На сей раз это был не жест отчаяния, а настоящий поцелуй.
Прикосновение к ее губам, теплым и благоуханным, как лепестки нагретой солнцем розы, было так сладостно, что у Линдсея захватило дух и едва не помутился разум.
Через мгновение, осознав, что его недруги скрылись, он неохотно отстранился от Исабель, поднял голову и прислушался.
Никаких подозрительных звуков.
Он посмотрел на девушку. Она тоже смотрела на него, причем в ее блестящих глазах появилось осмысленное выражение.
Он коснулся пальцем ее щеки и прошептал:
– Господи боже, к вам вернулось зрение?
– Да, только что, когда вы меня поцеловали, – так же тихо ответила она и радостно рассмеялась, будто колокольчик зазвенел.
– Вот как? – удивился Линдсей. – И часто вы прибегаете к этому средству? – добавил он, чувствуя себя полным дураком.
– Сегодня в первый раз, – снова рассмеялась Исабель, – но оно оказалось на редкость действенным.
Джеймс недоверчиво покачал головой.
– Я в таких делах ничего не смыслю, – пробормотал он, донельзя смущенный, и, поспешно встав на колени, начал оглядывать опустевший лес.
Поцелуи – чистые, свободные от плотского вожделения – обладали свойством излечивать от недугов и даже поднимать со смертного одра только в житиях святых да в рыцарских романах. Линдсей никогда не слышал, чтобы такое случалось в жизни. Кроме того, его поцелуй, якобы излечивший Исабель от слепоты, чистым не назовешь: от него до сих пор бурлит кровь в жилах и томится желанием плоть.
«Я ведь не рыцарь в сверкающих доспехах, – напомнил себе Линдсей, пытаясь восстановить душевное равновесие, – а разбойник, презираемый всеми изгой».
И все же он не мог заставить себя забыть об этом поцелуе, с трудом подавляя желание вновь обнять Исабель и ощутить сладостное прикосновение ее губ.
Она смотрела на него так мягко, спокойно… Он порадовался, что между ними вновь протянулась та незримая связующая нить, которой ему так не хватало. Но благодарность и восхищение, ясно читавшиеся в глазах девушки, смутили его.
Впрочем, к чему все это? Его дело – стычки с врагами, обмен заложниками, военные хитрости, сомнения и тревоги. Он ничего не понимает в видениях, пророчествах, колдовстве и чудесах. И в любви тоже…
«Нет, ни о какой любви не может быть и речи, – одернул себя Линдсей. – Господи, помоги, пусть это будет кто угодно, только не Исабель Сетон!» Он взволнованно запустил пальцы в свою золотисто-каштановую гриву. Опять эта странная женщина ломает его планы. Почему? Как теперь к ней относиться? Линдсей не знал.
Ему хотелось видеть восхищение и благодарность в ее прозревших глазах, тянуло снова прижать ее к груди и прильнуть к нежным губам, чтобы ожесточенное сердце опять зашлось от восторга. Но разве он достоин такого счастья?
– Путь свободен, нам нужно идти, – проворчал Линдсей и отвернулся. Конечно, надо идти, не сидеть же здесь, глазея на чужую невесту! – Я схожу за лошадьми и соколом, а вы пока побудьте здесь.
– Спасибо вам, Джеймс Линдсей, – сказала Исабель, садясь на землю, – за поцелуй, избавивший меня от слепоты.
Высокая, тонкая, с листьями в волосах и на одежде, она сидела среди папоротников, как лесная фея. Линдсей снова ощутил стеснение в груди.
– Ваше зрение все равно вернулось бы рано или поздно, – ответил он со вздохом, – вы сами говорили. Но я рад, что… был вам полезен.
Она смотрела на него, не отрываясь, и Джеймс в который раз подумал, что эта девушка с ее странным даром, прекрасными опаловыми глазами и пленительно-женственным ртом, такая невинная и чистая, – настоящая загадка.
Если бы он мог позволить себе ее полюбить! Иногда он пытался себе представить, какой могла бы стать его жизнь, уйди он на покой, но что толку! Познать эту жизнь ему не суждено, потому что его удел – ходить по острию ножа. Мир, счастье, любовь не для него, так что лучше выбросить из головы черноволосую прорицательницу.
Исабель стала подниматься на ноги, и Линдсей, поколебавшись, помог ей встать. О, как ему хотелось ее обнять! Но он, переборов себя, отошел в сторону.
– Вы слышали, Джеймс, Ральф подтвердил, что ваша кузина у него, – сказала девушка.
– Слышал, – угрюмо отозвался горец. – Она – приманка, с помощью которой он рассчитывает заманить в ловушку меня .
– А еще Ральф сказал, что вы убили несколько человек и предали Уоллеса, чтобы получить награду за его голову. Какая ложь!
