Нудная работенка? Ничего увлекательного? Возможно. Но уясните себе социальный смысл задачи. Это не рядовое «хозяйственное» дело, товарищи!
Стоянка машин возле здания, где на фасаде среди нескольких вывесок есть и название конторы, в которой подвизается Изабелла, – трест «Разнореклама».
Подъезжает молодой человек на «Москвиче-люкс» – Алик. Высматривает среди тесно стоящих машин «Жигули» Изабеллы, что-то прикидывает на глазок, примеривается. Затем снова садится за руль, подает назад и точнехонько разбивает переднюю фару «Жигулей».
– Дзинь – и готово! – удовлетворенно говорит Алик. – Ювелирная работа! – Он поворачивает к себе зеркальце заднего вида, приглаживает перед ним красивый зачес. И, выйдя из машины, застывает у «места аварии» со скорбным видом. Ждет.
Беспечно пересмеиваясь с приятельницами, из здания выпархивает Изабелла. Увидала, что в ее машину врезалась чужая, срывается и бежит к Алику, пылая гневом.
– Куда вы смотрели?! Урод! Балда! Растяпа!
Сказала бы она ему и покрепче, да уж больно он мил и сам так очевидно огорчен.
– Я вас очень прошу, не расстраивайтесь! – умоляет Алик. – Только фара, больше ни царапинки! Моя вина – мой ремонт. Возмещаю любые убытки, даже моральные!
– Это каким же образом?
– M-м… Хотите на концерт Пугачевой?
– Вы способны достать билеты?
Алик роется по карманам и вынимает два билета.
– Начало через час.
Изабелла оценивающе разглядывает кандидата в знакомые.
– Если бы вы действительно согласились… А фару поставим завтра!
– Вам больше некого пригласить? – начинает кокетничать Изабелла.
– Собирался позвать одну красивую девушку. Правда, не такую красивую, как… Меня зовут Алик, – добавляет он притворно-смущенно и протягивает руку.
– Изабелла, – решается она.
Знаменский и Томилин входят в отделение Госбанка. Не успели они объяснить вставшей на их пути секретарше о цели своего визита, как в дверях кабинета появляется сам управляющий:
– Это о вас мне звонили?
И, посмотрев их удостоверения, сообщает секретарше:
– Товарищи у нас поработают. Входите, пожалуйста, – обращается он к пришедшим. – Это кабинет моего зама, он в отпуске, так что располагайтесь. Документы за два года подготовлены. – Управляющий указывает на стол, заваленный папками.
– Спасибо, очень хорошо, – Томилин на выбор открывает несколько папок в разных местах.
– Все виды поступлений и списаний денег по нашим ДЭЗам, – поясняет управляющий, раздвигая шторы на окнах. – Если не секрет, что вы ищете? Я в прошлом работал инспектором КРУ и готов помочь.
– Какие там секреты! – лукавит Томилин. – Для начала самое общее знакомство. Позже наверняка возникнут к вам вопросы.
– Я попросил бы освободить для нас сейф, – говорит Знаменский, раздеваясь у вешалки.
– Распоряжусь.
– И еще – не обижайтесь, – но, уходя, мы будем опечатывать комнату.
– Зачем обиды… – бормочет ошарашенный управляющий. – Пожалуйста, раз вы считаете… – Он снимает с кольца ключ от кабинета и протягивает его Пал Палычу.
Мусницкий идет по улице с дочерью и внуком, которого любовно несет на руках.
Их догоняет Алтынов.
– Добрый день, Максим Семеныч!
– Привет, Алтынов. Знакомься, дочь, Татьяна. А это – наследник. Тоже Максим!
Алтынов наскоро жмет руку Татьяны:
– Очень приятно.
Он чувствует, что главное внимание следует уделить наследнику.
– Как на вас похож!
– Еще бы! – самодовольно ухмыляется Мусницкий. – Кровь! Иди, я догоню.
Благовоспитанно приподняв шляпу, Алтынов удаляется.
– Новый главный инженер, – говорит Мусницкий. – Между прочим, холостой.
– Спровадил от меня мужа, а теперь сватаешь за кого попало! – зло роняет Татьяна.
– Дура! Разве это муж был?
– А может, я его любила?
– Чего там любить – портки в заплатах. Дура набитая, вся в мамашу!
Расцеловав внука, Мусницкий сажает его в коляску, которую везет Татьяна, и направляется вслед за Алтыновым.
В помещение ДЭЗа они входят вместе.
– Я к вам, Максим Семеныч, пока другие не успели набежать.
– Чего у тебя? – осведомляется Мусницкий, открывая директорскую дверь со своей фамилией на табличке.
– Ответы на жалобы. Куда только не пишут!
– Расхрабрились, – ворчит Мусницкий. – И время такое, что начхать нельзя. – Он просматривает поданные Алтыновым бумаги, подмахивает одну за другой.
