Всякие попытки проявить своеволие пресекал он так же беспощадно и скоро, как и его дед Иван Калита. Дважды ходил на Москву литовский князь Ольгерд, объединив свою дружину с тверским князем Михаилом, и дважды вынужден был отступить, признав за Дмитрием Ивановичем право самому утрясать свои дела и разногласия с Тверью. И когда князь Михаил ухитрился получить вдруг в Орде ярлык на великое Владимирское княжение, Дмитрий Иванович во главе большого войска решительно выступил против него. На Тверь вместе с московским князем пошли «со всеми своими силами» князья суздальский, ростовский, ярославский, белозерский, стародубский, брянский, тарусский и другие. Руку Москвы держали князья смоленский, и черниговский, и другие русские князья, подчинявшиеся Литве.
Впервые произошло подобное на Русской земле. До той поры многие годы не знала она такого единения. Вела всех на Тверь обида на ее князя, что он постоянно ищет помощи у Литвы и Орды.
И, увидев, что «вся Русская земля восстала на него», а помощи ни от Литвы, ни от Орды нет, тверской князь признал над собой главенство московского и поклялся, что в случае надобности выступит с ним против татар.
Вскоре Дмитрий Иванович заключил крепкий союз на дни мира и войны с Новгородской республикой и жестоко покарал Рязанское княжество за нежелание признать его первенство. Через некоторое время в руках московского князя оказался весь торговый путь по Итилю, и главенство его над всеми русскими землями признал нижегородский князь.
Не ко времени и не к месту было поражение Бегича на Воже. Кто-кто, а Мамай знал, что воинов окрыляют победы. Сейчас, когда русские поняли, что они сильны, справиться с ними будет нелегко. Хан корил себя за то, что, занятый междоусобной борьбой, он просмотрел, как объединились русские князья. Надо было сразу, еще семь лет назад, когда Дмитрий отказался посылать в Орду дань, двинуться на него всей силой. Сейчас бы, имея за спиной покорные русские княжества, он бы без страха выступил против Тохтамыша и наверняка победил.
Но что было проку корить себя за то, что ушло безвозвратно. Сейчас нужны были уверенность и войско, чтобы повернуть время вспять и повторить деяния великого Бату-хана.
Собрав на совет своих нойонов и мурз, Мамай объявил им, что поход он начнет осенью. И еще было велено сказать воинам: «Ни един от вас не пашите хлеба, да будьте готовы на русские хлеба».
Великому московскому князю Дмитрию Ивановичу о замыслах Мамая стало известно рано. Все говорило о том, что Орда не захочет смириться с поражением Бегича, а потому, догадываясь, что Мамай попытается ударить неожиданно, еще весной отправил князь своих людей на реку Воронеж — приток Дона.
Весть о нашествии пришла в Москву в начале июля. Не мешкая, Дмитрий Иванович послал гонцов в княжества, которые были связаны с ним договорами писаными да устным словом крепким. Москва начала спешно собирать войско. Впервые так широко и всеохватно готовилась Русь отразить татарский набег, впервые почувствовала силушку великую и отчаянную решимость не подставлять покорно под кривые ордынские сабли свою шею. Гудели по всей земле Русской набатные колокола, и шли по лесным да степным дорогам княжеские дружины, пробирались ватагами крестьяне и ремесленники — все держали путь на Москву. И каждый знал, что битва будет кровавой, потому что не как в прежние времена — не отрядом идет на Русь Орда, а всей своей силой.
К тому времени, когда Дмитрий Иванович отдал приказ выступать навстречу Орде, под его княжескими знаменами уже стояли с дружинами его двоюродный брат Владимир Андреевич — князь серпуховско-боровской, князья белозерский и тарусский, кашинский, брянский, новосильский, ростовский, стародубский, яро-славский, оболенский, моложский, муромский… Пришли со своими отрядами воеводы: коломенский, владимирский, юрьевский, костромской, переяславский, бояре московские, серпуховские, переяславские, дмитровские, можайские, звенигородские, угличские, владимирские, суздальские, ростовские. Были в войске московском даже паны литовские. Дмитрий Михайлович Боброк — князь брянский и трубчевский — привел с собой хоть и небольшую, но сильную дружину; с князем полоцким Андреем Ольгердовичем пришла Белая Русь.
