Тем не менее она каждый день отправлялась на прогулку со своим неутомимым поклонником, а потом сидела с ним в большой гостиной Бродлея, спрашивая себя, как долго она будет еще притворяться.
Но едва силы покидали ее, тут же являлась Реба, хватала подругу за руку и снова просила:
— Ну пожалуйста, Кэрол! Я навеки останусь твоей должницей!
Правда, Каролине и самой было приятно гулять с этим внушающим доверие человеком, в котором чувствовалась настоящая сила. Лестно было думать, что ее честь защищает лучшая шпага Эссекса, радостно было глядеть на это загорелое лицо и в какой-нибудь предательский момент снова представить себя в его объятиях…
О Томасе она больше не вспоминала. Теперь всеми ее помыслами овладел Рэй.
Вскоре защитник опять пришел ей на выручку, и Реба потом сказала, что острый язык заставляет Каролину постоянно обжигаться. На сей раз все произошло на балу в замке Бомон накануне Двенадцатой ночи. Молодежь, наигравшись в жмурки, вернулась к старшим, чтобы освежиться и потанцевать.
Увидев Каролину в окружении молодых людей, мисс Долли нахмурилась. Самолюбие первой красавицы графства было задето всем этим шумом по поводу колониальной простушки, гостившей у выскочек из Бродлея. Окинув прекрасную девушку в серебристо-голубом наряде злобным взглядом, Долли вдруг громко сказала на весь зал:
— Мой отец говорит, что от колонистов одни неприятности. Вечно они требуют кредитов…
Услыхав клевету на задавленных налогами виргинских плантаторов, Каролина не могла молчать.
— А мой отец, — заявила она, — недоволен законами, которые не позволяют ему самостоятельно возить табак в Англию. Поэтому английские торговцы могут одевать своих жен и дочерей… — Каролина окинула презрительным взглядом платье Долли, — в бархат и горностай!
Дело в том, что отец Долли был не только отпрыском древнего эссекского рода, но и лондонским негоциантом, торговавшим в Европе колониальными товарами, получая колоссальные прибыли.
Красавица, не ожидавшая такого отпора, сдержала гнев, лишь на щеках у нее выступили красные пятна.
— Это клевета! — негодующе воскликнула она.
— Это правда, — парировала Каролина. — И пора вам ее услышать!
Рэй издалека наблюдал за этой сценой, внимательно прислушиваясь к словам Каролины, и, едва заиграла музыка, направился к ней.
— Разрешите пригласить нашу пламенную гостью на танец? — с поклоном спросил он.
Каролина отправилась танцевать, все еще пылая благородным гневом. Ее щеки раскраснелись, голубое платье отливало серебром, а волосы блестели, словно белый металл.
— Наша малышка из колоний похожа на флаг, не правда ли? — спросил лорд Холлистед у сэра Кайля, — Да, Рэй Эвисток несет ее, словно знамя.
Эти двое были не одиноки в своем восхищении, многие гости тоже наблюдали за танцующей парой. Лишь Долли в ярости похлопывала по руке золоченым веером.
— А вы вспыльчивы, — пошутил Рэй.
— Долли только получила по заслугам! — возразила девушка. — Мой отец и его друзья не вылезают из долгов, и все потому, что закон не разрешает им самостоятельно продавать свой табак, они должны отправлять его в Англию, чтобы здешние купцы пожинали плоды чужого труда. Колонисты и не знали бы об этом, не будь в Лондоне их поверенных!
— Да, жизнь несправедлива, — вежливо согласился Рэй. — Но чего вы хотите от англичан?
— Изменить ее! — решительно заявила Каролина. — Быть честными с американскими колониями! Идти к королю!..
— Который занят другими вещами.
— Тогда к королеве!
— Ax вы смутьянка! Но я сейчас наставлю вас на путь истинный. Этот король — человек мстительный, и если вы будете слишком резко отзываться о нем в доме Тарбеллов, то очень скоро лишитесь их гостеприимства. Как лондонский негоциант, Джонатан Тарбелл отлично понимает, с какой стороны ему мажут хлеб маслом.
— Благодарю за предупреждение, Рэй. Но если б «этот король» приехал в свои американские владения, то сам бы увидел их плачевное состояние.
— Послушайте моего совета.
— Я никогда не слушаю чужих советов, — холодно ответила Каролина, — и всегда поступаю по собственному усмотрению.
— Слова глупой девушки, — заметил Рэй. — И если вы будете продолжать в том же духе, то могут подумать, что у себя дома вы помогали контрабандистам. Помнится, вы живете на берегу?
— Чесапикского залива, — добавила Каролина, вскинув прелестную головку.
— Отличная бухта для контрабандистов, — улыбнулся Рэй. — К тому же люди верят сплетням. Вы причините своему отцу много неприятностей, если пройдет молва, что он смутьян.
