А все потому, что на последней редакции в телестудии я негромко сказал:
— Такой классный видеоряд голос и музыка только испортят!
Плановики с режиссером уставились на меня. Как и Охара, стоявшая у них за спиной. Реакция понятная. Заказчика, который согласился бы выкинуть свое название из динамиков телевизора, в этой стране не найти.
Как я и ожидал, на контрольном просмотре разгорелись жаркие споры. Особенно упирался наш начальник отдела Санада. Это он назвал мою стратегию полным бредом, обвинил меня в том, что я извратил все сюжеты, одобренные советом директоров, а идею убрать из телерекламы звуковой логотип компании сравнил с клиническим безумием. Все это время я молчал, стиснув зубы. И пока наша бухгалтерия высчитывала, стоит ли возвращать эти сюжеты мне же на доработку, сроки, отмеренные отделу на этот проект, истекли.
Тогда же, в феврале, свалилось известие о грядущем сокращении штатов. Вся контора сидела как на вулкане. Ожидалось, что в ближайшие полгода до трехсот добровольцев уволятся «по собственному желанию». Если учесть, что у нас всего пара тысяч сотрудников, — цифры просто шокирующие.
Я оказался первым, кого вызвал к себе Санада. Долго я не раздумывал, согласился практически сразу. Чем и сберег себе нервы на весь оставшийся срок. Как ни крути, а получалось, что именно я стал символом сокращения штатов в родной компании.
— И тем не менее, — возмущалась Охара, — именно ваши ролики они собираются крутить в эфире весь год! Как вам это нравится?
— Да никак. Через месяц меня здесь уже не будет.
— Но это же… безответственно!
— А я не в той ситуации, чтобы рассуждать об ответственности. Если сокращение штатов для них важнее — пусть все выглядит так, будто я к этим роликам даже не прикасался.
— Но шеф! Почему вы так быстро сдаетесь? Даже постоять за себя не хотите!
— Сколько раз тебе повторять — мне давно пора на покой! Двадцать лет в конторе — для одной жизни более чем достаточно.
— «Давно пора на покой»? — передразнила Охара и вздохнула. — Опять двадцать пять… Какая прозорливость для одинокого холостяка! Вся Япония кишмя кишит безработными мужиками за сорок! Ну, уволитесь вы — и что дальше? Даже другой работы не подыскали! Станете первоклассным клоуном? Или сразу в бомжи пойдете?
— Ну, насчет «первоклассного» ты, конечно, погорячилась. А в остальном…
— Совсем вам, шеф, на будущее наплевать! — снова вздохнула Охара. — А вы подумали о тех, кто здесь после вас останется? Кто будет руководить этими плешивыми динозаврами? Они же только и умеют, что дрочить на сиськи в журналах!
— Ну, ты это… Все-таки выбирай выражения.
— Этим выражениям я научилась у своего шефа!
— Тогда лучше забудь их, и как можно скорее. Не хватало еще тебе стать самой молодой безработной за тридцать.,.
В этот миг на столе Санады зазвонил телефон. Одна из младших сотрудниц приняла звонок, нажала кнопку «ждите» и, поднявшись с места, пошла в переговорную.
— Хорошо, — сказала Охара чуть громче, провожая ее глазами. — Татуировку с вашим добрым советом я закажу на собственной печени.
Небрежно и словно бы невзначай она бросила мне на стол сложенную пополам ксерокопию формата В4:
— Ознакомьтесь, когда время будет…
И вернулась на свое место. Желтый костюмчик сидел на ней как влитой. Несмотря на замужество, парни наверняка еще окликают ее на улице. В свое время поговаривали, что у нас с ней роман, но эти слухи продержались недолго.
Я развернул ксерокопию. Прогнозы продаж экстренной партии «Антика». Ну и дела… Давненько на мой стол не попадали такие документы! Обычно дирекция рассылает их только на уровне начальников отделов. Наш Санада, как правило, знакомит с ними еще и заведующих секций. Но из этой стайки кровососов меня давно уже выдавили. Откуда ксерокопия взялась у Охары — я понятия не имел. Хотя о том, что, показав ее мне, девчонка рисковала карьерой, догадался мгновенно.
Продажи «Антика» и правда сулили успех. Даже на самом жестком участке рынка — «пляжный отдых и водные виды спорта» — его позиции удерживались очень прочно. Эдак, глядишь, за три месяца миллион упаковок разойдется как свежие суси…
Дверь комнаты для совещаний открылась, и в зале появился Санада. Быстрым шагом прошел к своему столу, снял трубку. Убедившись, что он на меня не смотрит, я разорвал ксерокопию на мелкие кусочки, выкинул в урну и выдвинул один за другим все ящики стола. Стандартная уборка рабочего места перед тем, как оставить его навсегда…
— Эй, Хориэ! На пару слов.
Я поднялся и потащился к нему.
