А на Ногидзаку вам аж к девяти, не правда ли?
Я вспомнил, как ляпнул по телефону «спасибо за вчерашнее». Черт бы ее побрал…
— Предупреждаю. Когда будешь старшим клерком — завязывай с частной слежкой. Тот, кто подслушивает телефонные разговоры своих подчиненных, никогда не станет большим начальником.
— Перестаньте, шеф! Разговор действительно очень срочный!
Что говорить, на бедняжке и правда лица не было. От ее обычной уверенности не осталось и следа.
— Ладно, — сказал я. — Пошли в переговорную.
В переговорной я уселся за стол. Она опустилась на стул напротив и сразу заговорила:
— Первым делом я должна перед вами извиниться. Наш обет молчания я нарушила.
— Обет молчания? Ты о чем?
— Вчера вечером я все рассказала мужу.
— Ого… И когда мне теперь идти к нему с повинной?
— Это еще зачем?
— Ну, как же. Заманил тебя ночью к себе домой. И вообще…
Она не дала мне договорить:
— Да я не об этом!
— А о чем?
— Я рассказала ему все, что случилось за эти несколько дней. Вплоть до истории с видеороликом.
— Это еще зачем?
Она наконец-то улыбнулась.
— Решили меня передразнивать? Что значит «зачем»?
— По-моему, нормальный вопрос. За каким чертом расписывать мужу свою работу в таких деталях? Конечно, если это укрепляет вашу семейную жизнь, я за вас только счастлив, но…
— Обычно мы с ним о работе не говорим. Но дело в том, что сейчас он работает в редакции одного журнала. Да не какого-нибудь, а еженедельника «Сан».
Я вспомнил, как единственный раз встретился с ее мужем. Кажется, Охара сказала тогда, что он мечтает стать свободным журналистом. Значит, теперь этот робкий парнишка протирает штаны в редакции толстого еженедельника? Вот, значит, как человек осуществил свою мечту! Или просто застрял на полпути к цели? Теперь понятно, почему Охара вчера так легко согласилась идти домой. С самого начала, наверное, собиралась. И небось, расставшись со мной, тут же позвонила ему…
— Первый раз слышу о том, где твой муж работает. Ну, так и что из этого?
Она закусила губу.
— Получается, я выболтала все газетчикам?
— Н-да… Действительно, так получается.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.
— Вы что, и правда ничего не понимаете? На следующей неделе у «Сан» выйдет спецвыпуск. Главная тема — «Выборы в Палату советников: самый ранний прогноз». А мой муж отвечает за передовицу.
— С ума сойти, — сказал я.
— Только что я говорила с ним. Сегодня он весь день проверял то, что я ему вчера рассказала. И сказал, что моя информация ему здорово помогла.
— Я просто счастлив…
— Послушайте, шеф! Перестаньте делать вид, будто вас это не касается! А если из-за этого всю компанию втянут в скандал?!
— А что, в журнале выйдет статья о видеоролике? Она решительно покачала головой:
— Не выйдет. Имена президента и гендиректора «Напитков Тайкэй» нигде всплывать не должны. Я потребовала, чтобы муж проследил за этим очень внимательно. А также чтобы вся сопутствующая информация хранилась в секрете, только для обработки в редакторском отделе. А он не из тех, кто нарушает обещания. К тому же я поклялась, что, если хоть словечко лишнее просочится наружу, — я тут же с ним разведусь!
— Ну, об этом могла бы и не рассказывать. В твоем искусстве убалтывать людей я еще ни разу не усомнился… Но, ей-богу, для чего ты все это затеяла?
— Чтобы получить хоть какие-то ответы на вопросы.
— Ну и что, получила?
— На один вопрос, по крайней мере, ответила.
— А именно?
— Насчет той статьи, что вы из газеты вырвали. Ваши догадки подтвердились на все сто. Этот генсек, Сато, действительно хотел пропихнуть в Парламент профессора Ёду! Есть доказательства. Муж не назвал мне источника, но лица, близкие к Сато — не то коллега, не то секретарша, — подтвердили это в частной беседе.
— Ты сказала «хотел»?
— Да, хотел. Но буквально вчера Сато снова выступил в Парламенте с речью. И поразил всех присутствующих. Его будто подменили. Заявления, которые он сделал вчера, были полной противоположностью всему, что он говорил до сих пор…
Она в двух словах описала ситуацию. Продвигая Ёду в Парламент, Сато неоднократно намекал окружающим, что правительству нужны свежие, энергичные кадры. И всерьез подумывал, как лучше использовать для этой кампании телевидение. Тут-то Ёда и предложил ему идею с видеороликом. Скорее всего, Ёда не сообщил генсеку, что видеозапись подделана: ни один партийный лидер на подобный риск никогда бы не согласился. Таким образом, Сато был убежден, что в эфире покажут хронику реальных событий. После его выступления журналисты кинулись проверять, кого именно лидер ведущей фракции считает своим избранником. Однако ни до самого Ёды, ни до настоящих причин его «избранности» никто докопаться не смог, и вскоре об этом забыли. Все-таки Сато толкнул свою речь в самом начале апреля, и до жарких дебатов вокруг предвыборной гонки было еще далеко.
