Закончилась экскурсия тем, что Каролина великодушно раскрыла передо мной свой персональный шкафчик с куклами.
— А где мистер Уилсон? — спросил Сэйвил у гувернантки, и та сказала, что молодой человек пошел поговорить с леди Реджиной.
Еще какое-то время Сэйвил беседовал с девочками Гарриет и без особого успеха сдерживал Каролину, которая не отставала от него, а потом предложил Никки показать мне свою комнату. Сам он тоже пошел с нами.
Мы прошли через классную комнату, где стоял большой круглый стол, такой старый, что, казалось, он вырос много веков назад прямо из пола, как гриб.
Сэйвил объяснил мне, что от этих двух комнат — классной и игровой, как спицы от втулки колеса, отходят четыре коридора, ведущие в спальни мальчиков, и такие же коридоры с другой стороны — в спальни девочек. И, конечно, здесь же комнаты их наставников, нянь и горничных.
Все это было, наверное, достаточно интересно, но я думала о другом: о том, что Сэйвил, это видно сразу, по-настоящему любит детей, умеет с ними обращаться и находить общий язык. Конечно, пришло мне в голову, эта любовь должна быть у него в крови, иначе разве мог бы род Сэйвилов продолжаться более восьми веков.
Но тогда почему он не торопится с женитьбой и даже, если верить словам Джона Мелвилла, просто не считает нужным вступать в брачные отношения? Мешает память об умерших шесть лет назад жене и ребенке?
Но, возможно, все обстоит не совсем так, как рисует кузен и пока что единственный наследник Сэйвила? Быть может, свои надежды Джон Мелвилл выдает за действительность?..
Было приятно, что спальня Никки не слишком отличалась от его комнаты в нашем, теперь уже бывшем доме. Мне показалось, что она даже чуть меньше по размеру, и ничего похожего на роскошь и прочие излишества в ней не наблюдалось. Не то что в моей нынешней спальне.
Сравнительно недолгого пребывания в детской оказалось достаточно, чтобы я признала в душе: Сэйвил был тысячу раз прав, убеждая меня, что Никки будет хорошо здесь, с детьми, среди моря игрушек, под наблюдением наверняка неплохих наставников.
Когда мы вернулись в игровую комнату, мистер Уилсон был уже там, и мне понравились его серьезный вид, вдумчивые глаза. Они вызывали доверие. Я успела шепнуть ему, что Никки не умеет плавать, и он заверил меня, что не спустит с него глаз во время прогулок возле озера.
Я готова была сколь угодно долго находиться в этой комнате, но мисс Эллеридж дала понять, что для детей наступило время обеда и нам следует удалиться. Что мы и сделали.
Возле коридора, ведущего в мою комнату, Сэйвил сказал:
— Наш обед подадут через час. Ждем вас, как обычно, в гостиной.
— Хорошо, милорд.
Он продолжил спуск по лестнице, а я прошла по коридору в свою спальню.
К обеду я надела свое старое желтое платье из муслина. Кроме него, было еще голубое, его я уже надевала.
Горничная, которую леди Реджина прислала мне в помощь, не сумела скрыть удивления, увидев давно вышедший из моды наряд.
— Знаю, — уныло ответила я на ее озадаченное молчание. — У меня есть еще только одно платье, немного лучше, но не могу же я надевать его каждый вечер, верно?
Я стояла перед большим зеркалом, оправляя платье. Простой вырез и пышные рукава определенно были из вчерашнего дня.
— Вам бы нужно бархатную ленточку на шею, мэм, — сказала девушка. — Они сейчас в моде. Особенно если приколоть к ней какую-нибудь брошку. Есть у вас брошка?
Я одарила ее благодарной улыбкой:
— Спасибо за совет. Есть камея, доставшаяся мне от матери. А вот лента…
— Я сбегаю принесу красивую ленту, и мы посмотрим, мэм. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, она направилась к двери.
Небольшое дополнение, внесенное в туалет, пришлось мне по вкусу, и я отправилась на обед, чувствуя себя гораздо более уверенно.
Все члены семейства, за исключением Сэйвила, уже собрались в гостиной возле бронзовой статуи короля Якова. Первым меня заметил и приветствовал Роджер.
— Миссис Сандерс, — сказал он доверительно, — как приятно снова видеть ваше привлекательное лицо. Мы так устали от лицезрения друг друга, что появление кого-либо, не носящего имя Мелвилл или Девейн, кажется просто даром небес!.. О Господи, — шутливо осадил он сам себя. — Я, видимо, опять сказал что-то не вполне приличное!
— Роджер! — с упреком проговорил Джон Мелвилл и, повернувшись в мою сторону, поинтересовался, как мне понравилась поездка по парку.
