Она получила письмо от миссис Морвелл из городка Девайз. В нем почтенная миссис сообщала, что недавно их дом приходского священника посетил племянник ее преподобного мужа со своим другом, мистером Родериком Бизли. Мистер Бизли, писала миссис Морвелл, зарабатывает себе на жизнь торговлей живописью и выразил восторг, когда увидел акварели Табиты, развешанные в рамах на стенах. Он попросил назвать имя художника, и миссис Морвелл подумала, что Табиту могут заинтересовать сделанные мистером Бизли предложения. Впрочем, миссис Морвелл отказалась сообщить джентльмену имя и фамилию Табиты, но согласилась написать письмо, сообщив имя мистера Бизли и предложив Табите, если ей это хоть в какой-то мере интересно, самой списаться с торговцем и обсудить возможность и условия авторской выставки-продажи.
Табита пришла в замешательство. Ее очень удивило, что супруги Морвелл окантовали ее скромные акварели, которые она многие годы им посылала, и развесили по всему дому. Но еще больше ее удивило то, что кто-то счел возможным организовать выставку ее работ. Она хорошо помнила, что ее старая гувернантка, миссис Пламридж, высоко ценила ее талант и всячески поощряла ее увлечение живописью. Но Табита почему-то думала, что похвалы старой девы объяснялись скорее ее душевной добротой и были далеки от истины. Однако теперь какой-то неизвестный ей господин, несомненно, знаток своего дела, выразил желание выставить ее ученические рисунки на всеобщее обозрение.
Поразмыслив, Табита захватила с собой письмо миссис Морвелл и пошла к Люси. Утро только начиналось, и хотя Люси не только не оделась, но и скорее всего еще нежилась в постели, Табита знала, что Пирс, ее муж, уже уехал и они смогут спокойно поговорить. Табита постучала. Дверь приоткрылась, и из нее выглянула Люси в накинутом на плечи капоте, с распущенными волосами.
– Табби! Ты? – с удивлением воскликнула она, увидев подругу. – Что случилось? Почему ты поднялась в такую рань?
– Я поднялась совсем недавно, – ответила Та-бита. – Спустилась вниз позавтракать и обнаружила это письмо, оно лежало возле моей чашки. Можно войти?
Люси шагнула в сторону, пропуская Табиту и не отрывая глаз от письма в ее руке.
– Входи, пожалуйста. Послание от очередного поклонника?
– В некотором роде да.
Люси видела, что Табите не терпится поделиться новостью, и не мудрствуя лукаво растянулась на неприбранной кровати, предложив Табите последовать ее примеру.
– Помнишь, я тебе рассказывала о преподобном Морвелле и его супруге? – начала Табита. – Ну, про супружескую пару, которая какое-то время заботилась обо мне сразу после смерти папы и мамы?
– Так это письмо от них?
Табита кивнула и тут же заулыбалась, увидев разочарование на лице Люси.
– А я-то думала, ты получила любовное послание, еще одно предложение руки и сердца…
– Ну что же, это и есть предложение, – ответила Табита, протягивая ей письмо.
Люси прочла, подняла глаза на Табиту и воскликнула:
– Какая же ты умница! Я всегда знала, что у тебя прекрасные рисунки, моя мазня не идет с ними ни в какое сравнение. Но никогда не думала, что…
– Так и я никогда не думала! Знаешь, никак не могу отделаться от мысли, что, может быть, он просто-напросто ошибся, или плохо разбирается в живописи, или миссис Морвелл не так его поняла…
Но Люси уже слушала ее краем уха. На ее миловидное лицо легла тень глубокой задумчивости.
– Профессиональный художник, – медленно проговорила она после продолжительного молчания. – А что особенного?
– Господи, Люси, я понятия не имею! Это все так беспокойно и в то же время приятно, но мне вовсе не хочется ходить по выставкам и выслушивать, как ругают мои картины.
– Табби, ты всегда себя недооцениваешь! – заулыбалась Люси. – Ведь их критика бывает очень полезна. Впрочем, их могут не критиковать, а хвалить, даже восторгаться ими. Я знаю многих дам, которые любят рисовать, но ни разу не слышала, чтобы кому-нибудь из них удалось продать хоть одну из своих работ. И еще я боюсь, как бы мама не сочла все это непристойным для леди.
Девушки задумались. Первой нарушила молчание Табита:
– Может быть, мне взять псевдоним, чтобы никто не узнал, кто я на самом деле?
