— Он умел на полном скаку пролезать под седлом, ехать, стоя на спине коня. Его даже приглашали на арену и спортивные соревнования, но он смеялся, говорил, что ирригатор должен не скакать по земле, а вгрызаться в неё зубами. Я почему-то запомнил его лучше матери. Отец часто брал меня с собой. Бывало, нахлобучит на меня свою огромную папаху, крикнет: «Уста, джигит!», и мы мчимся галопом.
— Хочу галопом, — капризно выдохнула ему в ухо Айка.
— Погоди, вот выедем за город.
Цок-цок копыта по мостовой. Улицы заполнялись любителями искупнуться в этот ранний час, спешащими на работу бойцами МФВ и вольнонаёмными со значками фронта. Широкоплечий парень на вороном коне, в шортах и белой рубашке с закатанными рукавами и девушка в джинсах и голубой тенниске привлекали внимание, их провожали долгими взглядами, и никто не знал, кто они, куда держат путь и как долго ещё им быть вместе.
Солнце уже полностью выкатилось из волн, превратившись из алого в золотое. Они ехали побережьем вдоль шоссе, слева от которого тянулась ковыльная степь. Здесь гулял ветер, и Гали с тревогой взглянул на небо: оно стремительно заволакивалось тёмными облаками:
— Держись! — крикнул он.
Орлик взял галоп. Из встречных автомашин высовывались головы любопытных: слишком живописно выглядели и конь, и всадники. Панамка слетела с Айки, по девушка лишь крепче прижималась к Гали. Простор моря и степи вливался в грудь, переполнял, и Айка бессвязно, упоённо стала выкрикивать все, что сумасбродно вертелось на языке:
— Амазонка в прериях! Эй-эй, где вы, пираты и морские волки! Капитан Блад, пришпорьте коня!
Они промчались километров пятнадцать, когда небо расколола красная молния, громыхнуло, сорвались первые холодные капли. На дорогу вымело шар перекати-поля. Точно живое существо, указывающее путь, он пересёк шоссе и понёсся влево по тропинке, ведущей к стогу сена. Конь свернул за ним. Когда подъехали, дождь уже хлестал вовсю.
Гали снял Айку с Орлика, вырыл в копне выемку, и они спрятались в пахучей свежескошенной траве. Приключение так растормошило и развеселило её, что она без всякой неловкости прижалась к тёплому боку Гали.
— Я бы хотела иметь такого брата, как ты, — сказала она, слегка подрагивая от все ещё не спадавшего возбуждения от скачки.
— Почему брата? — насторожился он.
— Потому что брат — навсегда.
Он рассмеялся.
— Айналайн, — тягуче продышал ей в ухо, вбирая ртом влагу с её лица и волос, порывисто притянул к себе и ощутил, как напряглось, окаменело её тело. — Не бойся, все будет ладом. Я никому — и себе тоже — не позволю обидеть тебя. Буков просил не говорить, но я не могу, я просто должен сказать тебе нечто…
— Что именно?
— Знаешь ли, что в ту ночь, после концерта, ты ходила? И даже танцевала! И тебе вовсе не приснилось, что я нёс тебя на руках в палатку.
Айка молчала, не веря услышанному.
— С тобой были ещё шестеро: тот блондин, что взглядом двигает предметы, ещё двое парней и две девушки — одна мулатка, а другая узкоглазая, как я. Буков сказал, что луна имеет над вами власть, но говорить об этом не следует, чтобы лишний раз не травмировать. А мне кажется наоборот — ты должна знать о себе все. Рано или поздно Буков перестанет делать из этого секрет, а пока он проводит наблюдения, исследует вас. Ты и не предполагаешь о своих возможностях, и это несправедливо.
— Ох, Гали, — она судорожно вздохнула, — неужели это и впрямь было?
— Я шёл за тобой через весь парк. Ты ростом чуть выше моего плеча, но очень стройненькая. Мне так хотелось подойти к тебе и чтобы ты обняла меня, повисела у меня на шее.
Айка вновь надолго замолчала. Потом сказала задумчиво:
— Значит, не зря мне кажется порою, будто санаторцы в каком-то заколдованном сне. Думаю, и в тебе заложено нечто, о чем ты ещё не подозреваешь.
— Что там во мне заложено. Вот никак не могу определиться, мечусь туда-сюда. Чуть было в лапы фортиусов не попал.
— Не спорь, я знаю.
— Айка…
— Что?
— Побывай где-нибудь, а? Только уходи ненадолго. Пока гроза. А потом расскажешь.
Айка не могла успокоиться. Итак, она ходит во сне. Что же мешает ей ходить наяву?
— Гали, расколдуй меня!
Теперь она знала, что встанет на ноги. Вот когда?
— А ты можешь заглянуть на дно океана?
— Конечно, — рассеянно кивнула она. — Но сначала надо бы прорваться туда, где меня, возможно, ждут.
Айка закрыла глаза, и Гали на миг показалось, что она исчезла, хотя рядом белело на траве её лицо. Минут через пять она очнулась и с досадой сказала, что на Альфанту попасть не удалось, между тем, там нуждаются в её помощи.
— Помчусь в Атлантику. Там, кстати, моя подружка. — И она вновь точно провалилась куда-то.
…Синеглазка лежала на коралловой отмели, почти сливаясь с песком. Лишь выпуклые синие глаза выдавали присутствие рыбины, единственного в мире существа, с сознанием которого Айке удавалось полностью сливаться. Вот и сейчас чуть не вскрикнула от боли, ощутив, что Синеглазка попалась на рыболовный крючок, но порвала леску и теперь лежала, страдая от боли во рту. Надо было что — то делать. Неподалёку вцепился в камень небольшой осьминог. Синеглазке было не до лакомств, но Айка заставила её подплыть к осьминогу и заглотнуть его вместе с камнем, который, царапнув по крючку, вышиб его из рыбьей пасти и был тут же выплюнут. Синеглазка облегчённо заработала плавниками, испуская волны признательности…
— Айка, вернись, вернись, — отчаянно тормошил её Гали.
Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Склонённое над ней лицо Гали было встревоженным.
— Ты стонала, и я испугался. Было больно?
— Не мне, Синеглазке. Это мероу, рыба из семейства каменных окуней. Удивительное существо. В молодости была самцом, потом у неё стало два пола, а сейчас превратилась в самку. К тому же Синеглазка — настоящий хамелеон: меняет цвет не только в зависимости от обстановки, но и от настроения. У неё редкостные глаза — таких нет ни у одной рыбы. Я пришла вовремя, помогла ей избавиться от крючка. Видел бы, какими красками расцвечено океанское дно! Есть рыбы совершенно сказочных форм и цветов. Когда впервые встретила золотистую рыбу-ангела, решила, что кто-то зажёг электрическую лампочку. А какая чудная рыба-клоун! А у рыбы — кошки длиннющие усы. Представь, есть рыбы-бабочки, пёстрые, весёлые. Но я никому, Гали, слышишь, даже маме, не рассказывала о своих путешествиях. Только тебе.
Он смотрел на неё с заворожённым любопытством и не мог понять, сочиняет она или говорит правду. Начиталась книг, может и придумать, что угодно.
— Ты, конечно, не веришь. Твоё право. Но ведь и я могу не поверить, что ходила. В прошлом году я написала одному академику о таинственных развалинах подводного города с точным указанием его координат. Может, Атлантида?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71