– Вот здесь мне не нравится. Человек в высокую организацию обратился, а ты соглашаешься, что у окон на стенах лед. Надо заполитурить, чтоб глаза не резало.
– Если вместо льда так… – Алтынов со вкусом подбирает формулировку. – «В зимнее время периодически наблюдается повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
– Уже годится. Повтори, внесу.
– «…Повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
Мусницкий зачеркивает строку, вписывает замену, еще что-то исправляет.
– Перебелишь, – отдает он листок Алтынову. – Все с кляузами?
– Еще одна. Щепетильная. Что незаконно разрешили постройку шести блоков для автомобилей. В том числе для вашего, Максим Семенович.
– И что тут щепетильного? – изумляется Мусницкий. – Пиши: «Нарушителям предложено в кратчайший срок представить сметную документацию… для рассмотрения в установленном порядке». – Мусницкий смеется: – Значит, первоначально – тебе, ты – мне, а я – в стол. Сегодня, Алтынов, острые вопросы надо решать смелее!.. Не разузнал насчет плана по сносу?
– Договорился. Их машинистка просто сделает для нас лишний экземпляр. Это вариант самый дешевый – коробка конфет.
– А ты не дешевись, прибавь еще какую морковку. Машинистка и на будущее сгодится. Да! Вот еще что. Ходил я в новый дом, второй и третий корпуса. Недоделки, халтуры вагон, полное безобразие. – И эти столь распространенные и справедливые сетования заканчивает неожиданно: – Узнай, кто еще в приемной комиссии, потолкуй, чтобы принять, как есть. Усек?
– Я, Максим Семеныч, все секу с ходу!
На станции обслуживания Изабелла придирчиво осматривает восстановленную фару.
– Ну, все в порядке, – подходит Алик, засовывая в карман бумажник. – Подкинул ребятам за срочность.
Вдвоем они садятся в машину, и Изабелла выводит ее с территории станции.
– Куда вас отвезти? – спрашивает она, приостановясь на улице.
– Белла, а мы не посидим где-нибудь? Тихо-скромно. По-дружески?
– Я должна вернуться на работу. Еще кучу иностранных проспектов переводить.
– Вам нравится этот трест «Разнореклама»? И ваша работа?
– Средне.
– Да, вы заслуживаете лучшей участи!..
Продолжение разговора мы слышим у следующего светофора:
– И что же, мы вот так расстанемся и не увидимся больше?
– А зачем, собственно? – хитро косится Изабелла.
– Вам непонятно?
– М-м…
– Вы меня толкаете знаете на что? Еще раз раскокать фару у вашей машины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Стоянка машин возле здания, где на фасаде среди нескольких вывесок есть и название конторы, в которой подвизается Изабелла, – трест «Разнореклама».
Подъезжает молодой человек на «Москвиче-люкс» – Алик. Высматривает среди тесно стоящих машин «Жигули» Изабеллы, что-то прикидывает на глазок, примеривается. Затем снова садится за руль, подает назад и точнехонько разбивает переднюю фару «Жигулей».
– Дзинь – и готово! – удовлетворенно говорит Алик. – Ювелирная работа! – Он поворачивает к себе зеркальце заднего вида, приглаживает перед ним красивый зачес. И, выйдя из машины, застывает у «места аварии» со скорбным видом. Ждет.
Беспечно пересмеиваясь с приятельницами, из здания выпархивает Изабелла. Увидала, что в ее машину врезалась чужая, срывается и бежит к Алику, пылая гневом.
– Куда вы смотрели?! Урод! Балда! Растяпа!
Сказала бы она ему и покрепче, да уж больно он мил и сам так очевидно огорчен.
– Я вас очень прошу, не расстраивайтесь! – умоляет Алик. – Только фара, больше ни царапинки! Моя вина – мой ремонт. Возмещаю любые убытки, даже моральные!
– Это каким же образом?
– M-м… Хотите на концерт Пугачевой?
– Вы способны достать билеты?
Алик роется по карманам и вынимает два билета.
– Начало через час.
Изабелла оценивающе разглядывает кандидата в знакомые.
– Если бы вы действительно согласились… А фару поставим завтра!
– Вам больше некого пригласить? – начинает кокетничать Изабелла.
– Собирался позвать одну красивую девушку. Правда, не такую красивую, как… Меня зовут Алик, – добавляет он притворно-смущенно и протягивает руку.
– Изабелла, – решается она.
Знаменский и Томилин входят в отделение Госбанка. Не успели они объяснить вставшей на их пути секретарше о цели своего визита, как в дверях кабинета появляется сам управляющий:
– Это о вас мне звонили?
И, посмотрев их удостоверения, сообщает секретарше:
– Товарищи у нас поработают. Входите, пожалуйста, – обращается он к пришедшим. – Это кабинет моего зама, он в отпуске, так что располагайтесь. Документы за два года подготовлены. – Управляющий указывает на стол, заваленный папками.
