Мне необходим лучший в своем деле.
— Значит, нужно отправляться в Германию?
— В Силезию.
— Князь или княгиня?
Макс замер как вкопанный. Брови мрачно сошлись на переносице.
— Что вы об этом знаете?
— Знаю, что вы провели с княгиней две недели в Минстер-Хилле. Сплетни подобного рода быстро разлетаются, милорд. Все сгорают от любопытства. Не часто такие, как вы, появляются в Лондоне. А что, муж-рогоносец решил оскорбиться?
— Иисусе, — пробормотал Макс, — это не страна, а деревня какая-то.
— Полагаю, в колониях, на безбрежных просторах, можно ухаживать за дамами, не опасаясь посторонних глаз.
Он был неприятно близок к правде, но Макс искал его не для того, чтобы обсуждать свои романы, во всяком случае, не все. Не те, что были раньше и теперь казались такими скучными и незначительными.
— Вне всякого сомнения, — заверил он. — Так вы не возражаете, если мы побеседуем у меня дома? И согласитесь выполнить мое поручение?
— После того, как я все узнаю… возможно.
Максу захотелось обнять его, но он вовремя сдержался.
— Сейчас найдем кеб, — объявил он, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
Вскоре мужчины уже сидели в кабинете. На столе стоял графин с виски. Берт предпочел чай.
— Мне нужно, чтобы вы не спускали глаз с княгини. Прежде всего для ее же безопасности. Ее муж — редкий ублюдок, и я ему не доверяю.
Берт, не донеся до чашки ложечки с сахаром, поднял глаза:
— Как долго мне предстоит наблюдать за ней и с какой целью? Не хотелось бы провести остаток жизни в Силезии.
— Честно?
Берт наконец помешал свой чай.
— Если не знаете, так и скажите. Но мне не слишком хочется разыгрывать детектива для ревнивых любовников.
— После разговора с вами я разыщу своего поверенного и узнаю, как найти способ жениться на княгине.
— Что?!
Впервые за все время невозмутимость Берта как рукой сняло.
— Так вы, значит, всерьез! — ошеломленно охнул он.
Макс отставил стакан с нетронутым виски и подался вперед:
— Я еще в жизни не был так серьезен.
— Но почему бы ей просто не уйти от него? Для этого у нее наверняка достаточно причин.
— А дети? Княгиня — заложница их будущего. Старший —к тому же наследник княжеского титула. И, судя по всему, в брачном контракте есть пункт об опеке отца.
— Довольно обычная практика, — заметил Берт, поднося ко рту чашку. — При разводе женщинам приходится отказываться от детей. Думаю, вы уже об этом знаете.
— Естественно. Но меня не интересует обычная практика. Дети должны любой ценой остаться с матерью.
— И пока вы с поверенным занимаетесь крючкотворством, я должен заботиться о ее безопасности.
— Я был бы вам крайне благодарен.
Берт допил чай и осторожно поставил чашку на поднос.
— И сколько, по-вашему, займет судебное разбирательство? У меня здесь дела, которые нельзя откладывать до бесконечности.
— Если бы это зависело от меня, все было бы закончено еще вчера. Но я намереваюсь немилосердно подгонять Лоусона и тех, кого он наймет в Силезии. А реально? — Макс пожал плечами. — Недель шесть.
— Но если ничего не получится? Вряд ли германский суд примет во внимание ваши доводы.
— Все будет как пожелает княгиня, но сам я знаю, как поступить.
— Увезти ее?
— В Америку. Правда, этому не бывать. На карте стоит жизнь ее детей.
— Я бы мог найти место в хозяйстве князя.
— Значит, вы согласны?
— Князь Цейс как-то пожаловался на меня начальству, когда полицейские стояли в оцеплении у театра, куда должна была приехать королева. Видите ли, я недостаточно быстро уступил ему дорогу. Обозвал меня анархистским агитатором и потребовал строгого наказания.
Именно эта история была первой в целой цепи событий, стоивших Берту его работы.
— У меня было много неприятностей, — мягко добавил он.
— Князь доставляет неприятности всем окружающим, — пробормотал Макс, гадая, уж не в самом ли деле Берт якшается с анархистами. Впрочем, какое ему до этого дело?
— На этот раз я был бы рад отплатить ему той же монетой. Согласен на шесть недель, — объявил Берт.
Макс, облегченно вздохнув, протянул руку:
— Спасибо. Я буду лучше спать, зная, что за ней приглядывают. И если повезет, скоро все это кончится. Дайте мне знать, когда выплатить гонорар. Я немедленно позабочусь о том, чтобы у вас было достаточно денег на расходы и билеты до Германии. Как мы будем держать связь?
— Я пошлю телеграмму, когда услышу что-то интересное, — пообещал Берт. — Я пользуюсь несложным шифром, который сейчас вам покажу.