— В общем, вы попали в точку, — закончила Охара. — Время для своего самоубийства Исидзаки выбрал совсем не случайно.
— М-да… — протянул я. — Полезная история. Очень тебе благодарен.
Она удивилась:
— Но ведь я разболтала все журналистам! Разве вы на меня не злитесь?
— Прежде всего, я сам тебе все разболтал. Куда бы эта информация дальше ни потекла — винить я могу лишь себя самого. К тому же ты сама позаботилась о том, чтобы ни имени президента, ни названия компании в газетах не выплыло. Чего же мне злиться?
В ее глазах как будто забегали странные лучики света. Где и когда я уже видел такое? Ах да. В ту ночь, когда она дежурила у моей постели.
Все-таки забавная у нее привычка, подумал я: смотреть на людей с таким детским выражением лица… Не успел я подумать об этом, как она заявила:
— Вот уж не знала, что вы такой горячий патриот своей компании! Особенно после того, что эта компания с вами сделала.
— Глупости. Просто в этой компании есть несколько человек, включая покойника, которым я не хочу причинять неудобства. Вот и все… Кстати, а самого Ёду в прессе помянут?
— Вполне возможно… Но если и помянут, то вскользь и в шутливом тоне. Насколько я догадываюсь, журналисты достигли с ним какого-то компромисса, и это — самое крайнее, что они могут себе позволить.
Я вспомнил, как вчера говорил с Едой по телефону.
— Догадливости тебе не занимать, — кивнул я. — Я тоже предполагал, что этим кончится. Хотя репутация его, конечно, пострадает. Как говорится, что посеешь…
— Но и это еще не все, что я узнала.
— А что еще?
— Кое-что об отношениях генсека Сато и профессора Ёды. Мало кому известно, но эта парочка плывет в одной лодке уже очень давно. Говорят, до последнего времени Сато использовал Ёду как свой политический мозг. И похоже, идея с видеороликом — далеко не первый тактический ход, который Ёда ему предложил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Я вспомнил, как ляпнул по телефону «спасибо за вчерашнее». Черт бы ее побрал…
— Предупреждаю. Когда будешь старшим клерком — завязывай с частной слежкой. Тот, кто подслушивает телефонные разговоры своих подчиненных, никогда не станет большим начальником.
— Перестаньте, шеф! Разговор действительно очень срочный!
Что говорить, на бедняжке и правда лица не было. От ее обычной уверенности не осталось и следа.
— Ладно, — сказал я. — Пошли в переговорную.
В переговорной я уселся за стол. Она опустилась на стул напротив и сразу заговорила:
— Первым делом я должна перед вами извиниться. Наш обет молчания я нарушила.
— Обет молчания? Ты о чем?
— Вчера вечером я все рассказала мужу.
— Ого… И когда мне теперь идти к нему с повинной?
— Это еще зачем?
— Ну, как же. Заманил тебя ночью к себе домой. И вообще…
Она не дала мне договорить:
— Да я не об этом!
— А о чем?
— Я рассказала ему все, что случилось за эти несколько дней. Вплоть до истории с видеороликом.
— Это еще зачем?
Она наконец-то улыбнулась.
— Решили меня передразнивать? Что значит «зачем»?
— По-моему, нормальный вопрос. За каким чертом расписывать мужу свою работу в таких деталях? Конечно, если это укрепляет вашу семейную жизнь, я за вас только счастлив, но…
— Обычно мы с ним о работе не говорим. Но дело в том, что сейчас он работает в редакции одного журнала. Да не какого-нибудь, а еженедельника «Сан».
Я вспомнил, как единственный раз встретился с ее мужем. Кажется, Охара сказала тогда, что он мечтает стать свободным журналистом. Значит, теперь этот робкий парнишка протирает штаны в редакции толстого еженедельника? Вот, значит, как человек осуществил свою мечту! Или просто застрял на полпути к цели? Теперь понятно, почему Охара вчера так легко согласилась идти домой. С самого начала, наверное, собиралась. И небось, расставшись со мной, тут же позвонила ему…
— Первый раз слышу о том, где твой муж работает. Ну, так и что из этого?
Она закусила губу.
— Получается, я выболтала все газетчикам?
— Н-да… Действительно, так получается.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.
