Неужели Мейнуаринг выбрал его в зятья? Если так, то он явно не мог соперничать с мистером Дэниелсом.
Маргарет вышла вместе с Филиппом из особняка и подошла к поджидающей карете. Подсаживая жену в карету, он так стиснул ее запястье, что все мысли о Друзилле и ее неизвестном поклоннике вылетели у нее из головы.
Усевшись напротив Маргарет, Филипп устремил на нее взгляд сквозь темноту. От ее бледной кожи, казалось, исходит какое-то неземное свечение. Словно этой женщины вообще не существует. Словно эта женщина — призрак, посланный, чтобы преследовать его.
«И ей неплохо это удается, черт побери!» — подумал он. Ее появление в его жизни все перевернуло.
Как ни странно, но ситуация очень напоминала ту, когда он сделал отвратительное открытие о неверности Роксаны. Внезапно все, что он знал, как он полагал, о женщинах, показалось ему тогда неправильным. Это отнюдь не слабые существа, нуждающиеся в мужской опеке и руководстве. Это бессовестные интриганки, которым и дела нет до чести и клятв, которые они же сами дали.
И вот теперь Маргарет снова опрокинула его представления. Все уроки, которые он получил от Роксаны, неприложи-мы, судя по всему, к Маргарет.
Она слегка пошевелилась, ротонда ее распахнулась, и он увидел холмики ее грудей. Он уставился на восхитительную щелку между ними, и в нем вспыхнула страсть.
Филипп стиснул кулаки, чтобы подавить непреодолимое желание ласкать эту нежную кожу.
«Но с какой стати мне противиться своим желаниям?» — подумал он. Маргарет — его жена. Он имеет полное право прикасаться к ней. И в темноте кареты никто этого не увидит. Уединение их здесь так же ненарушимо, как если бы они находились в ее спальне. Больше того, поскольку она не знала, что он решил нормировать свои половые контакты с ней, она не узнает и о том, что ему это не удалось. Снова не удалось.
Не давая себе времени обдумать, умно ли он поступает, он сел рядом с ней.
Маргарет встрепенулась, удивленная его неожиданным движением.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, — пробормотал он, обнаружив, что не в состоянии правдоподобно объяснить, что он делает. Голова его была занята совсем другим. Например, ее мучительно-женственньм запахом, который он втягивал в себя все глубже и глубже, отчего его вожделение становилось все сильнее.
Поддавшись непреодолимому желанию, Филипп запустил руку ей за корсаж. Ее жаркая плоть, казалось, обжигает ему пальцы, и он закрыл глаза, чтобы еще полнее смаковать охватившие его ощущения. Пальцы его проникли ниже, сжавшись вокруг мягкого соска, и когда он ощутил, как сосок затвердел под его рукой, это лишило его остатков самоконтроля.
Он стянул с нее лиф и обнажил груди, но из-за темноты видел их смутно. «Не важно, — решил Филипп. — Все равно прикосновение дает гораздо больше удовлетворения, чем взгляд».
Он чувствовал, как отчаянно бьется ее сердце у него под рукой, и в голове у него мелькнула неотчетливая мысль: а что испытывает она? Получает ли она от этого удовольствие? Женам этого не полагается, но ведь Маргарет ни в чем нельзя считать обычной женой. Она слишком отличается от всех женщин, когда-либо им виденных. Ее способность к обучению и безжалостная логика делают ее скорее мужественной, чем женственной.
Но ее тело… При мысли о ее теле его охватила дрожь. Он никогда не видел ничего более женственного. Это прямо-таки сокровищница для самых разнообразных чувственных восторгов. Казалось, он может прожить всю жизнь, погружаясь в тайны этого тела, и так и не узнать всего.
Маргарет закусила губу, чтобы удержаться от стона, вызванного его ласками. Ее сверхчувствительной коже эти прикосновения казались слишком возбуждающими.
Она напряглась, потому что он наклонился к ней и она ощутила его жаркое дыхание на своей щеке. Сердце у нее гулко билось, казалось, она сейчас задохнется. Веки ее отяжелели, и ей стоило все больших усилий не опустить их, но она не могла тратить силы на это, потому что все ее внимание сосредоточилось на попытках скрыть от него, какую страсть вызывают в ней его прикосновения.
Это становилось все труднее. Она еле сдерживалась, чтобы не обхватить руками его голову и не привлечь к себе его губы. «А почему бы и нет?» — спросила она себя. Каким бы непостижимым это ни казалось, но она с ним обвенчана. А замужние женщины, уж конечно, имеют право получать наслаждение от супружеского акта.