Линдсей молча смотрел на нее секунду-другую, понимая, какого ответа она ждет. В ее глазах горел огонек убеждения, она снова верила в него!
– Нет, Ральф сказал правду, – проговорил он и отвернулся, чтобы не видеть, как этот огонек угаснет и ее прекрасные глаза наполнятся болью.
12
Когда они выехали из леса, Исабель ахнула: вид и впрямь открылся изумительный. Поляна сияла и золотилась в лучах солнца, словно ее устлали драгоценной парчой, и посреди этого великолепия стоял маленький уютный домик, совершенно такой, каким его описал Линдсей.
Как всегда, после приступа слепоты на девушку напал зрительный голод: она жадно разглядывала все вокруг, наслаждаясь солнцем, красками, игрой света и тени. Когда взгляд Исабель упал на Линдсея, ее поразило ощущение силы, исходившее от его фигуры. Высокий, широкоплечий, он гордо восседал на вороном жеребце, держа на одной руке пойманного в лесу сокола. Изысканно-красивая в своем серо-коричневом оперении с тонкими короткими черточками птица вертела головой, поблескивая на солнце золотистыми глазами.
Джеймс через плечо бросил взгляд на Исабель и отвернулся.
Она почувствовала, что ее шею и щеки заливает румянец. Ей вспомнился недавний поцелуй – страстный, упоительный, нежный, рассеявший угнетавшую ее тьму.
В тот момент переполненная благодарностью Исабель хотела целовать своего избавителя еще и еще, так же упоительно и страстно, как он поцеловал ее, но он снова отвернулся от нее, вмиг став чужим и холодным. А потом случилось и вовсе ужасное: он признался, что предал Уоллеса!
Его слова ранили Исабель в самое сердце, причинив боль, которая была во сто крат сильнее страданий от телесных ран. И теперь, глядя на Линдсея, девушка снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: неужели он действительно предал Уоллеса, своего вождя и друга? Нет, несмотря на его признание, она не могла в это поверить.
В ее душе царил полный разлад. Только что, за несколько минут до страшных слов Джеймса, ей довелось услышать, как лжет и признается в похищении беззащитной женщины по имени Маргарет Кроуфорд сэр Ральф, которого Исабель и ее отец считали рыцарем без страха и упрека. Кроме того, безутешный жених, только что потерявший невесту, был чересчур практичен и деловит.
Исабель вздохнула и поморщилась: нет, ему нельзя доверять, как и Линдсею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Прикосновение к ее губам, теплым и благоуханным, как лепестки нагретой солнцем розы, было так сладостно, что у Линдсея захватило дух и едва не помутился разум.
Через мгновение, осознав, что его недруги скрылись, он неохотно отстранился от Исабель, поднял голову и прислушался.
Никаких подозрительных звуков.
Он посмотрел на девушку. Она тоже смотрела на него, причем в ее блестящих глазах появилось осмысленное выражение.
Он коснулся пальцем ее щеки и прошептал:
– Господи боже, к вам вернулось зрение?
– Да, только что, когда вы меня поцеловали, – так же тихо ответила она и радостно рассмеялась, будто колокольчик зазвенел.
– Вот как? – удивился Линдсей. – И часто вы прибегаете к этому средству? – добавил он, чувствуя себя полным дураком.
– Сегодня в первый раз, – снова рассмеялась Исабель, – но оно оказалось на редкость действенным.
Джеймс недоверчиво покачал головой.
– Я в таких делах ничего не смыслю, – пробормотал он, донельзя смущенный, и, поспешно встав на колени, начал оглядывать опустевший лес.
Поцелуи – чистые, свободные от плотского вожделения – обладали свойством излечивать от недугов и даже поднимать со смертного одра только в житиях святых да в рыцарских романах. Линдсей никогда не слышал, чтобы такое случалось в жизни. Кроме того, его поцелуй, якобы излечивший Исабель от слепоты, чистым не назовешь: от него до сих пор бурлит кровь в жилах и томится желанием плоть.
«Я ведь не рыцарь в сверкающих доспехах, – напомнил себе Линдсей, пытаясь восстановить душевное равновесие, – а разбойник, презираемый всеми изгой».
И все же он не мог заставить себя забыть об этом поцелуе, с трудом подавляя желание вновь обнять Исабель и ощутить сладостное прикосновение ее губ.
Она смотрела на него так мягко, спокойно… Он порадовался, что между ними вновь протянулась та незримая связующая нить, которой ему так не хватало. Но благодарность и восхищение, ясно читавшиеся в глазах девушки, смутили его.
