Ехидная ухмылка служанки довершила унижение Каролины.
Та сделала едва ли не самый изящный в жизни реверанс.
— Я должна извиниться за свой вид, но снег… — ледяным тоном сказала гостья, надменно поведя плечом (жест, достойный Петиции), и как бы в подтверждение встряхнула мокрую юбку, отчего капли воды рассыпались по зеленому обюссонскому ковру. — Надеюсь, мой визит не поставил вас в затруднительное положение, миссис Тарбелл. Хотя вы недавно въехали в этот дом, но Реба сказала мне, что здесь можно принимать гостей. Впрочем, если это не так, то я, разумеется, поселюсь в гостинице.
После этих слов все убедились, что перед ними дочь аристократа. Конечно, Каролина слегка переигрывала, но ее подстегивала надменность ужасной женщины в розовом атласе. Ухмылка горничной исчезла, теперь видны были только испуганные глаза.
Миссис Тарбелл была ошарашена, но вскоре ей удалось взять себя в руки.
— Никаких затруднений. — Миссис Тарбелл наконец пришла в себя и с упреком взглянула на свою дочь. — Ребе следовало предупредить меня, что она приедет не одна. Не так ли, Реба? — Та даже отступила на шаг, видимо, опасаясь пощечины. — Но мы вам очень рады, Каролина. Я правильно вас называю?
— В школе мы зовем ее Кэрол, мама, — вставила Реба.
— И где ваш дом, Кэрол?
— В Виргинии, — твердо ответила гостья. — На Восточном побережье.
— В колониях? — удивилась Тарбелл.
— У ее отца там огромное поместье! — воскликнула Реба. — Да, Кэрол? Представь себе, мама, тысячи акров земли! А еще мистер Лайтфут строит новый дом с лестницей, которая будет даже шире нашей!
— В Виргинии живут не одни дикари, миссис Тарбелл, — тихо сказала Каролина, однако ее слова прозвучали вызывающе.
— Нет, нет, разумеется, — поспешно согласилась миссис Тарбелл. — Я поселю вас в Зеленой комнате.
— Мама, нельзя ли, чтобы Кэрол жила рядом со мной? — по-детски воскликнула Реба, приведя в изумление подругу.
Должно быть, присутствие грозной родительницы заставляло ее дрожать от страха.
Мать нахмурилась: Зеленая комната была самой красивой спальней для гостей. Там недавно повесили новые гардины, обили стены зеленым французским атласом. Но Каролина присоединилась к просьбе Ребы, и миссис Тарбелл неохотно согласилась:
— Ладно, я не возражаю. Хотя в комнате еще нет занавесок на окнах…
— Я сейчас же отведу Кэрол в ее комнату! — обрадовалась Реба. — А пока горничная все сделает и повесит занавески, Каролина побудет у меня. Да, мы очень голодны, еще не ужинали. Можно, нам что-нибудь принесут наверх?
Миссис Тарбелл соображала, как впечатлить благородную гостью: серебром в холодной столовой или подносом с яствами? И остановилась на двух подносах, а серебро подождет до завтра. Утром она все разузнает у дочери про эту бедно одетую красотку с холодными серыми глазами, которую Реба притащила с собой из Лондона. Манеры у нее, кажется, аристократические, ведь младшие сыновья из лучших домов Британии все время искали счастья в колониях. Жаль, что Джонатана нет дома, он прекрасно разбирается в людях.
— Я прослежу, чтобы вас накормили. Отведи Кэрол к себе. — И миссис Тарбелл жестом отпустила девушек.
Комната, предназначенная Каролине, оказалась восхитительной. Парчовые драпировки рыжевато-коричневых оттенков украшали темно-желтые стены, на полу лежал такого же цвета ковер.
— Мама еще не бралась за эту комнату. Папа купил дом с мебелью и со всем, что в нем было, но она сразу большую часть отправила к антиквару. А эту комнату оставила на потом. Мама хочет повесить здесь коричневые занавески, положить такое же покрывало на кровать, а пол застелить красным турецким ковром для оживления гаммы.
— А мне так очень нравится, — грустно сказала Каролина.
— Но эти вещи старые, — засмеялась Реба. — Все должно быть новым и дорогим, если мы хотим, как говорит мама, «занять соответствующее положение в обществе».
Странно, в школе Реба так не говорила, она казалась более утонченной, а дома вдруг преобразилась. Ладно, она ее лучшая подруга в Англии, к тому же безгранично щедрая. Но в аристократической среде американских плантаторов подобные замечания Ребы сочли бы крайне эксцентричными. Там каждый знает и свое место в жизни, и место других людей. Правда, в Бродлее все иначе.
— Мама ожидала, что ты будешь в мехах и бархате, — доверительно сказала Реба.
— Я бы с удовольствием, только не могу себе позволить.
— А для этого существуют браки, не так ли? Думаю, твоя мать отправила тебя за океан, чтобы ты нашла себе хорошего жениха в Лондоне.
Каролина поморщилась:
— Нет, просто она боялась, что я сбегу в Мэрридж-Триз с сыном мельника, и специально выбрала такую школу, где с меня не спускали бы глаз.
— Не понимаю, чего наши матери хотят от нас? — удивилась Реба. — Может, они ждут, что мы вдруг сбежим от постоянного надзора, бросимся в подходящую карету с гербом и немедленно выйдем замуж за графа?
В этом была вся Реба.
— Наверное, о таком чуде они и мечтают, — невольно улыбнулась Каролина.
— Уверена, мама страшно разочарована, что я не привела за руку барона, — пробормотала Реба.
«Или хотя бы сестру барона!»
— Возможно, ты предоставишь ей маркиза, — пожала плечами Каролина.
— Если у меня будет время. Мама непредсказуема. Поскольку я дома, она в любой момент отыщет мне подходящего мужа и потребует, чтобы я дала согласие.
Девушки загрустили, но вскоре у Ребы настроение улучшилось, потому что в дверях появились две служанки с огромными подносами.
— Наконец-то! — с облегчением вздохнула Реба, любившая вкусно поесть, однако дождалась, пока служанки уйдут, и спросила:
— Ты поможешь мне, если мама потребует, чтобы я вышла за ее избранника?
Каролина сразу подумала о побеге и одобрила замысел подруги.
— Конечно, — пообещала она.
Реба тут же набросилась на булочки с сыром. Она исподтишка посматривала на подругу, в который раз с удовлетворением отметив про себя ее красоту. План, обдуманный еще в школе, удался, она сделала прекрасный выбор. Даже в скромном коричневом платье Каролина выглядела как фарфоровая статуэтка. При одном освещении ее светлые волосы отливали золотом, при другом — искрились серебром. Глаза в обрамлении густых темных ресниц способны покорить любого, а улыбка — растопить даже глыбу льда. Теперь Реба отразит натиск матери. Если той вздумается прямо сегодня набросить на нее аркан, то в него попадется Каролина.
Глава 14
Бродлей, Эссекс Двенадцать дней Рождества 1687 год
Рождественский день, а за ним и ночь прошли в усадьбе Бродлей на удивление скучно. Поначалу Каролина пыталась связать это с отсутствием главы семейства и нездоровьем хозяйки, но быстро отказалась от своих предположений. Уже на второй день она пришла к выводу, что болезнь миссис Тарбелл — обыкновенное похмелье, ибо та выпивала портвейна больше, чем могла позволить себе женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90