вниз. - Он помолчал. - У вас одна минута на принятие решения.
Одна минута!
У хижины есть задняя дверь. Я побежал к ней и нырнул внутрь, в густую
тьму. Мое дерево находилось лишь в десяти футах от хижины, и около хижины
лежала груда дров. Я укрывался за ней. Меня не должны были увидеть.
Пастух все еще был в хижине. Я смутно видел его при свете звезд.
- Ты! - сказал я. - Если хочешь жить, подойди к двери и остановись.
Он медленно подошел.
- Теперь встань на четвереньки и выползи. Проползешь тридцать футов и
остановишься.
Выглядывая из двери, я следил за ним. Я почти слышал, как колотится
его сердце, он, вероятно, едва не задыхался. Когда он остановился, я
сказал:
- Теперь ложись на живот и раскинь руки и ноги.
Пока все хорошо, думал я, глядя, как он делает это. Из тьмы появился
один из истребителей, подлетел к пастуху, повис в нескольких ярдах,
открылась панель. Я видел, как оттуда показалась рука, и понял, что
беднягу просто оглушили станнером.
Тут же истребитель приземлился, оттуда выпрыгнули два человека и
подняли тело пастуха. Я выстрелил из станнера, настроив его на широкий луч
и полную мощность. На таком расстоянии я не мог промахнуться, и они должны
быть либо мертвы, либо на много часов выведены из строя. Как только они
упали, я повернулся и через заднюю дверь выбежал из хижины в лес, свернул
влево и постарался, чтобы между мною и кораблем было как можно больше
деревьев. Я едва успел уйти с линии огня, когда третий истребитель начал
стрелять из бластера. Полетели обломки дерева, и когда десять секунд
спустя стрельба прекратилась, передняя стена хижины горела. Не очень
сильно, потому что дерево все пропиталось водой, но пуская тучи дыма.
Но к этому времени я уже был в лесу за большим деревом. В
шестидесяти-семидесяти футах от меня я видел за другим деревом норманна -
того самого рыцаря с ружьем. Что он подумал об этой стрельбе? Испугался?
Сердце мое билось как сумасшедшее, и совсем не от бега.
Я двинулся вперед, пригибаясь и старясь держаться за деревьями, чтобы
меня не увидели в инфраскоп корвета. "Это я", - прошептал я, подойдя к
рыцарю. Он быстро оглянулся и снова повернулся к лугу. Корвет придвинулся
ближе, я видел, как поворачиваются его орудийные башни. Бластер-пушка
разворачивался в нашу сторону.
Я решил, что пора снова начать переговоры, и потянулся к
коммуникатору, но прежде чем успел снять его с пояса, услышал в нем голос
папы. Я слышал его голос и непосредственно, справа от меня, и посмотрел
туда. Папа вышел из катера и стоял за деревом.
- Капитан, - говорил он, - вы слишком усложняете дела. Давайте
поговорим разумно. Вы не доверяете мне, я вам. Нам нужно идти на обмен
небольшими уступками, так чтобы ни один не потерял больше другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
кольчугой. По-видимому, мои рыцари все же отвели взгляды от прожектора:
видели они хорошо.
Как только они упали, я побежал к истребителю, крикнув лучникам: "Не
приближайтесь!" Я не оглядывался, бежал изо всех сил, не отрывая взгляда
от входа в истребитель, готовый стрелять во всякого, кто там покажется.
Пробегая мимо агентов, я даже не посмотрел, живы ли они. Потребовалось
четыре секунды, чтобы запрыгнуть в истребитель: он был пуст. Радио было
включено, и оттуда доносилось: "БИ-один, отойдите в сторону с линии огня".
Вероятно, они все же следили недостаточно внимательно. Может, видя
меня, решили, что я один из агентов. Но я не мог управлять истребителем:
нужно время, чтобы разобраться в системе управления.
Но я смог бросить только один взгляд. Выпрыгнул и побежал назад,
потратив на возвращение чуть больше времени, потому что на бегу наклонился
и подобрал ружье упавшего агента.
Я едва успел передать его одному из рыцарей, когда появились два
истребителя и повисли в двадцати-тридцати футах над лугом. Не знаю, видели
ли они, как я бежал. Вспыхнули их прожектора, обыскивая луг и края леса. Я
прижался за стволом вместе с рыцарем, давая ему десятисекундный курс
обучения стрельбе из ружья-бластера, потом, когда прожектор переместился,
перебежал за другое дерево.
Выглядывая из-за него, я прицелился в один из прожекторов, и почти
одновременно, на мгновение раньше, выстрелил и рыцарь в другой. Мне,
вероятно, не следовало удивляться. Рыцари достаточно сообразительны, чтобы
не дать себя ослепить, и у этого хватило ума разбить прожектор. Но
использовать совершенно незнакомое оружие через двадцать секунд после
того, как впервые взял его в руки, и при этом попасть в цель... я слышал,
папа однажды сказал, что нет предела возможностям человека. Теперь я
понял, что он имел в виду.