— Превосходно. Я предупрежу слуг, чтобы немедленно доставляли мне ваши послания. И время от времени постараюсь приезжать, так что буду очень благодарен, если найдете мне укромное местечко. А теперь, рискуя показаться грубым, должен откланяться. Мне нужно срочно найти Лоусона.
— Понимаю.
Берт поднялся. Макс последовал его примеру.
— Сейчас отыщем моего секретаря, он уладит все детали. Перечислите ему все, что вам требуется. А если хотите, чтобы вас сопровождал Дэнни, только намекните.
— Я работаю один, — покачал головой Берт.
— Понятно. И еще раз спасибо. Огромное. Мысль о том, что Кристина останется без всякой защиты, не давала мне покоя.
Чуть позже Макс познакомил Берта со своим секретарем Найджелом Каммингзом, отдал необходимые приказы и, еще раз извинившись за поспешный уход, пошел к двери.
Горничная Тома Лоусона охотно сообщила Максу, где можно найти ее хозяина, и вскоре Макс уже входил в дом военного прокурора Ролстона. И хотя неожиданный посетитель был одет не для вечерних визитов, дворецкий крайне почтительным тоном сообщил, что гости все еще ужинают. Аристократы редко переступают порог служителей закона.
— Не будете так добры сообщить мистеру Лоусону, что его ожидают? — попросил Макс. — Дело весьма важное.
Его проводили в небольшую гостиную, но он, даже не присев, принялся мерить шагами комнату. Когда же дворецкий осведомился, не угодно ли посетителю чего-нибудь выпить, тот буркнул что-то резкое. Правда, немедленно извинился за свою грубость, причем так искренне, что, как позднее признался дворецкий лакею, демократия в колониях не просто пустой звук.
Сидя за обеденным столом напротив мужа, Маргарет Лоусон недовольно хмурилась при виде того, как внимательно он слушает слугу, что-то шептавшего ему на ухо. Когда же Лоусон, извинившись, поднялся, в глазах женщины блеснул гнев. До чего же противно его вечное пресмыкательство перед клиентами, когда все на свете знают, что восхождение на самый верх зависит не от добросовестной работы, а от влиятельных связей!
Она многозначительно кашлянула, предупреждая, как опасно оскорблять прокурора Ролстона, но муж не обратил на нее ни малейшего внимания и поспешил выйти.
— Мой супруг так предан своей профессии, — с театральным вздохом заметила она соседям по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Значит, нужно отправляться в Германию?
— В Силезию.
— Князь или княгиня?
Макс замер как вкопанный. Брови мрачно сошлись на переносице.
— Что вы об этом знаете?
— Знаю, что вы провели с княгиней две недели в Минстер-Хилле. Сплетни подобного рода быстро разлетаются, милорд. Все сгорают от любопытства. Не часто такие, как вы, появляются в Лондоне. А что, муж-рогоносец решил оскорбиться?
— Иисусе, — пробормотал Макс, — это не страна, а деревня какая-то.
— Полагаю, в колониях, на безбрежных просторах, можно ухаживать за дамами, не опасаясь посторонних глаз.
Он был неприятно близок к правде, но Макс искал его не для того, чтобы обсуждать свои романы, во всяком случае, не все. Не те, что были раньше и теперь казались такими скучными и незначительными.
— Вне всякого сомнения, — заверил он. — Так вы не возражаете, если мы побеседуем у меня дома? И согласитесь выполнить мое поручение?
— После того, как я все узнаю… возможно.
Максу захотелось обнять его, но он вовремя сдержался.
— Сейчас найдем кеб, — объявил он, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
Вскоре мужчины уже сидели в кабинете. На столе стоял графин с виски. Берт предпочел чай.
— Мне нужно, чтобы вы не спускали глаз с княгини. Прежде всего для ее же безопасности. Ее муж — редкий ублюдок, и я ему не доверяю.
Берт, не донеся до чашки ложечки с сахаром, поднял глаза:
— Как долго мне предстоит наблюдать за ней и с какой целью? Не хотелось бы провести остаток жизни в Силезии.
— Честно?
Берт наконец помешал свой чай.
— Если не знаете, так и скажите. Но мне не слишком хочется разыгрывать детектива для ревнивых любовников.
— После разговора с вами я разыщу своего поверенного и узнаю, как найти способ жениться на княгине.
— Что?!
Впервые за все время невозмутимость Берта как рукой сняло.
— Так вы, значит, всерьез! — ошеломленно охнул он.
Макс отставил стакан с нетронутым виски и подался вперед:
— Я еще в жизни не был так серьезен.
— Но почему бы ей просто не уйти от него? Для этого у нее наверняка достаточно причин.
— А дети? Княгиня — заложница их будущего. Старший —к тому же наследник княжеского титула. И, судя по всему, в брачном контракте есть пункт об опеке отца.
