По сравнению с этим ваша попытка выскочить за графа будет невинной причудой.
В конце концов она поняла. Изумленная и напуганная одновременно, Джорджиана подняла свои юбки и побежала. Пересекла посыпанную гравием дорогу и взбежала по лестнице на портик. Она продолжала бежать по дому, пока не достигла двери своих покоев. Задыхаясь, она взялась за ручку двери.
— Джорджиана, где вы были?
По коридору на своей коляске к ней катил граф. За ним следовали его слуги. Колеса pro коляски заскрипели, он остановился и ткнул в нее своей тростью.
— Вы обещали быть сегодня на ленче после полудня. Вы только посмотрите на себя. Волосы растрепанны, на подоле какие-то пятна.
Отдышавшись, Джорджиана достала из кармана очки и надела их.
— Тетя Августа опять стреляла в меня.
— Лавиния сказала мне. Она видела, как Августа слезала с крыши с мушкетом. С вами все в порядке, моя дорогая?
— Конечно.
— Я так и думал. Августа с десяти шагов не попадет в Букингемский дворец. А теперь переоденьтесь, моя дорогая. Сегодня все должны быть на ленче. Он состоится в Рыбацком крыле. Я уже напомнил об этом Людвигу.
— Я буду там, Трешфилд.
— Отлично. — Он положил дрожащую руку на ее запястье. — Я скучал без вас, моя дорогая.
Она похлопала его по руке:
— И я по вас тоже скучала.
— Вы единственная в этом доме, кто не хочет моей смерти. Вы знаете, что Эвелин и Пруденс в прошлом году пытались добиться, чтобы меня признали душевнобольным?
— Да, вы рассказывали мне.
— И они могли бы преуспеть в этом, если бы я не нанял самых дорогих в королевстве стряпчих. — Граф провел пальцем над бровью, потом положил руки на набалдашник своей трости и наклонился к ней, хитро улыбаясь. — Мне надо было сказать Августе, что они французские шпионы.
— Как вам не стыдно, Трешфилд?! — Джорджиана улыбнулась ему в ответ.
Трешфилд положил трость на колени и подал знак своим слугам. Отъезжая, он сказал:
— Я пошлю за доктором Сандерсоном и попрошу его выписать для Августы что-нибудь успокаивающее. Она стала очень возбудимой, с тех пор как мы объявили о нашей помолвке.
Джорджиана скользнула в комнату и прислонилась к двери. Лицо ее горело, она вся дрожала — от возбуждения. Из спальни вышла Ребекка с халатом в руках и увидела ее.
— О, миледи, у вас ужасный вид.
— Я знаю, Ребекка. Я знаю. Ванна уже готова? Хорошо. Я хочу искупаться. Не надо меня беспокоить. Я боюсь опоздать на ленч.
Она погрузилась в горячую, пахнущую жасмином воду, но пребывание в ванной лишь усилило ее смятение. До сегодняшнего дня она считала Николаса Росса назойливым невежей, но потом он рассказал о своем отце, и она стала лучше к нему относиться. Когда же он поцеловал ее, все ее представления о том, что хорошо и что плохо, разрушились.
И он желал ее. Она была ошеломлена этим открытием. Росс тоже испытывал искушение. Он все еще стоял перед ее мысленным взором: напряженное тело и лицо, выражающее душевную муку, причину которой она только теперь поняла. Ему стоило больших усилий сдержать себя.
Разговаривая с графом, Джорджиана чувствовала непреодолимое желание найти Ника и снова прикоснуться к нему. По сравнению с этим все остальное казалось ей несущественным. Она никогда прежде не испытывала подобного чувства.
Вначале Росс казался ей невыносимым. Он хотел, чтобы она отказалась от плана всей ее жизни, плана, который мог как-то компенсировать трагедию ее брата. Он считал ее избалованной девчонкой. Но он целовал ее так, словно его жизнь зависела от этого поцелуя. Он способен очаровывать одной своей близостью.
Что же ей теперь делать? Впервые она поняла истинную причину того, почему юным леди не позволяют оставаться наедине с мужчинами. Если бы она пробыла с Ником еще некоторое время, то неизвестно, чем бы все кончилось. Как все нехорошо поступают, утаивая этот секрет от женщин до их замужества. Теперь она понимала, почему Джоселина так огорчили ее планы. Он хотел, чтобы она узнала то чувство, которое сейчас испытывала к Нику. Но в то же время и Джоселин, и она прекрасно знали, что их отец никогда не одобрит ее увлечения Николасом Россом.
А что Ник? Что он чувствует теперь? В конце концов, это он заставил ее уйти. Джорджиана взяла в руку кусок жасминового мыла и начала взбивать пену. Неужели он прогнал ее потому, что не чувствовал того, что чувствовала она? Нет, он явно тоже был возбужден. Да, это один из немногих случаев, когда Ник повел себя как джентльмен. Что же ей теперь делать?