– Пожалуй, это идея, – кивнула Люси и, соскочив с постели, устремилась к своему гардеробу. Выбрала платье и обратилась к Табите: – Сегодня же напиши этому мистеру Бизли, – решительно заявила она, оправляя нижнюю юбку. – И еще напиши в пансион, откажись от места, на которое так поспешно и необдуманно согласилась.
– Этого я делать не буду.
Люси перестала завязывать ленты на нижней юбке и сердито воззрилась на несговорчивую подругу.
– Неужели ты собираешься дни напролет тянуть лямку школьной учительницы, вместо того чтобы легко зарабатывать на жизнь продажей картин?
– Я смогу заниматься и тем и другим, – объяснила Табита. – В пансионе у меня будет своя комната, и я найду время для занятий живописью.
– То, что ты задумала, мне не очень нравится, – вздохнула Люси. Она надела платье с очень глубоким вырезом и, чтобы скрыть его, набросила на плечи фишю из тонкого кружева и заправила его за корсаж. – Не поможешь мне застегнуться?
Табита исполнила просьбу Люси и сказала:
– Не будем спорить, Люси. Мистеру Бизли я напишу, а о пансионе мне не хотелось бы говорить. Давай лучше сходим в парк погуляем, погода отличная.
– Пойдем, – улыбнулась Люси. – На тебя невозможно долго сердиться! Но порой мне ужасно хочется схватить тебя и хорошенько потрясти.
– Должно быть, это у вас семейное.
Люси рассмеялась, и, взявшись за руки, девушки вышли из комнаты.
Уже больше недели Табита гостила у Люси и Пирса. За это время они еще больше сдружились. Вместе осматривали достопримечательности. Побывали в соборе Святого Павла, в большом ботаническом саду Кью-Гарденз, в Британском музее, где находилась коллекция античных скульптур из Парфенона, привезенная лордом Элджином. Люси относилась к подруге в высшей степени заботливо. Доминик несколько раз просился в гости, но сестра не разрешила ему приходить.
О том, что Люси ему говорила, Табита не имела ни малейшего представления и, хотя обещала подруге во всем полагаться на нее, с каждым днем все сильнее тосковала по Доминику.
И однажды утром она наконец увидела знакомую фигуру. Доминик ехал на своем гнедом жеребце по парку, куда они с Люси приехали погулять. Скрыть свою радость Табита была не в силах.
– Люси, остановись, пожалуйста! – взмолилась девушка.
Люси, которую муж недавно научил править двуколкой, заколебалась, напряженно сжимая поводья. Однако, увидев счастливое лицо Табиты, все же остановила экипаж.
– Ладно, – сказала она. – Только недолго. Пирс сказал, что лошади не должны застаиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Табита пришла в замешательство. Ее очень удивило, что супруги Морвелл окантовали ее скромные акварели, которые она многие годы им посылала, и развесили по всему дому. Но еще больше ее удивило то, что кто-то счел возможным организовать выставку ее работ. Она хорошо помнила, что ее старая гувернантка, миссис Пламридж, высоко ценила ее талант и всячески поощряла ее увлечение живописью. Но Табита почему-то думала, что похвалы старой девы объяснялись скорее ее душевной добротой и были далеки от истины. Однако теперь какой-то неизвестный ей господин, несомненно, знаток своего дела, выразил желание выставить ее ученические рисунки на всеобщее обозрение.
Поразмыслив, Табита захватила с собой письмо миссис Морвелл и пошла к Люси. Утро только начиналось, и хотя Люси не только не оделась, но и скорее всего еще нежилась в постели, Табита знала, что Пирс, ее муж, уже уехал и они смогут спокойно поговорить. Табита постучала. Дверь приоткрылась, и из нее выглянула Люси в накинутом на плечи капоте, с распущенными волосами.
– Табби! Ты? – с удивлением воскликнула она, увидев подругу. – Что случилось? Почему ты поднялась в такую рань?
– Я поднялась совсем недавно, – ответила Та-бита. – Спустилась вниз позавтракать и обнаружила это письмо, оно лежало возле моей чашки. Можно войти?
Люси шагнула в сторону, пропуская Табиту и не отрывая глаз от письма в ее руке.
– Входи, пожалуйста. Послание от очередного поклонника?
– В некотором роде да.
Люси видела, что Табите не терпится поделиться новостью, и не мудрствуя лукаво растянулась на неприбранной кровати, предложив Табите последовать ее примеру.