— Изумительно, — ответила я с энтузиазмом. — Лорд Сэйвил пытался принизить его великолепие, сказав, что этот парк уступает многим другим по размерам, но, по-моему, его сиятельство скромничает.
— Конечно, вам есть с чем сравнить, — ядовито заметила Гарриет. — Вы ведь бывали в стольких замках.
Никто не обратил внимания на ее выпад, и я в том числе: что взять с беременной женщины, к тому же вдовы?..
— Милый Ральф, — с легким смешком сказала леди Реджина, — он так привязан к нашему парку, так любит его, что боится лишний раз похвалить, чтобы, не дай Бог, не сглазить.
Я от души рассмеялась, и в этот момент Сэйвил вошел в комнату. Наши взгляды встретились, и мне показалось, что через всю комнату пролетели яркие искры, которых присутствующие не могли не заметить.
Вслед за ним в дверях появился дворецкий и, обращаясь к леди Реджине, сообщил, что обед подан. На очереди была церемония следования к обеденному столу.
Граф Сэйвил предложил руку Гарриет, и, когда та поднялась с кресла, стала особенно заметна ее округлившаяся талия. Роджер сопровождал Реджину, чья талия была не менее располневшей; Джон Мелвилл предложил свои услуги мне.
— Что-нибудь слышно о вашем отце, Гарриет? — спросила леди Реджина, когда все уже сидели за круглым столом и суп был разлит по тарелкам.
— Да, как раз сегодня я получила от него письмо, — ответила Гарриет, пристально вглядываясь в содержимое тарелки и беря в руку ложку. — Дела задержат его дольше, чем он предполагал.
— Благодарение Богу, — пробормотал себе под нос Джон Мелвилл, и отражение этого чувства можно было прочесть на лицах всех Мелвиллов, сидящих за столом, включая Сэйвила.
Гарриет, правильно истолковав наступившее молчание, обиженно уткнулась в тарелку, и мне стало жаль ее. В конце концов, люди не виноваты в том, что Всевышний создает одних более приятными, а других менее.
Разговор за столом продолжался. Леди Реджина спросила меня, как себя чувствует мой сын в новой для него обстановке.
— Вполне терпимо, благодарю вас, — ответила я и отложила ложку, потому что суп оказался слишком сильно приправлен куркумовым корнем, чесноком и различными пряностями.
Теперь я могла более подробно поведать Реджине о том, какое впечатление произвели на моего сына солдатики, принимающие участие в битве при Ватерлоо, и какую роль в этой битве сыграл ее сын Тео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— А где мистер Уилсон? — спросил Сэйвил у гувернантки, и та сказала, что молодой человек пошел поговорить с леди Реджиной.
Еще какое-то время Сэйвил беседовал с девочками Гарриет и без особого успеха сдерживал Каролину, которая не отставала от него, а потом предложил Никки показать мне свою комнату. Сам он тоже пошел с нами.
Мы прошли через классную комнату, где стоял большой круглый стол, такой старый, что, казалось, он вырос много веков назад прямо из пола, как гриб.
Сэйвил объяснил мне, что от этих двух комнат — классной и игровой, как спицы от втулки колеса, отходят четыре коридора, ведущие в спальни мальчиков, и такие же коридоры с другой стороны — в спальни девочек. И, конечно, здесь же комнаты их наставников, нянь и горничных.
Все это было, наверное, достаточно интересно, но я думала о другом: о том, что Сэйвил, это видно сразу, по-настоящему любит детей, умеет с ними обращаться и находить общий язык. Конечно, пришло мне в голову, эта любовь должна быть у него в крови, иначе разве мог бы род Сэйвилов продолжаться более восьми веков.
Но тогда почему он не торопится с женитьбой и даже, если верить словам Джона Мелвилла, просто не считает нужным вступать в брачные отношения? Мешает память об умерших шесть лет назад жене и ребенке?
Но, возможно, все обстоит не совсем так, как рисует кузен и пока что единственный наследник Сэйвила? Быть может, свои надежды Джон Мелвилл выдает за действительность?..
Было приятно, что спальня Никки не слишком отличалась от его комнаты в нашем, теперь уже бывшем доме. Мне показалось, что она даже чуть меньше по размеру, и ничего похожего на роскошь и прочие излишества в ней не наблюдалось. Не то что в моей нынешней спальне.
Сравнительно недолгого пребывания в детской оказалось достаточно, чтобы я признала в душе: Сэйвил был тысячу раз прав, убеждая меня, что Никки будет хорошо здесь, с детьми, среди моря игрушек, под наблюдением наверняка неплохих наставников.
Когда мы вернулись в игровую комнату, мистер Уилсон был уже там, и мне понравились его серьезный вид, вдумчивые глаза. Они вызывали доверие. Я успела шепнуть ему, что Никки не умеет плавать, и он заверил меня, что не спустит с него глаз во время прогулок возле озера.