Не помнила еще Русская земля, чтобы под стяги одного князя собиралось такое огромное воинство. Ранее принято было ходить в походы только с дружинами, состоящими из воинов обученных; ныне же, помимо них, собрался под рукой Дмитрия Ивановича народ незнатный: кузнецы и кожевники, гончары и медники, пахари и бортники, смолокуры и прочий люд. Многие из них никогда не держали в руках меча да и не имели пока его, надеясь на косы, топоры да рогатины, с которыми привыкли ходить на лесного хозяина — медведя. Словно ложка дегтя в бочке меда было известие, что не прислали своих полков в московское ополчение княжества Тверское, Смоленское да и многие другие. На треть бы могли увеличить они войско Дмитрия Ивановича, добрую могли бы сослужить службу, но князья эти свои обиды ставили все еще выше дела общего, а потому людей своих не пустили и решили ждать, чем дело кончится, надеясь, в случае победы Мамая, свалить Москву и получить от Орды новые милости.
А люди со всех концов земли Русской шли и шли в Москву. Днем и ночью пылали горны, был слышен перезвон молотов и наковален. Из Коломны, Тулы, Устюжны и других городов по тряским лесным дорогам катились возы, нагруженные мечами и саблями, наконечниками для копий и стрел, кольчугами и щитами.
На совете близких к Дмитрию Ивановичу князей и бояр было решено собрать все дружины в Коломне на успенье, к 15 августа.
Пристально следил за приготовлениями московского князя Мамай. В стане русских были его люди, и они не мешкая доносили обо всем, что там делалось.
Подойдя к Дону, золотоордынское войско остановилось. Отсюда Мамай отправил своего посла к князю Дмитрию Ивановичу. Он знал, что о его приближении на Москве уже известно, и, кто знает, быть может, та грозная сила, которую он привел, напугает русских князей и они согласятся вновь покориться. Поэтому Мамай велел требовать, чтобы русские отказались от битвы и дали обет платить Орде дань в прежнем размере.
Князья ответили твердым отказом. Однако в скором времени дорогой ордынского посла заторопился в ставку Мамая верный человек Дмитрия Ивановича — Захарий Тютчев. Вез он для хана богатые дары, «злата и серебра много». Хитер был посол князя. По дороге удалось ему проведать о том, что поступившие на Мосвку сведения о союзе между ханом, Литвой и Рязанью верны. Не мешкая послал он к Дмитрию Ивановичу гонца. Выходит, что не лгал рязанский князь Олег Иванович, сообщая на Москву о том, что склонил его на свою сторону Мамай и что надлежит ему в нужный момент соединить свою дружину с полками великого литовского князя Ягайло и ударить по московскому войску с тыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Впервые произошло подобное на Русской земле. До той поры многие годы не знала она такого единения. Вела всех на Тверь обида на ее князя, что он постоянно ищет помощи у Литвы и Орды.
И, увидев, что «вся Русская земля восстала на него», а помощи ни от Литвы, ни от Орды нет, тверской князь признал над собой главенство московского и поклялся, что в случае надобности выступит с ним против татар.
Вскоре Дмитрий Иванович заключил крепкий союз на дни мира и войны с Новгородской республикой и жестоко покарал Рязанское княжество за нежелание признать его первенство. Через некоторое время в руках московского князя оказался весь торговый путь по Итилю, и главенство его над всеми русскими землями признал нижегородский князь.
Не ко времени и не к месту было поражение Бегича на Воже. Кто-кто, а Мамай знал, что воинов окрыляют победы. Сейчас, когда русские поняли, что они сильны, справиться с ними будет нелегко. Хан корил себя за то, что, занятый междоусобной борьбой, он просмотрел, как объединились русские князья. Надо было сразу, еще семь лет назад, когда Дмитрий отказался посылать в Орду дань, двинуться на него всей силой. Сейчас бы, имея за спиной покорные русские княжества, он бы без страха выступил против Тохтамыша и наверняка победил.
Но что было проку корить себя за то, что ушло безвозвратно. Сейчас нужны были уверенность и войско, чтобы повернуть время вспять и повторить деяния великого Бату-хана.
Собрав на совет своих нойонов и мурз, Мамай объявил им, что поход он начнет осенью. И еще было велено сказать воинам: «Ни един от вас не пашите хлеба, да будьте готовы на русские хлеба».