Доброго утра он мне решил не желать. Надо думать, из экономии времени. Только смерил меня недовольным взглядом и нахмурился еще больше.
— Ну, и сколько раз тебя предупреждать? Опять не брился утром?!
Сразу же навалилась усталость. Вроде бы и поспал немного с утра. А смертельная усталость ледяными пальцами все равно обжигала нутро. Видно, годы берут свое. Мне и в самом деле пора…
— Это вы насчет Устава образцового клерка? — как можно вежливей уточнил я.
— Тебе, дорогой мой, этим клерком еще две недели пахать! — отрезал он. — Да не кем-нибудь, а завсекцией!
— Извините, но… Разве не вы разрешили мне больше не появляться на собраниях руководства, потому что у меня накопилось столько отгулов? И разве не вы сообщили мне, что до конца месяца можно вообще на работу не выходить? Какая она все-таки странная, эта жизнь под приказом. Вы не находите, босс?
Он открыл было рот, чтобы поставить меня на место. Но, словно вспомнив о чем-то, осекся.
— Только что звонил секретарь президента, — произнес он сухо. — Меня и тебя — нас вдвоем! — хотят срочно видеть в Кабинете Номер Один.
— Вот как? — искренне удивился я. — Сам президент хочет видеть начальника отдела рекламы на пару с недоуволенным завсекцией?
— Именно так! Зачем — ума не приложу. Может, у тебя есть какие-нибудь догадки?
— Никаких, — честно ответил я.
Он тут же схватил висевший на спинке кресла пиджак, нацепил его, поправил галстук. И придирчиво осмотрел меня, явно борясь с желанием снова распахнуть свою пасть. Перед выходом из дому я, конечно, принял душ и переоделся. Но, судя по его глазкам, в моем внешнем виде оставалось еще много над чем поработать. Может, ему не нравился мой костюм за восемнадцать тысяч? Или галстук за девятьсот десять иен?
Впрочем, сейчас его куда больше заботило то, что творилось на двадцатом этаже нашего небоскреба.
— Пошли! — бросил он мне и, пригнувшись, засеменил в сторону лифта.
Я наскоро оглядел зал. Завсекциями, вернувшись с совещания, таращились на меня. Все трое. Я был четвертым.
Сакума — по контактам со СМИ. Сумида — по маркетингу. Томидзава — по работе с филиалами. У каждого в глазах удивление. Перехватив мой взгляд, Сакума тут же уткнулся в бумажки у себя на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Такой классный видеоряд голос и музыка только испортят!
Плановики с режиссером уставились на меня. Как и Охара, стоявшая у них за спиной. Реакция понятная. Заказчика, который согласился бы выкинуть свое название из динамиков телевизора, в этой стране не найти.
Как я и ожидал, на контрольном просмотре разгорелись жаркие споры. Особенно упирался наш начальник отдела Санада. Это он назвал мою стратегию полным бредом, обвинил меня в том, что я извратил все сюжеты, одобренные советом директоров, а идею убрать из телерекламы звуковой логотип компании сравнил с клиническим безумием. Все это время я молчал, стиснув зубы. И пока наша бухгалтерия высчитывала, стоит ли возвращать эти сюжеты мне же на доработку, сроки, отмеренные отделу на этот проект, истекли.
Тогда же, в феврале, свалилось известие о грядущем сокращении штатов. Вся контора сидела как на вулкане. Ожидалось, что в ближайшие полгода до трехсот добровольцев уволятся «по собственному желанию». Если учесть, что у нас всего пара тысяч сотрудников, — цифры просто шокирующие.
Я оказался первым, кого вызвал к себе Санада. Долго я не раздумывал, согласился практически сразу. Чем и сберег себе нервы на весь оставшийся срок. Как ни крути, а получалось, что именно я стал символом сокращения штатов в родной компании.
— И тем не менее, — возмущалась Охара, — именно ваши ролики они собираются крутить в эфире весь год! Как вам это нравится?
— Да никак. Через месяц меня здесь уже не будет.
— Но это же… безответственно!
— А я не в той ситуации, чтобы рассуждать об ответственности. Если сокращение штатов для них важнее — пусть все выглядит так, будто я к этим роликам даже не прикасался.
— Но шеф! Почему вы так быстро сдаетесь? Даже постоять за себя не хотите!
— Сколько раз тебе повторять — мне давно пора на покой! Двадцать лет в конторе — для одной жизни более чем достаточно.
— «Давно пора на покой»? — передразнила Охара и вздохнула. — Опять двадцать пять… Какая прозорливость для одинокого холостяка! Вся Япония кишмя кишит безработными мужиками за сорок! Ну, уволитесь вы — и что дальше? Даже другой работы не подыскали! Станете первоклассным клоуном? Или сразу в бомжи пойдете?