— Вы что, и правда ничего не понимаете? На следующей неделе у «Сан» выйдет спецвыпуск. Главная тема — «Выборы в Палату советников: самый ранний прогноз». А мой муж отвечает за передовицу.
— С ума сойти, — сказал я.
— Только что я говорила с ним. Сегодня он весь день проверял то, что я ему вчера рассказала. И сказал, что моя информация ему здорово помогла.
— Я просто счастлив…
— Послушайте, шеф! Перестаньте делать вид, будто вас это не касается! А если из-за этого всю компанию втянут в скандал?!
— А что, в журнале выйдет статья о видеоролике? Она решительно покачала головой:
— Не выйдет. Имена президента и гендиректора «Напитков Тайкэй» нигде всплывать не должны. Я потребовала, чтобы муж проследил за этим очень внимательно. А также чтобы вся сопутствующая информация хранилась в секрете, только для обработки в редакторском отделе. А он не из тех, кто нарушает обещания. К тому же я поклялась, что, если хоть словечко лишнее просочится наружу, — я тут же с ним разведусь!
— Ну, об этом могла бы и не рассказывать. В твоем искусстве убалтывать людей я еще ни разу не усомнился… Но, ей-богу, для чего ты все это затеяла?
— Чтобы получить хоть какие-то ответы на вопросы.
— Ну и что, получила?
— На один вопрос, по крайней мере, ответила.
— А именно?
— Насчет той статьи, что вы из газеты вырвали. Ваши догадки подтвердились на все сто. Этот генсек, Сато, действительно хотел пропихнуть в Парламент профессора Ёду! Есть доказательства. Муж не назвал мне источника, но лица, близкие к Сато — не то коллега, не то секретарша, — подтвердили это в частной беседе.
— Ты сказала «хотел»?
— Да, хотел. Но буквально вчера Сато снова выступил в Парламенте с речью. И поразил всех присутствующих. Его будто подменили. Заявления, которые он сделал вчера, были полной противоположностью всему, что он говорил до сих пор…
Она в двух словах описала ситуацию. Продвигая Ёду в Парламент, Сато неоднократно намекал окружающим, что правительству нужны свежие, энергичные кадры. И всерьез подумывал, как лучше использовать для этой кампании телевидение. Тут-то Ёда и предложил ему идею с видеороликом. Скорее всего, Ёда не сообщил генсеку, что видеозапись подделана: ни один партийный лидер на подобный риск никогда бы не согласился. Таким образом, Сато был убежден, что в эфире покажут хронику реальных событий. После его выступления журналисты кинулись проверять, кого именно лидер ведущей фракции считает своим избранником. Однако ни до самого Ёды, ни до настоящих причин его «избранности» никто докопаться не смог, и вскоре об этом забыли. Все-таки Сато толкнул свою речь в самом начале апреля, и до жарких дебатов вокруг предвыборной гонки было еще далеко.
— В общем, вы попали в точку, — закончила Охара. — Время для своего самоубийства Исидзаки выбрал совсем не случайно.
— М-да… — протянул я. — Полезная история. Очень тебе благодарен.
Она удивилась:
— Но ведь я разболтала все журналистам! Разве вы на меня не злитесь?
— Прежде всего, я сам тебе все разболтал. Куда бы эта информация дальше ни потекла — винить я могу лишь себя самого. К тому же ты сама позаботилась о том, чтобы ни имени президента, ни названия компании в газетах не выплыло. Чего же мне злиться?
В ее глазах как будто забегали странные лучики света. Где и когда я уже видел такое? Ах да. В ту ночь, когда она дежурила у моей постели.
Все-таки забавная у нее привычка, подумал я: смотреть на людей с таким детским выражением лица… Не успел я подумать об этом, как она заявила:
— Вот уж не знала, что вы такой горячий патриот своей компании! Особенно после того, что эта компания с вами сделала.
— Глупости. Просто в этой компании есть несколько человек, включая покойника, которым я не хочу причинять неудобства. Вот и все… Кстати, а самого Ёду в прессе помянут?
— Вполне возможно… Но если и помянут, то вскользь и в шутливом тоне. Насколько я догадываюсь, журналисты достигли с ним какого-то компромисса, и это — самое крайнее, что они могут себе позволить.
Я вспомнил, как вчера говорил с Едой по телефону.
— Догадливости тебе не занимать, — кивнул я. — Я тоже предполагал, что этим кончится. Хотя репутация его, конечно, пострадает. Как говорится, что посеешь…
— Но и это еще не все, что я узнала.
— А что еще?
— Кое-что об отношениях генсека Сато и профессора Ёды. Мало кому известно, но эта парочка плывет в одной лодке уже очень давно. Говорят, до последнего времени Сато использовал Ёду как свой политический мозг. И похоже, идея с видеороликом — далеко не первый тактический ход, который Ёда ему предложил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78