Вожделение нарастало в ней, но сквозь него сверкнуло сомнение: она вспомнила бесконечные сетования матери и ее подруг по поводу супружеского ложа. Однако она отогнала это сомнение. Нет ничего дурного в том, чтобы ласкать мужа. Долг жены — покоряться его натиску, и если долг совпадает, как у нее, с ее склонностью — тем лучше.
Маргарет ощутила грубоватую кожу его щеки у своей груди, и мысли ее рассыпались на множество мелких осколков. Она задрожала от смятения, вызванного потоком ощущений, переполнивших ее, когда его губы крепко обхватили ее сосок.
Непроизвольно она запустила пальцы ему в волосы, чтобы привлечь еще ближе к себе. Волосы у него были мягкими и прохладными и контрастировали с, пламенным пылом его жадных губ.
Томительный стон раздался в темной Карете.
Маргарет охватило чувство сильнейшей утраты, когда Филипп немного отодвинулся. Но вместо того чтобы вернуться на свое сиденье, как она ожидала, он нашел в темноте своими губами ее губы,
Губы ее раскрылись, отвечая чувственному ощущению его языка, прикасающегося к ее языку. Она крепко прижалась к нему. Для нее больше не имело значения, что они находятся в тесной карете, двигающейся по Лондону. Значение имело одно — чтобы он не останавливался.
Маргарет ухватилась за его фрак, когда он немного отодвинулся, но вместо того, чтобы оставить ее, чего она боялась, он схватил подол ее платья и задрал его над ее стройными бедрами.
На мгновение ее нарастающую страсть прервало ощущение прохладного ночного воздуха на разгоряченной коже, и она затрясла головой, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме своей разгорающейся страсти.
Он ответил ей не словами, а действием. Обхватив ее руками за талию, он усадил ее к себе на колени.
Она сглотнула, когда его плоть прижалась к ней. Природная сдержанность окончательно отказалась подчиняться ей, и теперь она была охвачена всепожирающей жаждой, требовавшей удовлетворения.
Она почувствовала, что пальцы его дрожат, когда он грубо передвинул ее; поняв, что он так же возбужден, как и она, Маргарет ощутила дикий восторг.
А потом она уже вообще ни о чем не думала, потому что он приступил к делу.
Она изумилась, не веря себе, когда почувствовала, что ее словно взорвало изнутри. Страстное желание, нараставшее в ней, внезапно вышло из-под контроля.
Маргарет изогнулась в его сильных объятиях, пытаясь вобрать его глубже в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Маргарет вышла вместе с Филиппом из особняка и подошла к поджидающей карете. Подсаживая жену в карету, он так стиснул ее запястье, что все мысли о Друзилле и ее неизвестном поклоннике вылетели у нее из головы.
Усевшись напротив Маргарет, Филипп устремил на нее взгляд сквозь темноту. От ее бледной кожи, казалось, исходит какое-то неземное свечение. Словно этой женщины вообще не существует. Словно эта женщина — призрак, посланный, чтобы преследовать его.
«И ей неплохо это удается, черт побери!» — подумал он. Ее появление в его жизни все перевернуло.
Как ни странно, но ситуация очень напоминала ту, когда он сделал отвратительное открытие о неверности Роксаны. Внезапно все, что он знал, как он полагал, о женщинах, показалось ему тогда неправильным. Это отнюдь не слабые существа, нуждающиеся в мужской опеке и руководстве. Это бессовестные интриганки, которым и дела нет до чести и клятв, которые они же сами дали.
И вот теперь Маргарет снова опрокинула его представления. Все уроки, которые он получил от Роксаны, неприложи-мы, судя по всему, к Маргарет.
Она слегка пошевелилась, ротонда ее распахнулась, и он увидел холмики ее грудей. Он уставился на восхитительную щелку между ними, и в нем вспыхнула страсть.
Филипп стиснул кулаки, чтобы подавить непреодолимое желание ласкать эту нежную кожу.
«Но с какой стати мне противиться своим желаниям?» — подумал он. Маргарет — его жена. Он имеет полное право прикасаться к ней. И в темноте кареты никто этого не увидит. Уединение их здесь так же ненарушимо, как если бы они находились в ее спальне. Больше того, поскольку она не знала, что он решил нормировать свои половые контакты с ней, она не узнает и о том, что ему это не удалось. Снова не удалось.
Не давая себе времени обдумать, умно ли он поступает, он сел рядом с ней.
Маргарет встрепенулась, удивленная его неожиданным движением.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, — пробормотал он, обнаружив, что не в состоянии правдоподобно объяснить, что он делает. Голова его была занята совсем другим. Например, ее мучительно-женственньм запахом, который он втягивал в себя все глубже и глубже, отчего его вожделение становилось все сильнее.