Впрочем, к чему все это? Его дело – стычки с врагами, обмен заложниками, военные хитрости, сомнения и тревоги. Он ничего не понимает в видениях, пророчествах, колдовстве и чудесах. И в любви тоже…
«Нет, ни о какой любви не может быть и речи, – одернул себя Линдсей. – Господи, помоги, пусть это будет кто угодно, только не Исабель Сетон!» Он взволнованно запустил пальцы в свою золотисто-каштановую гриву. Опять эта странная женщина ломает его планы. Почему? Как теперь к ней относиться? Линдсей не знал.
Ему хотелось видеть восхищение и благодарность в ее прозревших глазах, тянуло снова прижать ее к груди и прильнуть к нежным губам, чтобы ожесточенное сердце опять зашлось от восторга. Но разве он достоин такого счастья?
– Путь свободен, нам нужно идти, – проворчал Линдсей и отвернулся. Конечно, надо идти, не сидеть же здесь, глазея на чужую невесту! – Я схожу за лошадьми и соколом, а вы пока побудьте здесь.
– Спасибо вам, Джеймс Линдсей, – сказала Исабель, садясь на землю, – за поцелуй, избавивший меня от слепоты.
Высокая, тонкая, с листьями в волосах и на одежде, она сидела среди папоротников, как лесная фея. Линдсей снова ощутил стеснение в груди.
– Ваше зрение все равно вернулось бы рано или поздно, – ответил он со вздохом, – вы сами говорили. Но я рад, что… был вам полезен.
Она смотрела на него, не отрываясь, и Джеймс в который раз подумал, что эта девушка с ее странным даром, прекрасными опаловыми глазами и пленительно-женственным ртом, такая невинная и чистая, – настоящая загадка.
Если бы он мог позволить себе ее полюбить! Иногда он пытался себе представить, какой могла бы стать его жизнь, уйди он на покой, но что толку! Познать эту жизнь ему не суждено, потому что его удел – ходить по острию ножа. Мир, счастье, любовь не для него, так что лучше выбросить из головы черноволосую прорицательницу.
Исабель стала подниматься на ноги, и Линдсей, поколебавшись, помог ей встать. О, как ему хотелось ее обнять! Но он, переборов себя, отошел в сторону.
– Вы слышали, Джеймс, Ральф подтвердил, что ваша кузина у него, – сказала девушка.
– Слышал, – угрюмо отозвался горец. – Она – приманка, с помощью которой он рассчитывает заманить в ловушку меня .
– А еще Ральф сказал, что вы убили несколько человек и предали Уоллеса, чтобы получить награду за его голову. Какая ложь!
Линдсей молча смотрел на нее секунду-другую, понимая, какого ответа она ждет. В ее глазах горел огонек убеждения, она снова верила в него!
– Нет, Ральф сказал правду, – проговорил он и отвернулся, чтобы не видеть, как этот огонек угаснет и ее прекрасные глаза наполнятся болью.
12
Когда они выехали из леса, Исабель ахнула: вид и впрямь открылся изумительный. Поляна сияла и золотилась в лучах солнца, словно ее устлали драгоценной парчой, и посреди этого великолепия стоял маленький уютный домик, совершенно такой, каким его описал Линдсей.
Как всегда, после приступа слепоты на девушку напал зрительный голод: она жадно разглядывала все вокруг, наслаждаясь солнцем, красками, игрой света и тени. Когда взгляд Исабель упал на Линдсея, ее поразило ощущение силы, исходившее от его фигуры. Высокий, широкоплечий, он гордо восседал на вороном жеребце, держа на одной руке пойманного в лесу сокола. Изысканно-красивая в своем серо-коричневом оперении с тонкими короткими черточками птица вертела головой, поблескивая на солнце золотистыми глазами.
Джеймс через плечо бросил взгляд на Исабель и отвернулся.
Она почувствовала, что ее шею и щеки заливает румянец. Ей вспомнился недавний поцелуй – страстный, упоительный, нежный, рассеявший угнетавшую ее тьму.
В тот момент переполненная благодарностью Исабель хотела целовать своего избавителя еще и еще, так же упоительно и страстно, как он поцеловал ее, но он снова отвернулся от нее, вмиг став чужим и холодным. А потом случилось и вовсе ужасное: он признался, что предал Уоллеса!
Его слова ранили Исабель в самое сердце, причинив боль, которая была во сто крат сильнее страданий от телесных ран. И теперь, глядя на Линдсея, девушка снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: неужели он действительно предал Уоллеса, своего вождя и друга? Нет, несмотря на его признание, она не могла в это поверить.
В ее душе царил полный разлад. Только что, за несколько минут до страшных слов Джеймса, ей довелось услышать, как лжет и признается в похищении беззащитной женщины по имени Маргарет Кроуфорд сэр Ральф, которого Исабель и ее отец считали рыцарем без страха и упрека. Кроме того, безутешный жених, только что потерявший невесту, был чересчур практичен и деловит.
Исабель вздохнула и поморщилась: нет, ему нельзя доверять, как и Линдсею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97