Великому московскому князю Дмитрию Ивановичу о замыслах Мамая стало известно рано. Все говорило о том, что Орда не захочет смириться с поражением Бегича, а потому, догадываясь, что Мамай попытается ударить неожиданно, еще весной отправил князь своих людей на реку Воронеж — приток Дона.
Весть о нашествии пришла в Москву в начале июля. Не мешкая, Дмитрий Иванович послал гонцов в княжества, которые были связаны с ним договорами писаными да устным словом крепким. Москва начала спешно собирать войско. Впервые так широко и всеохватно готовилась Русь отразить татарский набег, впервые почувствовала силушку великую и отчаянную решимость не подставлять покорно под кривые ордынские сабли свою шею. Гудели по всей земле Русской набатные колокола, и шли по лесным да степным дорогам княжеские дружины, пробирались ватагами крестьяне и ремесленники — все держали путь на Москву. И каждый знал, что битва будет кровавой, потому что не как в прежние времена — не отрядом идет на Русь Орда, а всей своей силой.
К тому времени, когда Дмитрий Иванович отдал приказ выступать навстречу Орде, под его княжескими знаменами уже стояли с дружинами его двоюродный брат Владимир Андреевич — князь серпуховско-боровской, князья белозерский и тарусский, кашинский, брянский, новосильский, ростовский, стародубский, яро-славский, оболенский, моложский, муромский… Пришли со своими отрядами воеводы: коломенский, владимирский, юрьевский, костромской, переяславский, бояре московские, серпуховские, переяславские, дмитровские, можайские, звенигородские, угличские, владимирские, суздальские, ростовские. Были в войске московском даже паны литовские. Дмитрий Михайлович Боброк — князь брянский и трубчевский — привел с собой хоть и небольшую, но сильную дружину; с князем полоцким Андреем Ольгердовичем пришла Белая Русь.
Не помнила еще Русская земля, чтобы под стяги одного князя собиралось такое огромное воинство. Ранее принято было ходить в походы только с дружинами, состоящими из воинов обученных; ныне же, помимо них, собрался под рукой Дмитрия Ивановича народ незнатный: кузнецы и кожевники, гончары и медники, пахари и бортники, смолокуры и прочий люд. Многие из них никогда не держали в руках меча да и не имели пока его, надеясь на косы, топоры да рогатины, с которыми привыкли ходить на лесного хозяина — медведя. Словно ложка дегтя в бочке меда было известие, что не прислали своих полков в московское ополчение княжества Тверское, Смоленское да и многие другие. На треть бы могли увеличить они войско Дмитрия Ивановича, добрую могли бы сослужить службу, но князья эти свои обиды ставили все еще выше дела общего, а потому людей своих не пустили и решили ждать, чем дело кончится, надеясь, в случае победы Мамая, свалить Москву и получить от Орды новые милости.
А люди со всех концов земли Русской шли и шли в Москву. Днем и ночью пылали горны, был слышен перезвон молотов и наковален. Из Коломны, Тулы, Устюжны и других городов по тряским лесным дорогам катились возы, нагруженные мечами и саблями, наконечниками для копий и стрел, кольчугами и щитами.
На совете близких к Дмитрию Ивановичу князей и бояр было решено собрать все дружины в Коломне на успенье, к 15 августа.
Пристально следил за приготовлениями московского князя Мамай. В стане русских были его люди, и они не мешкая доносили обо всем, что там делалось.
Подойдя к Дону, золотоордынское войско остановилось. Отсюда Мамай отправил своего посла к князю Дмитрию Ивановичу. Он знал, что о его приближении на Москве уже известно, и, кто знает, быть может, та грозная сила, которую он привел, напугает русских князей и они согласятся вновь покориться. Поэтому Мамай велел требовать, чтобы русские отказались от битвы и дали обет платить Орде дань в прежнем размере.
Князья ответили твердым отказом. Однако в скором времени дорогой ордынского посла заторопился в ставку Мамая верный человек Дмитрия Ивановича — Захарий Тютчев. Вез он для хана богатые дары, «злата и серебра много». Хитер был посол князя. По дороге удалось ему проведать о том, что поступившие на Мосвку сведения о союзе между ханом, Литвой и Рязанью верны. Не мешкая послал он к Дмитрию Ивановичу гонца. Выходит, что не лгал рязанский князь Олег Иванович, сообщая на Москву о том, что склонил его на свою сторону Мамай и что надлежит ему в нужный момент соединить свою дружину с полками великого литовского князя Ягайло и ударить по московскому войску с тыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64