— Довольно обычная практика, — заметил Берт, поднося ко рту чашку. — При разводе женщинам приходится отказываться от детей. Думаю, вы уже об этом знаете.
— Естественно. Но меня не интересует обычная практика. Дети должны любой ценой остаться с матерью.
— И пока вы с поверенным занимаетесь крючкотворством, я должен заботиться о ее безопасности.
— Я был бы вам крайне благодарен.
Берт допил чай и осторожно поставил чашку на поднос.
— И сколько, по-вашему, займет судебное разбирательство? У меня здесь дела, которые нельзя откладывать до бесконечности.
— Если бы это зависело от меня, все было бы закончено еще вчера. Но я намереваюсь немилосердно подгонять Лоусона и тех, кого он наймет в Силезии. А реально? — Макс пожал плечами. — Недель шесть.
— Но если ничего не получится? Вряд ли германский суд примет во внимание ваши доводы.
— Все будет как пожелает княгиня, но сам я знаю, как поступить.
— Увезти ее?
— В Америку. Правда, этому не бывать. На карте стоит жизнь ее детей.
— Я бы мог найти место в хозяйстве князя.
— Значит, вы согласны?
— Князь Цейс как-то пожаловался на меня начальству, когда полицейские стояли в оцеплении у театра, куда должна была приехать королева. Видите ли, я недостаточно быстро уступил ему дорогу. Обозвал меня анархистским агитатором и потребовал строгого наказания.
Именно эта история была первой в целой цепи событий, стоивших Берту его работы.
— У меня было много неприятностей, — мягко добавил он.
— Князь доставляет неприятности всем окружающим, — пробормотал Макс, гадая, уж не в самом ли деле Берт якшается с анархистами. Впрочем, какое ему до этого дело?
— На этот раз я был бы рад отплатить ему той же монетой. Согласен на шесть недель, — объявил Берт.
Макс, облегченно вздохнув, протянул руку:
— Спасибо. Я буду лучше спать, зная, что за ней приглядывают. И если повезет, скоро все это кончится. Дайте мне знать, когда выплатить гонорар. Я немедленно позабочусь о том, чтобы у вас было достаточно денег на расходы и билеты до Германии. Как мы будем держать связь?
— Я пошлю телеграмму, когда услышу что-то интересное, — пообещал Берт. — Я пользуюсь несложным шифром, который сейчас вам покажу.
— Превосходно. Я предупрежу слуг, чтобы немедленно доставляли мне ваши послания. И время от времени постараюсь приезжать, так что буду очень благодарен, если найдете мне укромное местечко. А теперь, рискуя показаться грубым, должен откланяться. Мне нужно срочно найти Лоусона.
— Понимаю.
Берт поднялся. Макс последовал его примеру.
— Сейчас отыщем моего секретаря, он уладит все детали. Перечислите ему все, что вам требуется. А если хотите, чтобы вас сопровождал Дэнни, только намекните.
— Я работаю один, — покачал головой Берт.
— Понятно. И еще раз спасибо. Огромное. Мысль о том, что Кристина останется без всякой защиты, не давала мне покоя.
Чуть позже Макс познакомил Берта со своим секретарем Найджелом Каммингзом, отдал необходимые приказы и, еще раз извинившись за поспешный уход, пошел к двери.
Горничная Тома Лоусона охотно сообщила Максу, где можно найти ее хозяина, и вскоре Макс уже входил в дом военного прокурора Ролстона. И хотя неожиданный посетитель был одет не для вечерних визитов, дворецкий крайне почтительным тоном сообщил, что гости все еще ужинают. Аристократы редко переступают порог служителей закона.
— Не будете так добры сообщить мистеру Лоусону, что его ожидают? — попросил Макс. — Дело весьма важное.
Его проводили в небольшую гостиную, но он, даже не присев, принялся мерить шагами комнату. Когда же дворецкий осведомился, не угодно ли посетителю чего-нибудь выпить, тот буркнул что-то резкое. Правда, немедленно извинился за свою грубость, причем так искренне, что, как позднее признался дворецкий лакею, демократия в колониях не просто пустой звук.
Сидя за обеденным столом напротив мужа, Маргарет Лоусон недовольно хмурилась при виде того, как внимательно он слушает слугу, что-то шептавшего ему на ухо. Когда же Лоусон, извинившись, поднялся, в глазах женщины блеснул гнев. До чего же противно его вечное пресмыкательство перед клиентами, когда все на свете знают, что восхождение на самый верх зависит не от добросовестной работы, а от влиятельных связей!
Она многозначительно кашлянула, предупреждая, как опасно оскорблять прокурора Ролстона, но муж не обратил на нее ни малейшего внимания и поспешил выйти.
— Мой супруг так предан своей профессии, — с театральным вздохом заметила она соседям по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69