Каролина ахнула:
— Нет человека более преданного! — Она говорила чистую правду, хотя бывали минуты, когда Филдинг Лайтфут выходил из себя, негодуя на презрение короны к проблемам колоний.
— Не сомневаюсь, — сухо ответил Рэй.
Каролина замолчала. Да, придется ей, видимо, прикусить язык, хотя это будет нелегко, раз кругом девицы, похожие на Долли.
Потом девушка танцевала с хозяином, и когда музыка смолкла, она услышала за спиной удивленный возглас:
— Ба, это же Каролина Лайтфут, клянусь честью!
Обернувшись, Каролина увидела одного из друзей Томаса. Лорд Фэншоу был в лиловом бархатном костюме и непокорном парике, как всегда съезжающем у него с головы. Он поклонился улыбающемуся хозяину бала и пригласил девушку на следующий танец.
— А где Томас? — спросил он.
— Он уехал в Нортхемптон.
— Да, кажется, он собирался туда на все Рождество. Какая неудача. Я надеялся, что он тоже здесь. Мы бы с ним покутили!
— Я не знала, что вы живете в Эссексе.
— О нет, — поспешил ответить лорд Реджи. — Я живу в Суффолке, а тут у меня дядя. Я объезжаю с визитами своих родных, прежде чем отправиться в Сомерсет, где в феврале состоится моя свадьба. — По его тону девушка поняла, что ему не хотелось покидать шумный Лондон ради глухой провинции. — И как Томас решился оставить вас одну? — Молодой человек восхищенно смотрел на Каролину, действительно неотразимую в дорогом бальном платье Ребы. — Мне еще не приходилось видеть его столь покоренным дамой.
— А когда вы в последний раз его видели?
— Накануне моего отъезда из Лондона. Правда, тогда он собирался на свадьбу в Кент и дал мне письмо для вас! По пути я должен был забросить его в пансион, но совсем забыл, поскольку моя лошадь вздумала брыкаться возле телеги с фруктами. Торговец хотел, чтобы я заплатил за его апельсины, а у меня, как на грех, не оказалось ни единой гинеи. Пришлось удирать оттуда, словно за мной гнался констебль!
— Письмо? — спросила Каролина, замирая от волнения. — Надеюсь, вы не успели доставить его в школу?
— Нет, оно у меня где-то с собой… Кажется, в сапоге. Но почему я не должен был отвозить его в пансион?
Каролина быстро пересказала новость, о которой писала Клеменси Дейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Но едва силы покидали ее, тут же являлась Реба, хватала подругу за руку и снова просила:
— Ну пожалуйста, Кэрол! Я навеки останусь твоей должницей!
Правда, Каролине и самой было приятно гулять с этим внушающим доверие человеком, в котором чувствовалась настоящая сила. Лестно было думать, что ее честь защищает лучшая шпага Эссекса, радостно было глядеть на это загорелое лицо и в какой-нибудь предательский момент снова представить себя в его объятиях…
О Томасе она больше не вспоминала. Теперь всеми ее помыслами овладел Рэй.
Вскоре защитник опять пришел ей на выручку, и Реба потом сказала, что острый язык заставляет Каролину постоянно обжигаться. На сей раз все произошло на балу в замке Бомон накануне Двенадцатой ночи. Молодежь, наигравшись в жмурки, вернулась к старшим, чтобы освежиться и потанцевать.
Увидев Каролину в окружении молодых людей, мисс Долли нахмурилась. Самолюбие первой красавицы графства было задето всем этим шумом по поводу колониальной простушки, гостившей у выскочек из Бродлея. Окинув прекрасную девушку в серебристо-голубом наряде злобным взглядом, Долли вдруг громко сказала на весь зал:
— Мой отец говорит, что от колонистов одни неприятности. Вечно они требуют кредитов…
Услыхав клевету на задавленных налогами виргинских плантаторов, Каролина не могла молчать.
— А мой отец, — заявила она, — недоволен законами, которые не позволяют ему самостоятельно возить табак в Англию. Поэтому английские торговцы могут одевать своих жен и дочерей… — Каролина окинула презрительным взглядом платье Долли, — в бархат и горностай!
Дело в том, что отец Долли был не только отпрыском древнего эссекского рода, но и лондонским негоциантом, торговавшим в Европе колониальными товарами, получая колоссальные прибыли.
Красавица, не ожидавшая такого отпора, сдержала гнев, лишь на щеках у нее выступили красные пятна.
— Это клевета! — негодующе воскликнула она.
— Это правда, — парировала Каролина. — И пора вам ее услышать!
Рэй издалека наблюдал за этой сценой, внимательно прислушиваясь к словам Каролины, и, едва заиграла музыка, направился к ней.
— Разрешите пригласить нашу пламенную гостью на танец? — с поклоном спросил он.