Ох уж эта ее неосведомленность. Ладно, она поговорит с тетей Ливи сегодня же ночью. Тетя Ливи была замужем. Ходили слухи, что очень давно она была влюблена в молодого офицера королевской конной гвардии.
Чувствуя неуверенность и беспокойство оттого, что ей предстояло встретиться с Ником за ленчем, Джорджиана оделась, обнаружив, что нисколько не опаздывает. Тетя Ливи зашла за ней, и они вместе вышли на заднюю лужайку.
— Ты только что была на лужайке с мистером Россом, — утвердительно сказала тетя Ливи.
— Тетя Ливи, неужели в этом доме все всё замечают?
— Именно, Будь осторожна, Джорджиана. Ты плохо знаешь таких людей, как мистер Росс.
— Вы хотите сказать, что он не джентльмен?
Лавиния надела капор и завязала его широкие ленты, когда они вышли на лужайку.
— Нет, я хочу сказать, что ты не знаешь мужчин, от одного вида которых у женщин слюнки текут.
— Тетя Ливи!
— Этот-мужчина опасен, дитя мое. Несколько лет назад леди Дрилл бросила своего двадцатитрехлетнего мужа, чтобы покорить его сердце, но он даже не попытался ее соблазнить. Я допускаю, что леди Дрилл себялюбивая дура, но ты должна понимать, почему я рассказала тебе о ней.
— Да, тетя Ливи. Я буду осторожна.
Они раскрыли зонтики и пошли к озеру, чтобы сесть на лодки и добраться на них до Рыбацкого павильона, который казался сказочным сверкающим дворцом, держащимся на гладкой водной поверхности. Дальше за павильоном венецианский мост соединял берега более узкой части озера.
Эвелин уже ждал их. Джорджиана позволяла тете Ливи выступать в качестве посредника в ее отношениях с мистером Хайдом. Эвелин вел себя подчеркнуто корректно и держался несколько настороженно в присутствии Лавинии, поскольку та пообещала всадить заряд дроби ему в зад, если он еще раз перейдет границы приличия в отношении Джорджианы. Джорджиана повернулась к нему спиной и закрылась зонтиком, когда увидела, что от дома к ним направляется Пруденс. Увидев Джорджиану рядом со своим мужем, она пошла быстрее, почти побежала по травянистому склону, ведущему к озеру.
— Добрый день, Пруденс, — сказала Джорджиана.
Запыхавшаяся, Пруденс остановилась, с треском закрыла свой зонтик и начала обмахивать им себя.
— Августа опять пыталась вас застрелить, не так ли? Почему бы вам не избавить нас от скандала и не уехать, прежде чем вас убьют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
В конце концов она поняла. Изумленная и напуганная одновременно, Джорджиана подняла свои юбки и побежала. Пересекла посыпанную гравием дорогу и взбежала по лестнице на портик. Она продолжала бежать по дому, пока не достигла двери своих покоев. Задыхаясь, она взялась за ручку двери.
— Джорджиана, где вы были?
По коридору на своей коляске к ней катил граф. За ним следовали его слуги. Колеса pro коляски заскрипели, он остановился и ткнул в нее своей тростью.
— Вы обещали быть сегодня на ленче после полудня. Вы только посмотрите на себя. Волосы растрепанны, на подоле какие-то пятна.
Отдышавшись, Джорджиана достала из кармана очки и надела их.
— Тетя Августа опять стреляла в меня.
— Лавиния сказала мне. Она видела, как Августа слезала с крыши с мушкетом. С вами все в порядке, моя дорогая?
— Конечно.
— Я так и думал. Августа с десяти шагов не попадет в Букингемский дворец. А теперь переоденьтесь, моя дорогая. Сегодня все должны быть на ленче. Он состоится в Рыбацком крыле. Я уже напомнил об этом Людвигу.
— Я буду там, Трешфилд.
— Отлично. — Он положил дрожащую руку на ее запястье. — Я скучал без вас, моя дорогая.
Она похлопала его по руке:
— И я по вас тоже скучала.
— Вы единственная в этом доме, кто не хочет моей смерти. Вы знаете, что Эвелин и Пруденс в прошлом году пытались добиться, чтобы меня признали душевнобольным?
— Да, вы рассказывали мне.
— И они могли бы преуспеть в этом, если бы я не нанял самых дорогих в королевстве стряпчих. — Граф провел пальцем над бровью, потом положил руки на набалдашник своей трости и наклонился к ней, хитро улыбаясь. — Мне надо было сказать Августе, что они французские шпионы.
— Как вам не стыдно, Трешфилд?! — Джорджиана улыбнулась ему в ответ.
Трешфилд положил трость на колени и подал знак своим слугам. Отъезжая, он сказал:
— Я пошлю за доктором Сандерсоном и попрошу его выписать для Августы что-нибудь успокаивающее. Она стала очень возбудимой, с тех пор как мы объявили о нашей помолвке.
Джорджиана скользнула в комнату и прислонилась к двери. Лицо ее горело, она вся дрожала — от возбуждения. Из спальни вышла Ребекка с халатом в руках и увидела ее.