Единственная проблема заключалась в том, что секунду спустя этот
парень разбил прожектор и в покинутом истребителе. Я предпочел бы оставить
его целым.
Но через две-три секунды, придя в себя, истребители начали стрелять
по лесу. Но стреляли недолго. Позже я узнал, что капитан корвета приказал
им прекратить стрельбу: Клентис кель Деруп ему нужен живым.
Но тогда я этого не знал. Видел только, что стрельба прекратилась. На
время все затихло, и через четыре-пять минут показался сам корвет и повис
в пятнадцати футах над землей. Яйцеобразной формы, с плоским дном, он был
около двухсот футов в длину. Я смутно видел его орудийные башни, которые
легко могли разнести хижину и окружающие деревья.
Но капитан не рисковал своими прожекторами.
И тут кто-то, вероятно, сам капитан, заговорил в громкоговоритель:
- Клентис кель Деруп! Выходи и сдавайся! Сдавайся, или мы тебя
уничтожим.
Мой голос похож на папин, особенно в коммуникатор. Нужно было
говорить, как он, говорить то, что сказал бы он в данных обстоятельствах,
на случай, если на корвете кто-то знал его.
- Это вам ничего не даст, - ответил я в коммуникатор. - Вас послали
не убивать меня. Правительству нужен показательный суд.
- У меня есть кое-что нужное вам - я сам. А у вас есть то, что нужно
мне, - моя дочь. Если вы отпустите ее в лес, к брату и матери, я сдамся.
Что скажете?
- Боюсь, что нет, кель Деруп, - ответил громкоговоритель. - Не в
такой последовательности. Но я сделаю встречное предложение. Прежде всего,
я действительно предпочитаю взять вас живым. В этом вы правы, хотя можно и
мертвым. Если вы сдадитесь, после того как вы окажетесь в наших руках, мы
отпустим вашу дочь. Если нет, мы выбросим ее мертвое тело из корабля и
сожжем вас троих из бластеров.
- А теперь выходите из хижины, подняв руки, и ложитесь на землю лицом
вниз. - Он помолчал. - У вас одна минута на принятие решения.
Одна минута!
У хижины есть задняя дверь. Я побежал к ней и нырнул внутрь, в густую
тьму. Мое дерево находилось лишь в десяти футах от хижины, и около хижины
лежала груда дров. Я укрывался за ней. Меня не должны были увидеть.
Пастух все еще был в хижине. Я смутно видел его при свете звезд.
- Ты! - сказал я. - Если хочешь жить, подойди к двери и остановись.
Он медленно подошел.
- Теперь встань на четвереньки и выползи. Проползешь тридцать футов и
остановишься.
Выглядывая из двери, я следил за ним. Я почти слышал, как колотится
его сердце, он, вероятно, едва не задыхался. Когда он остановился, я
сказал:
- Теперь ложись на живот и раскинь руки и ноги.
Пока все хорошо, думал я, глядя, как он делает это. Из тьмы появился
один из истребителей, подлетел к пастуху, повис в нескольких ярдах,
открылась панель. Я видел, как оттуда показалась рука, и понял, что
беднягу просто оглушили станнером.
Тут же истребитель приземлился, оттуда выпрыгнули два человека и
подняли тело пастуха. Я выстрелил из станнера, настроив его на широкий луч
и полную мощность. На таком расстоянии я не мог промахнуться, и они должны
быть либо мертвы, либо на много часов выведены из строя. Как только они
упали, я повернулся и через заднюю дверь выбежал из хижины в лес, свернул
влево и постарался, чтобы между мною и кораблем было как можно больше
деревьев. Я едва успел уйти с линии огня, когда третий истребитель начал
стрелять из бластера. Полетели обломки дерева, и когда десять секунд
спустя стрельба прекратилась, передняя стена хижины горела. Не очень
сильно, потому что дерево все пропиталось водой, но пуская тучи дыма.
Но к этому времени я уже был в лесу за большим деревом. В
шестидесяти-семидесяти футах от меня я видел за другим деревом норманна -
того самого рыцаря с ружьем. Что он подумал об этой стрельбе? Испугался?
Сердце мое билось как сумасшедшее, и совсем не от бега.
Я двинулся вперед, пригибаясь и старясь держаться за деревьями, чтобы
меня не увидели в инфраскоп корвета. "Это я", - прошептал я, подойдя к
рыцарю. Он быстро оглянулся и снова повернулся к лугу. Корвет придвинулся
ближе, я видел, как поворачиваются его орудийные башни. Бластер-пушка
разворачивался в нашу сторону.
Я решил, что пора снова начать переговоры, и потянулся к
коммуникатору, но прежде чем успел снять его с пояса, услышал в нем голос
папы. Я слышал его голос и непосредственно, справа от меня, и посмотрел
туда. Папа вышел из катера и стоял за деревом.
- Капитан, - говорил он, - вы слишком усложняете дела. Давайте
поговорим разумно. Вы не доверяете мне, я вам. Нам нужно идти на обмен
небольшими уступками, так чтобы ни один не потерял больше другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47