Этот зверь, царствующий в Риме, приказал арестовать в числе многих молодого француза барона Гербольда, обвиняемого в отравлении. Этот Гербольд мой молочный сын и арестован невинно, тем не менее, он брошен в тюрьму Ватикана, и в эту минуту, быть может, палач…
Здесь бедная мать остановилась, она была не в силах докончить. Мысль, что ее милый Карл может быть замучен до смерти, приводила ее в ужас, лишала способности говорить.
— Позвольте, синьора, — сказал, выходя вперед, Рубек, — объясните нам, с какой стати христианин может интересовать нас, евреев?
— Он только по наружности христианин, но в душе еврей и происходит от колена Давида — это будущий наш глава.
Все слушали с напряженным вниманием и в один голос спросили:
— Значит, Мессия, которого ждет Израиль?
Барбара боялась обманывать. Если истина откроется, месть этих людей могла быть ужасна. Все это она мигом сообразила и поспешила прибавить:
— Нет, он не Мессия, его назначение командовать войском для освобождения Израиля, вот почему необходимо его вырвать из когтей христиан. Деньги, которые я вам раздала, — продолжала Барбара, — есть только самая незначительная часть капитала, которым владеет барон.
— Значит, он очень богат?
— Да, ангел Господень указал ему место, где были скрыты несметные сокровища, предназначенные на великое дело избавления Израиля.
— О, в таком случае его необходимо освободить! — вскричали все в один голос.
— Теперь, когда я вам все открыла, — сказала Барбара, — могу ли я рассчитывать на вас?
— Да, да, конечно, мы все готовы пожертвовать жизнью для великого дела! — вскричали евреи.
Барбара сделала одобрительный жест, отступила в тень и незаметно исчезла. Как ни старались заговорщики отыскать отверстие — не могли, стена была совершенно гладкая, и все камни лежали на месте.
Вся толпа вышла из подземелья и отправилась к церкви св. Агапии. Там им представилось страшное зрелище. Едва сторож отворил двери, чтобы впустить священника дона Серафима, как наткнулся на стоявший почти на пороге крест, на котором был распят какой-то молодой человек. Несчастный истекал кровью и был без сознания. Священник в ужасе отступил назад и тотчас же послал за полицией. Явились сбиры и доктор; все усилия привести в чувство распятого не привели ни к чему.
— Тот, кто совершил это злодейство, — сказал доктор, — позаботился, прежде всего, лишить способности говорить свою жертву.
— Неужели нет надежды услыхать хоть одно слово от распятого, слово, которое могло бы нам указать на преступника? — спросил священник.
— Ни малейшей надежды, святой отец, — отвечал врач. — Несчастный умрет, не произнеся ни звука.
— Если здесь между нами есть преступник, — сказал один из толпы, — его тотчас узнать можно.
— Это, каким образом?
— Пусть каждый из присутствующих посмотрит в лицо умирающего; на того, кто совершил преступление, непременно брызнет кровь. Таким способом правосудию не раз доводилось открывать убийства.
Все поспешили исполнить предложенное средство. Каждый нагибался к лицу умирающего. В числе зрителей был и наш знакомый еврей Рубек. По странной случайности в то самое время, когда Рубек смотрел в лицо распятому, вдруг брызнула кровь из его рта. Толпа в один голос крикнула:
— Вот убийца, вяжите его!
Но Рубек сделал скачок назад, вынул из-под плаща длинный кинжал, угрожая каждому, кто подступится, выпустить внутренности. К Рубеку присоединились его товарищи, и вся толпа со страхом отступила. Евреи не спеша удалились. Отойдя на некоторое расстояние от церкви, один из них спросил Рубека.
— Ты его распял?
— Не все ли равно, я или кто другой? — хладнокровно отвечал еврей. — Довольно того, что она так решила в пример всем, кто бы посмел изменить нашему делу. Теперь, — продолжал Рубек, — следует заняться порученным нам делом.
И толпа мнимых рабочих скрылась в узких переулках города.
ЮРИСКОНСУЛ СВЯТОЙ КОЛЛЕГИИ
ЗАГОРОДНАЯ вилла кардинала из Болоньи Палеотто была расположена в живописной окрестности Рима, куда его имененция приезжал для отдыха от государственных дел и эпикурейских наслаждений. Кардинал Палеотто был мужчина средних лет, высокий ростом, с весьма симпатичной наружностью, щедрый, и был замечателен как выдающийся оратор. Он пользовался расположением всех, а также и папы Сикста V; несмотря на свои громадные богатства, долгов имел несметное множество, потому что отличался щедростью, широким гостеприимством, держал знаменитого артиста повара и делал богатые подарки аристократам Рима. Кардинал Палеотто справедливо назывался вельможей-баричем в широком значении этого слова. Его дворцы и виллы совмещали в себе целые коллекции произведений искусства древнего и современного миров. Работы великих художников из золота, серебра, бронзы и мрамора, разумеется, не дешево стоили щедрому кардиналу, но главный расход его заключался, как мы уже заметили, в подарках красавицам, и не одним аристократкам, но и всем вообще имевшим счастье обратить на себя внимание юрисконсула св. Коллегии.