– Помнишь, я тебе рассказывала о преподобном Морвелле и его супруге? – начала Табита. – Ну, про супружескую пару, которая какое-то время заботилась обо мне сразу после смерти папы и мамы?
– Так это письмо от них?
Табита кивнула и тут же заулыбалась, увидев разочарование на лице Люси.
– А я-то думала, ты получила любовное послание, еще одно предложение руки и сердца…
– Ну что же, это и есть предложение, – ответила Табита, протягивая ей письмо.
Люси прочла, подняла глаза на Табиту и воскликнула:
– Какая же ты умница! Я всегда знала, что у тебя прекрасные рисунки, моя мазня не идет с ними ни в какое сравнение. Но никогда не думала, что…
– Так и я никогда не думала! Знаешь, никак не могу отделаться от мысли, что, может быть, он просто-напросто ошибся, или плохо разбирается в живописи, или миссис Морвелл не так его поняла…
Но Люси уже слушала ее краем уха. На ее миловидное лицо легла тень глубокой задумчивости.
– Профессиональный художник, – медленно проговорила она после продолжительного молчания. – А что особенного?
– Господи, Люси, я понятия не имею! Это все так беспокойно и в то же время приятно, но мне вовсе не хочется ходить по выставкам и выслушивать, как ругают мои картины.
– Табби, ты всегда себя недооцениваешь! – заулыбалась Люси. – Ведь их критика бывает очень полезна. Впрочем, их могут не критиковать, а хвалить, даже восторгаться ими. Я знаю многих дам, которые любят рисовать, но ни разу не слышала, чтобы кому-нибудь из них удалось продать хоть одну из своих работ. И еще я боюсь, как бы мама не сочла все это непристойным для леди.
Девушки задумались. Первой нарушила молчание Табита:
– Может быть, мне взять псевдоним, чтобы никто не узнал, кто я на самом деле?
– Пожалуй, это идея, – кивнула Люси и, соскочив с постели, устремилась к своему гардеробу. Выбрала платье и обратилась к Табите: – Сегодня же напиши этому мистеру Бизли, – решительно заявила она, оправляя нижнюю юбку. – И еще напиши в пансион, откажись от места, на которое так поспешно и необдуманно согласилась.
– Этого я делать не буду.
Люси перестала завязывать ленты на нижней юбке и сердито воззрилась на несговорчивую подругу.
– Неужели ты собираешься дни напролет тянуть лямку школьной учительницы, вместо того чтобы легко зарабатывать на жизнь продажей картин?
– Я смогу заниматься и тем и другим, – объяснила Табита. – В пансионе у меня будет своя комната, и я найду время для занятий живописью.
– То, что ты задумала, мне не очень нравится, – вздохнула Люси. Она надела платье с очень глубоким вырезом и, чтобы скрыть его, набросила на плечи фишю из тонкого кружева и заправила его за корсаж. – Не поможешь мне застегнуться?
Табита исполнила просьбу Люси и сказала:
– Не будем спорить, Люси. Мистеру Бизли я напишу, а о пансионе мне не хотелось бы говорить. Давай лучше сходим в парк погуляем, погода отличная.
– Пойдем, – улыбнулась Люси. – На тебя невозможно долго сердиться! Но порой мне ужасно хочется схватить тебя и хорошенько потрясти.
– Должно быть, это у вас семейное.
Люси рассмеялась, и, взявшись за руки, девушки вышли из комнаты.
Уже больше недели Табита гостила у Люси и Пирса. За это время они еще больше сдружились. Вместе осматривали достопримечательности. Побывали в соборе Святого Павла, в большом ботаническом саду Кью-Гарденз, в Британском музее, где находилась коллекция античных скульптур из Парфенона, привезенная лордом Элджином. Люси относилась к подруге в высшей степени заботливо. Доминик несколько раз просился в гости, но сестра не разрешила ему приходить.
О том, что Люси ему говорила, Табита не имела ни малейшего представления и, хотя обещала подруге во всем полагаться на нее, с каждым днем все сильнее тосковала по Доминику.
И однажды утром она наконец увидела знакомую фигуру. Доминик ехал на своем гнедом жеребце по парку, куда они с Люси приехали погулять. Скрыть свою радость Табита была не в силах.
– Люси, остановись, пожалуйста! – взмолилась девушка.
Люси, которую муж недавно научил править двуколкой, заколебалась, напряженно сжимая поводья. Однако, увидев счастливое лицо Табиты, все же остановила экипаж.
– Ладно, – сказала она. – Только недолго. Пирс сказал, что лошади не должны застаиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59