— Ну, насчет «первоклассного» ты, конечно, погорячилась. А в остальном…
— Совсем вам, шеф, на будущее наплевать! — снова вздохнула Охара. — А вы подумали о тех, кто здесь после вас останется? Кто будет руководить этими плешивыми динозаврами? Они же только и умеют, что дрочить на сиськи в журналах!
— Ну, ты это… Все-таки выбирай выражения.
— Этим выражениям я научилась у своего шефа!
— Тогда лучше забудь их, и как можно скорее. Не хватало еще тебе стать самой молодой безработной за тридцать.,.
В этот миг на столе Санады зазвонил телефон. Одна из младших сотрудниц приняла звонок, нажала кнопку «ждите» и, поднявшись с места, пошла в переговорную.
— Хорошо, — сказала Охара чуть громче, провожая ее глазами. — Татуировку с вашим добрым советом я закажу на собственной печени.
Небрежно и словно бы невзначай она бросила мне на стол сложенную пополам ксерокопию формата В4:
— Ознакомьтесь, когда время будет…
И вернулась на свое место. Желтый костюмчик сидел на ней как влитой. Несмотря на замужество, парни наверняка еще окликают ее на улице. В свое время поговаривали, что у нас с ней роман, но эти слухи продержались недолго.
Я развернул ксерокопию. Прогнозы продаж экстренной партии «Антика». Ну и дела… Давненько на мой стол не попадали такие документы! Обычно дирекция рассылает их только на уровне начальников отделов. Наш Санада, как правило, знакомит с ними еще и заведующих секций. Но из этой стайки кровососов меня давно уже выдавили. Откуда ксерокопия взялась у Охары — я понятия не имел. Хотя о том, что, показав ее мне, девчонка рисковала карьерой, догадался мгновенно.
Продажи «Антика» и правда сулили успех. Даже на самом жестком участке рынка — «пляжный отдых и водные виды спорта» — его позиции удерживались очень прочно. Эдак, глядишь, за три месяца миллион упаковок разойдется как свежие суси…
Дверь комнаты для совещаний открылась, и в зале появился Санада. Быстрым шагом прошел к своему столу, снял трубку. Убедившись, что он на меня не смотрит, я разорвал ксерокопию на мелкие кусочки, выкинул в урну и выдвинул один за другим все ящики стола. Стандартная уборка рабочего места перед тем, как оставить его навсегда…
— Эй, Хориэ! На пару слов.
Я поднялся и потащился к нему.
Доброго утра он мне решил не желать. Надо думать, из экономии времени. Только смерил меня недовольным взглядом и нахмурился еще больше.
— Ну, и сколько раз тебя предупреждать? Опять не брился утром?!
Сразу же навалилась усталость. Вроде бы и поспал немного с утра. А смертельная усталость ледяными пальцами все равно обжигала нутро. Видно, годы берут свое. Мне и в самом деле пора…
— Это вы насчет Устава образцового клерка? — как можно вежливей уточнил я.
— Тебе, дорогой мой, этим клерком еще две недели пахать! — отрезал он. — Да не кем-нибудь, а завсекцией!
— Извините, но… Разве не вы разрешили мне больше не появляться на собраниях руководства, потому что у меня накопилось столько отгулов? И разве не вы сообщили мне, что до конца месяца можно вообще на работу не выходить? Какая она все-таки странная, эта жизнь под приказом. Вы не находите, босс?
Он открыл было рот, чтобы поставить меня на место. Но, словно вспомнив о чем-то, осекся.
— Только что звонил секретарь президента, — произнес он сухо. — Меня и тебя — нас вдвоем! — хотят срочно видеть в Кабинете Номер Один.
— Вот как? — искренне удивился я. — Сам президент хочет видеть начальника отдела рекламы на пару с недоуволенным завсекцией?
— Именно так! Зачем — ума не приложу. Может, у тебя есть какие-нибудь догадки?
— Никаких, — честно ответил я.
Он тут же схватил висевший на спинке кресла пиджак, нацепил его, поправил галстук. И придирчиво осмотрел меня, явно борясь с желанием снова распахнуть свою пасть. Перед выходом из дому я, конечно, принял душ и переоделся. Но, судя по его глазкам, в моем внешнем виде оставалось еще много над чем поработать. Может, ему не нравился мой костюм за восемнадцать тысяч? Или галстук за девятьсот десять иен?
Впрочем, сейчас его куда больше заботило то, что творилось на двадцатом этаже нашего небоскреба.
— Пошли! — бросил он мне и, пригнувшись, засеменил в сторону лифта.
Я наскоро оглядел зал. Завсекциями, вернувшись с совещания, таращились на меня. Все трое. Я был четвертым.
Сакума — по контактам со СМИ. Сумида — по маркетингу. Томидзава — по работе с филиалами. У каждого в глазах удивление. Перехватив мой взгляд, Сакума тут же уткнулся в бумажки у себя на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78