В 1589 году, т.е. в момент нашего повествования, кардинал Палеотто сидел в кресле в одной из комнат своей богатой виллы Джианиколо, в его руках была чашка шоколада, в то время напитка весьма редкого и дорогого, который иногда привозили в Европу голландцы и генуэзцы; стройная фигура кардинала была облачена в пурпурную мантию, шитую золотом, из-под широкого рукава виднелась кисть белой выхоленной руки с бриллиантовым перстнем на указательном пальце, так как его имененция состоял в сане архиепископа (in partibus infedelium) в Малой Азии. Против кардинала, около маленького столика, сидела также с чашкою шоколада в руках знаменитая красавица французского двора Генриха III молоденькая графиня Шарлотта, муж которой вынужден был покинуть Францию, так как все его владения были заняты католическими войсками, воюющими с гугенотами под предводительством Генриха Наваррского. Кроме владений во Франции супруг Шарлотты имел поместья близ Неаполя, куда в данный момент и отправился. Скучавшую в отсутствие мужа графиню Шарлотту поспешил утешить галантный юрисконсул св. Коллегии. Графиня Шарлотта находила большое удовольствие в его обществе и часто посещала виллу Джианиколо запросто. Молодая красавица была чем-то озабочена, в ее карих глазах виднелось беспокойство. Кардинал это заметил и поспешил осведомиться, о чем думает графиня.
— Я не могу поверить вам тайну души, — отвечала, плутовски улыбаясь, красавица, помешивая золотой ложечкой в чашке шоколад.
— Как, от меня у вас могут быть секреты? — вскричал в том же тоне кардинал. — Согласитесь, что это большой грех.
— Конечно, скрывать что-либо от своего духовника грешно, но…
— Это, разумеется, прежде всего, но мне кажется, — прервал ее кардинал, — между нами до сих пор существовало некоторое доверие…
— Тем не менее, я не должна говорить вам, что меня заботит, — грустно отвечала графиня, — в особенности после того, как мне вчера удалось услышать ваше мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Здесь бедная мать остановилась, она была не в силах докончить. Мысль, что ее милый Карл может быть замучен до смерти, приводила ее в ужас, лишала способности говорить.
— Позвольте, синьора, — сказал, выходя вперед, Рубек, — объясните нам, с какой стати христианин может интересовать нас, евреев?
— Он только по наружности христианин, но в душе еврей и происходит от колена Давида — это будущий наш глава.
Все слушали с напряженным вниманием и в один голос спросили:
— Значит, Мессия, которого ждет Израиль?
Барбара боялась обманывать. Если истина откроется, месть этих людей могла быть ужасна. Все это она мигом сообразила и поспешила прибавить:
— Нет, он не Мессия, его назначение командовать войском для освобождения Израиля, вот почему необходимо его вырвать из когтей христиан. Деньги, которые я вам раздала, — продолжала Барбара, — есть только самая незначительная часть капитала, которым владеет барон.
— Значит, он очень богат?
— Да, ангел Господень указал ему место, где были скрыты несметные сокровища, предназначенные на великое дело избавления Израиля.
— О, в таком случае его необходимо освободить! — вскричали все в один голос.
— Теперь, когда я вам все открыла, — сказала Барбара, — могу ли я рассчитывать на вас?
— Да, да, конечно, мы все готовы пожертвовать жизнью для великого дела! — вскричали евреи.
Барбара сделала одобрительный жест, отступила в тень и незаметно исчезла. Как ни старались заговорщики отыскать отверстие — не могли, стена была совершенно гладкая, и все камни лежали на месте.
Вся толпа вышла из подземелья и отправилась к церкви св. Агапии. Там им представилось страшное зрелище. Едва сторож отворил двери, чтобы впустить священника дона Серафима, как наткнулся на стоявший почти на пороге крест, на котором был распят какой-то молодой человек. Несчастный истекал кровью и был без сознания. Священник в ужасе отступил назад и тотчас же послал за полицией. Явились сбиры и доктор; все усилия привести в чувство распятого не привели ни к чему.
— Тот, кто совершил это злодейство, — сказал доктор, — позаботился, прежде всего, лишить способности говорить свою жертву.