— О, миледи, у вас ужасный вид.
— Я знаю, Ребекка. Я знаю. Ванна уже готова? Хорошо. Я хочу искупаться. Не надо меня беспокоить. Я боюсь опоздать на ленч.
Она погрузилась в горячую, пахнущую жасмином воду, но пребывание в ванной лишь усилило ее смятение. До сегодняшнего дня она считала Николаса Росса назойливым невежей, но потом он рассказал о своем отце, и она стала лучше к нему относиться. Когда же он поцеловал ее, все ее представления о том, что хорошо и что плохо, разрушились.
И он желал ее. Она была ошеломлена этим открытием. Росс тоже испытывал искушение. Он все еще стоял перед ее мысленным взором: напряженное тело и лицо, выражающее душевную муку, причину которой она только теперь поняла. Ему стоило больших усилий сдержать себя.
Разговаривая с графом, Джорджиана чувствовала непреодолимое желание найти Ника и снова прикоснуться к нему. По сравнению с этим все остальное казалось ей несущественным. Она никогда прежде не испытывала подобного чувства.
Вначале Росс казался ей невыносимым. Он хотел, чтобы она отказалась от плана всей ее жизни, плана, который мог как-то компенсировать трагедию ее брата. Он считал ее избалованной девчонкой. Но он целовал ее так, словно его жизнь зависела от этого поцелуя. Он способен очаровывать одной своей близостью.
Что же ей теперь делать? Впервые она поняла истинную причину того, почему юным леди не позволяют оставаться наедине с мужчинами. Если бы она пробыла с Ником еще некоторое время, то неизвестно, чем бы все кончилось. Как все нехорошо поступают, утаивая этот секрет от женщин до их замужества. Теперь она понимала, почему Джоселина так огорчили ее планы. Он хотел, чтобы она узнала то чувство, которое сейчас испытывала к Нику. Но в то же время и Джоселин, и она прекрасно знали, что их отец никогда не одобрит ее увлечения Николасом Россом.
А что Ник? Что он чувствует теперь? В конце концов, это он заставил ее уйти. Джорджиана взяла в руку кусок жасминового мыла и начала взбивать пену. Неужели он прогнал ее потому, что не чувствовал того, что чувствовала она? Нет, он явно тоже был возбужден. Да, это один из немногих случаев, когда Ник повел себя как джентльмен. Что же ей теперь делать?
Ох уж эта ее неосведомленность. Ладно, она поговорит с тетей Ливи сегодня же ночью. Тетя Ливи была замужем. Ходили слухи, что очень давно она была влюблена в молодого офицера королевской конной гвардии.
Чувствуя неуверенность и беспокойство оттого, что ей предстояло встретиться с Ником за ленчем, Джорджиана оделась, обнаружив, что нисколько не опаздывает. Тетя Ливи зашла за ней, и они вместе вышли на заднюю лужайку.
— Ты только что была на лужайке с мистером Россом, — утвердительно сказала тетя Ливи.
— Тетя Ливи, неужели в этом доме все всё замечают?
— Именно, Будь осторожна, Джорджиана. Ты плохо знаешь таких людей, как мистер Росс.
— Вы хотите сказать, что он не джентльмен?
Лавиния надела капор и завязала его широкие ленты, когда они вышли на лужайку.
— Нет, я хочу сказать, что ты не знаешь мужчин, от одного вида которых у женщин слюнки текут.
— Тетя Ливи!
— Этот-мужчина опасен, дитя мое. Несколько лет назад леди Дрилл бросила своего двадцатитрехлетнего мужа, чтобы покорить его сердце, но он даже не попытался ее соблазнить. Я допускаю, что леди Дрилл себялюбивая дура, но ты должна понимать, почему я рассказала тебе о ней.
— Да, тетя Ливи. Я буду осторожна.
Они раскрыли зонтики и пошли к озеру, чтобы сесть на лодки и добраться на них до Рыбацкого павильона, который казался сказочным сверкающим дворцом, держащимся на гладкой водной поверхности. Дальше за павильоном венецианский мост соединял берега более узкой части озера.
Эвелин уже ждал их. Джорджиана позволяла тете Ливи выступать в качестве посредника в ее отношениях с мистером Хайдом. Эвелин вел себя подчеркнуто корректно и держался несколько настороженно в присутствии Лавинии, поскольку та пообещала всадить заряд дроби ему в зад, если он еще раз перейдет границы приличия в отношении Джорджианы. Джорджиана повернулась к нему спиной и закрылась зонтиком, когда увидела, что от дома к ним направляется Пруденс. Увидев Джорджиану рядом со своим мужем, она пошла быстрее, почти побежала по травянистому склону, ведущему к озеру.
— Добрый день, Пруденс, — сказала Джорджиана.
Запыхавшаяся, Пруденс остановилась, с треском закрыла свой зонтик и начала обмахивать им себя.
— Августа опять пыталась вас застрелить, не так ли? Почему бы вам не избавить нас от скандала и не уехать, прежде чем вас убьют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63