Поддавшись непреодолимому желанию, Филипп запустил руку ей за корсаж. Ее жаркая плоть, казалось, обжигает ему пальцы, и он закрыл глаза, чтобы еще полнее смаковать охватившие его ощущения. Пальцы его проникли ниже, сжавшись вокруг мягкого соска, и когда он ощутил, как сосок затвердел под его рукой, это лишило его остатков самоконтроля.
Он стянул с нее лиф и обнажил груди, но из-за темноты видел их смутно. «Не важно, — решил Филипп. — Все равно прикосновение дает гораздо больше удовлетворения, чем взгляд».
Он чувствовал, как отчаянно бьется ее сердце у него под рукой, и в голове у него мелькнула неотчетливая мысль: а что испытывает она? Получает ли она от этого удовольствие? Женам этого не полагается, но ведь Маргарет ни в чем нельзя считать обычной женой. Она слишком отличается от всех женщин, когда-либо им виденных. Ее способность к обучению и безжалостная логика делают ее скорее мужественной, чем женственной.
Но ее тело… При мысли о ее теле его охватила дрожь. Он никогда не видел ничего более женственного. Это прямо-таки сокровищница для самых разнообразных чувственных восторгов. Казалось, он может прожить всю жизнь, погружаясь в тайны этого тела, и так и не узнать всего.
Маргарет закусила губу, чтобы удержаться от стона, вызванного его ласками. Ее сверхчувствительной коже эти прикосновения казались слишком возбуждающими.
Она напряглась, потому что он наклонился к ней и она ощутила его жаркое дыхание на своей щеке. Сердце у нее гулко билось, казалось, она сейчас задохнется. Веки ее отяжелели, и ей стоило все больших усилий не опустить их, но она не могла тратить силы на это, потому что все ее внимание сосредоточилось на попытках скрыть от него, какую страсть вызывают в ней его прикосновения.
Это становилось все труднее. Она еле сдерживалась, чтобы не обхватить руками его голову и не привлечь к себе его губы. «А почему бы и нет?» — спросила она себя. Каким бы непостижимым это ни казалось, но она с ним обвенчана. А замужние женщины, уж конечно, имеют право получать наслаждение от супружеского акта.
Вожделение нарастало в ней, но сквозь него сверкнуло сомнение: она вспомнила бесконечные сетования матери и ее подруг по поводу супружеского ложа. Однако она отогнала это сомнение. Нет ничего дурного в том, чтобы ласкать мужа. Долг жены — покоряться его натиску, и если долг совпадает, как у нее, с ее склонностью — тем лучше.
Маргарет ощутила грубоватую кожу его щеки у своей груди, и мысли ее рассыпались на множество мелких осколков. Она задрожала от смятения, вызванного потоком ощущений, переполнивших ее, когда его губы крепко обхватили ее сосок.
Непроизвольно она запустила пальцы ему в волосы, чтобы привлечь еще ближе к себе. Волосы у него были мягкими и прохладными и контрастировали с, пламенным пылом его жадных губ.
Томительный стон раздался в темной Карете.
Маргарет охватило чувство сильнейшей утраты, когда Филипп немного отодвинулся. Но вместо того чтобы вернуться на свое сиденье, как она ожидала, он нашел в темноте своими губами ее губы,
Губы ее раскрылись, отвечая чувственному ощущению его языка, прикасающегося к ее языку. Она крепко прижалась к нему. Для нее больше не имело значения, что они находятся в тесной карете, двигающейся по Лондону. Значение имело одно — чтобы он не останавливался.
Маргарет ухватилась за его фрак, когда он немного отодвинулся, но вместо того, чтобы оставить ее, чего она боялась, он схватил подол ее платья и задрал его над ее стройными бедрами.
На мгновение ее нарастающую страсть прервало ощущение прохладного ночного воздуха на разгоряченной коже, и она затрясла головой, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме своей разгорающейся страсти.
Он ответил ей не словами, а действием. Обхватив ее руками за талию, он усадил ее к себе на колени.
Она сглотнула, когда его плоть прижалась к ней. Природная сдержанность окончательно отказалась подчиняться ей, и теперь она была охвачена всепожирающей жаждой, требовавшей удовлетворения.
Она почувствовала, что пальцы его дрожат, когда он грубо передвинул ее; поняв, что он так же возбужден, как и она, Маргарет ощутила дикий восторг.
А потом она уже вообще ни о чем не думала, потому что он приступил к делу.
Она изумилась, не веря себе, когда почувствовала, что ее словно взорвало изнутри. Страстное желание, нараставшее в ней, внезапно вышло из-под контроля.
Маргарет изогнулась в его сильных объятиях, пытаясь вобрать его глубже в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86