— Неужели нет надежды услыхать хоть одно слово от распятого, слово, которое могло бы нам указать на преступника? — спросил священник.
— Ни малейшей надежды, святой отец, — отвечал врач. — Несчастный умрет, не произнеся ни звука.
— Если здесь между нами есть преступник, — сказал один из толпы, — его тотчас узнать можно.
— Это, каким образом?
— Пусть каждый из присутствующих посмотрит в лицо умирающего; на того, кто совершил преступление, непременно брызнет кровь. Таким способом правосудию не раз доводилось открывать убийства.
Все поспешили исполнить предложенное средство. Каждый нагибался к лицу умирающего. В числе зрителей был и наш знакомый еврей Рубек. По странной случайности в то самое время, когда Рубек смотрел в лицо распятому, вдруг брызнула кровь из его рта. Толпа в один голос крикнула:
— Вот убийца, вяжите его!
Но Рубек сделал скачок назад, вынул из-под плаща длинный кинжал, угрожая каждому, кто подступится, выпустить внутренности. К Рубеку присоединились его товарищи, и вся толпа со страхом отступила. Евреи не спеша удалились. Отойдя на некоторое расстояние от церкви, один из них спросил Рубека.
— Ты его распял?
— Не все ли равно, я или кто другой? — хладнокровно отвечал еврей. — Довольно того, что она так решила в пример всем, кто бы посмел изменить нашему делу. Теперь, — продолжал Рубек, — следует заняться порученным нам делом.
И толпа мнимых рабочих скрылась в узких переулках города.
ЮРИСКОНСУЛ СВЯТОЙ КОЛЛЕГИИ
ЗАГОРОДНАЯ вилла кардинала из Болоньи Палеотто была расположена в живописной окрестности Рима, куда его имененция приезжал для отдыха от государственных дел и эпикурейских наслаждений. Кардинал Палеотто был мужчина средних лет, высокий ростом, с весьма симпатичной наружностью, щедрый, и был замечателен как выдающийся оратор. Он пользовался расположением всех, а также и папы Сикста V; несмотря на свои громадные богатства, долгов имел несметное множество, потому что отличался щедростью, широким гостеприимством, держал знаменитого артиста повара и делал богатые подарки аристократам Рима. Кардинал Палеотто справедливо назывался вельможей-баричем в широком значении этого слова. Его дворцы и виллы совмещали в себе целые коллекции произведений искусства древнего и современного миров. Работы великих художников из золота, серебра, бронзы и мрамора, разумеется, не дешево стоили щедрому кардиналу, но главный расход его заключался, как мы уже заметили, в подарках красавицам, и не одним аристократкам, но и всем вообще имевшим счастье обратить на себя внимание юрисконсула св. Коллегии.
В 1589 году, т.е. в момент нашего повествования, кардинал Палеотто сидел в кресле в одной из комнат своей богатой виллы Джианиколо, в его руках была чашка шоколада, в то время напитка весьма редкого и дорогого, который иногда привозили в Европу голландцы и генуэзцы; стройная фигура кардинала была облачена в пурпурную мантию, шитую золотом, из-под широкого рукава виднелась кисть белой выхоленной руки с бриллиантовым перстнем на указательном пальце, так как его имененция состоял в сане архиепископа (in partibus infedelium) в Малой Азии. Против кардинала, около маленького столика, сидела также с чашкою шоколада в руках знаменитая красавица французского двора Генриха III молоденькая графиня Шарлотта, муж которой вынужден был покинуть Францию, так как все его владения были заняты католическими войсками, воюющими с гугенотами под предводительством Генриха Наваррского. Кроме владений во Франции супруг Шарлотты имел поместья близ Неаполя, куда в данный момент и отправился. Скучавшую в отсутствие мужа графиню Шарлотту поспешил утешить галантный юрисконсул св. Коллегии. Графиня Шарлотта находила большое удовольствие в его обществе и часто посещала виллу Джианиколо запросто. Молодая красавица была чем-то озабочена, в ее карих глазах виднелось беспокойство. Кардинал это заметил и поспешил осведомиться, о чем думает графиня.
— Я не могу поверить вам тайну души, — отвечала, плутовски улыбаясь, красавица, помешивая золотой ложечкой в чашке шоколад.
— Как, от меня у вас могут быть секреты? — вскричал в том же тоне кардинал. — Согласитесь, что это большой грех.
— Конечно, скрывать что-либо от своего духовника грешно, но…
— Это, разумеется, прежде всего, но мне кажется, — прервал ее кардинал, — между нами до сих пор существовало некоторое доверие…
— Тем не менее, я не должна говорить вам, что меня заботит, — грустно отвечала графиня, — в особенности после того, как мне вчера удалось услышать ваше мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75