Что за кожа! Боюсь, моего умения недостаточно, чтобы передать ее свечение! Когда мы вернемся в Бомон де Жаспр, я обязательно сделаю ваш большой портрет. — Так он болтал без умолку, пока Ги не принес ему мольберт, холст, краски и кисти. Затем он сосредоточенно стал рисовать.
— Не желает ли мадам отведать охлажденного вина? — вежливо тронул ее за» локоть Ги.
— Конечно, пожалуйста, Ги. Слуга исчез и через минуту появился с изысканным кубком венецианского стекла, наполненным бледно-розовым вином.
— Любимое вино месье, — пояснил он, — оно должно понравиться вам, мадам герцогиня.
«Мадам герцогиня! Боже, — подумала Скай, — я буду герцогиней!» Тут она вспомнила Сесила и его бредни о здоровье герцога. Теперь ничего не поделаешь, но, если герцог окажется достойным мужем, она может привезти младших детей в Бомон де Жаспр. Эван и Мурроу могут жить и без нее, Бедные О'Флахерти, они так мало знали ее. Она вздохнула, теперь это уже не исправишь. Однако остальные должны быть с ней! Робби и Виллоу тоже мало видят ее, но сейчас они рядом. Другое дело, если она окажется в чужой стране.
Имение Линмут в безопасности, так как его маленький владелец — англичанин. За этим присмотрят Ричард де Гренвилль и Адам де Мариско. Дядя Симу с будет радеть за земли Бурков, и она попросит Элизабет Фицджеральд Клинтон, графиню Линкольн, помочь ему. Бет — ирландка и поймет ее положение. Следовало воспользоваться этим шансом, Скай не могла оставить своих детей. Благодаря помощи королевы и своим семейным связям она сможет защитить состояние своих детей даже из такой дали, как Бомон де Жаспр.
Как бессердечен Сесил! Он знал, что герцог сравнительно молод и здоров, но сознательно ввел ее в заблуждение, чтобы вырвать согласие и помочь своей госпоже — королеве. Что Сесилу до того, что Патрик только что появился на свет, что Дейдра — младенец. Он безжалостно оторвал ее от детей, «Никогда больше не поверю англичанину», — подумала она. Но ведь были же и ее любимый Джеффри, который никогда не причинял ей зла, и Адам де Мариско, и Робби, и леди Сесили. «Клянусь всеми святыми!»
— Вы хмуритесь, — сказал Эдмон де Бомон, — не хмурьтесь, милая Скай, мне нужна та ваша полуулыбка, которая была у вас, когда вы находились в раздумье.
Она улыбнулась:
— Расскажите мне о Бомон де Жаспре.
— О, это сказочная страна, — ответил он. — Полоска земли не более пяти миль шириной, зажатая между Провансом и Лангедоком и уходящая внутрь материка на десять миль от побережья. К счастью, наша столица Виллароза находится на плато, которое упирается в горы, защищающие герцогство. Плато плодородно, так что благодаря земле и дарам моря мы вполне обеспечиваем себя продуктами. Мы не зависим от Франции, хотя она была бы не прочь проглотить нас. Королева Франции, Екатерина Медичи, предлагала герцогу в жены свою дочь Маргариту.
— Почему же герцог захотел вместо нее жену-англичанку? Трудно поверить в это, Эдмон. Французская принцесса была бы сокровищем для вашего герцога.
— Это был неискренний дар, и дядя Фаброн это знал. Принцесса Валуа предназначена для Генриха Наваррского.
— А как выглядит ваш дядя? — спросила она.
— Это серьезный человек, Скай. Очень образованный и начитанный. Буду откровенен с вами: он был бы более счастлив, приняв монашеский обет, нежели бразды правления такого герцогства, как наше. И все же он человек ответственный. Вы будете его третьей женой. Первая, Мари де Брей, умерла после нескольких выкидышей и неудачных родов. Вторая, Бланш де Тулон, умерла при родах, оставив сына Гарнье. Жаль, что он не умер, он слабоумный. Вот уже пять лет мой дядя вдовствует: вплоть до недавнего времени он не мог представить себя связанным узами нового брака. Поэтому он сделал меня своим наследником. Но я убедил его, что рождение его собственного здорового мужского потомка будет полезней для герцогства, нежели карлик племянник.
— У вас нет братьев?
— У меня четыре прелестные сестры. — Он рассмеялся. — Они старше меня. После моего рождения родители опасались, что следующий ребенок будет столь же уродлив, как я. Поэтому, кроме моего дяди Фаброна, Гарнье и меня, в Бомон де Жаспре нет других легитимных претендентов на престол. Мой отец умер, когда мне было двенадцать лет. Поэтому для меня очень важно, чтобы мой дядя женился снова и родил здорового сына. Если я унаследую престол, мне придется жениться, а какая женщина пойдет за меня? Что за дети будут у нас? — Он положил кисть и подошел к ней. — Милая, дорогая Скай! Вы — наша последняя надежда!
Она содрогнулась:
— Не говорите так, Эдмон! Меня пугает мысль о том, что я должна стать единственным средством выживания целого герцогства!
Он улыбнулся, и его улыбка была так обаятельна, что Скай подумала: как жаль, что она выходит замуж не за него. Конечно, он невелик ростом, но добр и приятен и, несомненно, очень умен.
— О чем вы думаете? — спросил он.
— Честно?
Он кивнул. — Я бы хотела быть вашей женой.
Мгновение он казался ошеломленным, но затем медленно произнес:
— Мадам, еще никогда мне не делали такого великолепного комплимента! — Затем, взяв ее за руки, он страстно поцеловал их. — До сих пор я не сожалел о своем росте, Скай, но сегодня вечером мне жаль, что я так мал.
— Я обидела вас, Эдмон, а мне ни за что не хотелось причинять вам боль.
— Вы не обидели меня, — ответил он, и его фиалковые глаза встретились с ее голубыми, и она поняла, что он хочет ее. Он резко изменил тему разговора, снова заговорив о своем дяде:
— Что еще хотели бы вы узнать о герцоге, Скай?
— Как он выглядит? — спросила она, дав волю женскому любопытству.
— Он примерно на пять сантиметров выше вас, глаза у него черные, как и волосы.
— Так у вас волосы разного цвета? — разочарованно протянула она.
— Да. Его мать — флорентийка, а моя — из Кастилии. Я наследовал медовый цвет волос и фиалковый — глаз. Дядя Фаброн выглядит более внушительно, у него более царственные черты лица, а мои гораздо мягче. Он повернулся к мольберту:
— У нас будет еще немало времени для разговоров, Скай, а я еще должен закончить сегодня ваш портрет. Простите мое любопытство, Скай, но кто такой сэр Роберт Смолл, не увидев которого, вы не хотите покидать Англию?
— Робби? — широко улыбнулась Скай. — Робби один из двух моих лучших друзей в этом мире. Это мой деловой партнер, прекрасный человек, которого я обожаю. Он старый холостяк, а его сестра, леди Сесили, — бездетная вдова. Мой второй муж был испанцем и умер еще до рождения моей старшей дочери, нашего единственного ребенка, Виллоу. Робби и его сестра удочерили ее, сделали своей наследницей. При столь плохих отношениях между Англией и Испанией моей дочери лучше иметь английскую, а не испанскую фамилию. Хотя ее происхождение не является тайной, но пока она носит имя Виллоу Мэри Смолл, об этом никто не думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184