– Спасибо, очень хорошо, – Томилин на выбор открывает несколько папок в разных местах.
– Все виды поступлений и списаний денег по нашим ДЭЗам, – поясняет управляющий, раздвигая шторы на окнах. – Если не секрет, что вы ищете? Я в прошлом работал инспектором КРУ и готов помочь.
– Какие там секреты! – лукавит Томилин. – Для начала самое общее знакомство. Позже наверняка возникнут к вам вопросы.
– Я попросил бы освободить для нас сейф, – говорит Знаменский, раздеваясь у вешалки.
– Распоряжусь.
– И еще – не обижайтесь, – но, уходя, мы будем опечатывать комнату.
– Зачем обиды… – бормочет ошарашенный управляющий. – Пожалуйста, раз вы считаете… – Он снимает с кольца ключ от кабинета и протягивает его Пал Палычу.
Мусницкий идет по улице с дочерью и внуком, которого любовно несет на руках.
Их догоняет Алтынов.
– Добрый день, Максим Семеныч!
– Привет, Алтынов. Знакомься, дочь, Татьяна. А это – наследник. Тоже Максим!
Алтынов наскоро жмет руку Татьяны:
– Очень приятно.
Он чувствует, что главное внимание следует уделить наследнику.
– Как на вас похож!
– Еще бы! – самодовольно ухмыляется Мусницкий. – Кровь! Иди, я догоню.
Благовоспитанно приподняв шляпу, Алтынов удаляется.
– Новый главный инженер, – говорит Мусницкий. – Между прочим, холостой.
– Спровадил от меня мужа, а теперь сватаешь за кого попало! – зло роняет Татьяна.
– Дура! Разве это муж был?
– А может, я его любила?
– Чего там любить – портки в заплатах. Дура набитая, вся в мамашу!
Расцеловав внука, Мусницкий сажает его в коляску, которую везет Татьяна, и направляется вслед за Алтыновым.
В помещение ДЭЗа они входят вместе.
– Я к вам, Максим Семеныч, пока другие не успели набежать.
– Чего у тебя? – осведомляется Мусницкий, открывая директорскую дверь со своей фамилией на табличке.
– Ответы на жалобы. Куда только не пишут!
– Расхрабрились, – ворчит Мусницкий. – И время такое, что начхать нельзя. – Он просматривает поданные Алтыновым бумаги, подмахивает одну за другой.
– Вот здесь мне не нравится. Человек в высокую организацию обратился, а ты соглашаешься, что у окон на стенах лед. Надо заполитурить, чтоб глаза не резало.
– Если вместо льда так… – Алтынов со вкусом подбирает формулировку. – «В зимнее время периодически наблюдается повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
– Уже годится. Повтори, внесу.
– «…Повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
Мусницкий зачеркивает строку, вписывает замену, еще что-то исправляет.
– Перебелишь, – отдает он листок Алтынову. – Все с кляузами?
– Еще одна. Щепетильная. Что незаконно разрешили постройку шести блоков для автомобилей. В том числе для вашего, Максим Семенович.
– И что тут щепетильного? – изумляется Мусницкий. – Пиши: «Нарушителям предложено в кратчайший срок представить сметную документацию… для рассмотрения в установленном порядке». – Мусницкий смеется: – Значит, первоначально – тебе, ты – мне, а я – в стол. Сегодня, Алтынов, острые вопросы надо решать смелее!.. Не разузнал насчет плана по сносу?
– Договорился. Их машинистка просто сделает для нас лишний экземпляр. Это вариант самый дешевый – коробка конфет.
– А ты не дешевись, прибавь еще какую морковку. Машинистка и на будущее сгодится. Да! Вот еще что. Ходил я в новый дом, второй и третий корпуса. Недоделки, халтуры вагон, полное безобразие. – И эти столь распространенные и справедливые сетования заканчивает неожиданно: – Узнай, кто еще в приемной комиссии, потолкуй, чтобы принять, как есть. Усек?
– Я, Максим Семеныч, все секу с ходу!
На станции обслуживания Изабелла придирчиво осматривает восстановленную фару.
– Ну, все в порядке, – подходит Алик, засовывая в карман бумажник. – Подкинул ребятам за срочность.
Вдвоем они садятся в машину, и Изабелла выводит ее с территории станции.
– Куда вас отвезти? – спрашивает она, приостановясь на улице.
– Белла, а мы не посидим где-нибудь? Тихо-скромно. По-дружески?
– Я должна вернуться на работу. Еще кучу иностранных проспектов переводить.
– Вам нравится этот трест «Разнореклама»? И ваша работа?
– Средне.
– Да, вы заслуживаете лучшей участи!..
Продолжение разговора мы слышим у следующего светофора:
– И что же, мы вот так расстанемся и не увидимся больше?
– А зачем, собственно? – хитро косится Изабелла.
– Вам непонятно?
– М-м…
– Вы меня толкаете знаете на что? Еще раз раскокать фару у вашей машины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13