Каролина отправилась танцевать, все еще пылая благородным гневом. Ее щеки раскраснелись, голубое платье отливало серебром, а волосы блестели, словно белый металл.
— Наша малышка из колоний похожа на флаг, не правда ли? — спросил лорд Холлистед у сэра Кайля, — Да, Рэй Эвисток несет ее, словно знамя.
Эти двое были не одиноки в своем восхищении, многие гости тоже наблюдали за танцующей парой. Лишь Долли в ярости похлопывала по руке золоченым веером.
— А вы вспыльчивы, — пошутил Рэй.
— Долли только получила по заслугам! — возразила девушка. — Мой отец и его друзья не вылезают из долгов, и все потому, что закон не разрешает им самостоятельно продавать свой табак, они должны отправлять его в Англию, чтобы здешние купцы пожинали плоды чужого труда. Колонисты и не знали бы об этом, не будь в Лондоне их поверенных!
— Да, жизнь несправедлива, — вежливо согласился Рэй. — Но чего вы хотите от англичан?
— Изменить ее! — решительно заявила Каролина. — Быть честными с американскими колониями! Идти к королю!..
— Который занят другими вещами.
— Тогда к королеве!
— Ax вы смутьянка! Но я сейчас наставлю вас на путь истинный. Этот король — человек мстительный, и если вы будете слишком резко отзываться о нем в доме Тарбеллов, то очень скоро лишитесь их гостеприимства. Как лондонский негоциант, Джонатан Тарбелл отлично понимает, с какой стороны ему мажут хлеб маслом.
— Благодарю за предупреждение, Рэй. Но если б «этот король» приехал в свои американские владения, то сам бы увидел их плачевное состояние.
— Послушайте моего совета.
— Я никогда не слушаю чужих советов, — холодно ответила Каролина, — и всегда поступаю по собственному усмотрению.
— Слова глупой девушки, — заметил Рэй. — И если вы будете продолжать в том же духе, то могут подумать, что у себя дома вы помогали контрабандистам. Помнится, вы живете на берегу?
— Чесапикского залива, — добавила Каролина, вскинув прелестную головку.
— Отличная бухта для контрабандистов, — улыбнулся Рэй. — К тому же люди верят сплетням. Вы причините своему отцу много неприятностей, если пройдет молва, что он смутьян.
Каролина ахнула:
— Нет человека более преданного! — Она говорила чистую правду, хотя бывали минуты, когда Филдинг Лайтфут выходил из себя, негодуя на презрение короны к проблемам колоний.
— Не сомневаюсь, — сухо ответил Рэй.
Каролина замолчала. Да, придется ей, видимо, прикусить язык, хотя это будет нелегко, раз кругом девицы, похожие на Долли.
Потом девушка танцевала с хозяином, и когда музыка смолкла, она услышала за спиной удивленный возглас:
— Ба, это же Каролина Лайтфут, клянусь честью!
Обернувшись, Каролина увидела одного из друзей Томаса. Лорд Фэншоу был в лиловом бархатном костюме и непокорном парике, как всегда съезжающем у него с головы. Он поклонился улыбающемуся хозяину бала и пригласил девушку на следующий танец.
— А где Томас? — спросил он.
— Он уехал в Нортхемптон.
— Да, кажется, он собирался туда на все Рождество. Какая неудача. Я надеялся, что он тоже здесь. Мы бы с ним покутили!
— Я не знала, что вы живете в Эссексе.
— О нет, — поспешил ответить лорд Реджи. — Я живу в Суффолке, а тут у меня дядя. Я объезжаю с визитами своих родных, прежде чем отправиться в Сомерсет, где в феврале состоится моя свадьба. — По его тону девушка поняла, что ему не хотелось покидать шумный Лондон ради глухой провинции. — И как Томас решился оставить вас одну? — Молодой человек восхищенно смотрел на Каролину, действительно неотразимую в дорогом бальном платье Ребы. — Мне еще не приходилось видеть его столь покоренным дамой.
— А когда вы в последний раз его видели?
— Накануне моего отъезда из Лондона. Правда, тогда он собирался на свадьбу в Кент и дал мне письмо для вас! По пути я должен был забросить его в пансион, но совсем забыл, поскольку моя лошадь вздумала брыкаться возле телеги с фруктами. Торговец хотел, чтобы я заплатил за его апельсины, а у меня, как на грех, не оказалось ни единой гинеи. Пришлось удирать оттуда, словно за мной гнался констебль!
— Письмо? — спросила Каролина, замирая от волнения. — Надеюсь, вы не успели доставить его в школу?
— Нет, оно у меня где-то с собой… Кажется, в сапоге. Но почему я не должен был отвозить его в пансион?
Каролина быстро пересказала новость, о которой писала Клеменси Дейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90