Я готова была сколь угодно долго находиться в этой комнате, но мисс Эллеридж дала понять, что для детей наступило время обеда и нам следует удалиться. Что мы и сделали.
Возле коридора, ведущего в мою комнату, Сэйвил сказал:
— Наш обед подадут через час. Ждем вас, как обычно, в гостиной.
— Хорошо, милорд.
Он продолжил спуск по лестнице, а я прошла по коридору в свою спальню.
К обеду я надела свое старое желтое платье из муслина. Кроме него, было еще голубое, его я уже надевала.
Горничная, которую леди Реджина прислала мне в помощь, не сумела скрыть удивления, увидев давно вышедший из моды наряд.
— Знаю, — уныло ответила я на ее озадаченное молчание. — У меня есть еще только одно платье, немного лучше, но не могу же я надевать его каждый вечер, верно?
Я стояла перед большим зеркалом, оправляя платье. Простой вырез и пышные рукава определенно были из вчерашнего дня.
— Вам бы нужно бархатную ленточку на шею, мэм, — сказала девушка. — Они сейчас в моде. Особенно если приколоть к ней какую-нибудь брошку. Есть у вас брошка?
Я одарила ее благодарной улыбкой:
— Спасибо за совет. Есть камея, доставшаяся мне от матери. А вот лента…
— Я сбегаю принесу красивую ленту, и мы посмотрим, мэм. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, она направилась к двери.
Небольшое дополнение, внесенное в туалет, пришлось мне по вкусу, и я отправилась на обед, чувствуя себя гораздо более уверенно.
Все члены семейства, за исключением Сэйвила, уже собрались в гостиной возле бронзовой статуи короля Якова. Первым меня заметил и приветствовал Роджер.
— Миссис Сандерс, — сказал он доверительно, — как приятно снова видеть ваше привлекательное лицо. Мы так устали от лицезрения друг друга, что появление кого-либо, не носящего имя Мелвилл или Девейн, кажется просто даром небес!.. О Господи, — шутливо осадил он сам себя. — Я, видимо, опять сказал что-то не вполне приличное!
— Роджер! — с упреком проговорил Джон Мелвилл и, повернувшись в мою сторону, поинтересовался, как мне понравилась поездка по парку.
— Изумительно, — ответила я с энтузиазмом. — Лорд Сэйвил пытался принизить его великолепие, сказав, что этот парк уступает многим другим по размерам, но, по-моему, его сиятельство скромничает.
— Конечно, вам есть с чем сравнить, — ядовито заметила Гарриет. — Вы ведь бывали в стольких замках.
Никто не обратил внимания на ее выпад, и я в том числе: что взять с беременной женщины, к тому же вдовы?..
— Милый Ральф, — с легким смешком сказала леди Реджина, — он так привязан к нашему парку, так любит его, что боится лишний раз похвалить, чтобы, не дай Бог, не сглазить.
Я от души рассмеялась, и в этот момент Сэйвил вошел в комнату. Наши взгляды встретились, и мне показалось, что через всю комнату пролетели яркие искры, которых присутствующие не могли не заметить.
Вслед за ним в дверях появился дворецкий и, обращаясь к леди Реджине, сообщил, что обед подан. На очереди была церемония следования к обеденному столу.
Граф Сэйвил предложил руку Гарриет, и, когда та поднялась с кресла, стала особенно заметна ее округлившаяся талия. Роджер сопровождал Реджину, чья талия была не менее располневшей; Джон Мелвилл предложил свои услуги мне.
— Что-нибудь слышно о вашем отце, Гарриет? — спросила леди Реджина, когда все уже сидели за круглым столом и суп был разлит по тарелкам.
— Да, как раз сегодня я получила от него письмо, — ответила Гарриет, пристально вглядываясь в содержимое тарелки и беря в руку ложку. — Дела задержат его дольше, чем он предполагал.
— Благодарение Богу, — пробормотал себе под нос Джон Мелвилл, и отражение этого чувства можно было прочесть на лицах всех Мелвиллов, сидящих за столом, включая Сэйвила.
Гарриет, правильно истолковав наступившее молчание, обиженно уткнулась в тарелку, и мне стало жаль ее. В конце концов, люди не виноваты в том, что Всевышний создает одних более приятными, а других менее.
Разговор за столом продолжался. Леди Реджина спросила меня, как себя чувствует мой сын в новой для него обстановке.
— Вполне терпимо, благодарю вас, — ответила я и отложила ложку, потому что суп оказался слишком сильно приправлен куркумовым корнем, чесноком и различными пряностями.
Теперь я могла более подробно поведать Реджине о том, какое впечатление произвели на моего сына солдатики, принимающие участие в битве при Ватерлоо, и какую роль в этой битве сыграл ее сын Тео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79