– О! Дорогое удовольствие!
– Так не вводите меня в пустые расходы!
Знаменский и Томилин работают в банке с докумен­тами. Закончив складывать какие-то цифры, Пал Палыч нарушает молчание:
– Наивные мы с вами люди, Николай Александро­вич! Кажется, все превзошли, все знаем… А вот сколько товарищ Мусницкий имеет, к примеру, на вывоз мусора? Не скажете? Дышите глубже – пятнадцать тысяч рублей!
– О-го-го!..
– А под скромной графой «Содержание дворов и тротуаров» – угадайте, сколько?
– Н-ну… столько же?
– Тридцать девять тысяч!
– Фантастика! Да. И что же подразумевается в этой графе?!
– Всякие работы, которые, судя по состоянию дво­ров, не производятся. Дальше. Текущий ремонт, прошу прощения, – сто пятьдесят пять тысяч! А капитальный…
– Если на текущий столько, то… полмиллиона?
– Миллиончик без двухсот рублей!
– Куда же это все ухает?!
– Сам давно так не удивлялся! Увидишь облупленный фасад, думаешь: где же на все денег набраться? А день­ги – вот они! Хватило бы всем жить в уюте и комфорте!
– А по району в целом сколько?
– Только на благоустройство и ремонты выделяется двенадцать миллионов в год!
Томилин вскакивает.
– Такие средства!.. Ведь это просто грабеж – только без ножа и кастета! Вы посмотрите только сводку по ремонту! – Он протягивает Пал Палычу свои выкладки.
– Ремонт перед сносом? Тридцать процентов средств?!
– Совершенно верно. Мусницкий благоустраивал дома, которые вскоре шли на слом. Поди потом проверь, что там делали, что нет!
– Недурно. – Пал Палыч снова обращается к сводке Томилина. – А это что за цифра?
– Внизу? То, что истрачено на заселяемые ново­стройки.
– Когда же их ДЭЗы приводили в порядок? Всегда жильцы сами управляются!
– По-моему, тоже. Но строители говорили: ДЭЗы очень заинтересованы получать дома с недоделками.
– Повод для списания денег? Так…
Некоторое время они смотрят друг на друга: в экую трясину попали!
Напольные часы бьют семь. Знаменский спохватыва­ется, что засиделись. Оба начинают собираться, одеваться. Несколько папок укладывают в сейф, опечатывают его.
Опечатывают снаружи и дверь комнаты. Простившись с секретаршей, натягивающей пальто, выходят на улицу.
Пал Палыч спрашивает:
– У нас есть данные, где сейчас официально ведется капитальный ремонт? :
– В основном да.
– Надо будет на днях прогуляться, поглядеть живьем.
Дорого обставленная квартира Сони. Изабелла приве­ла Алика знакомиться, и чувствуется, что ей очень важно мнение матери. Все трое чинно пьют чай.
– Начальство планирует загнать меня на Цейлон, – рассказывает о себе гость. – Немножко скучновато, но условия прекрасные.
– Представляешь, мама, круглый год лето! – встав­ляет Изабелла.
Но Соню занимают вещи более практические. Она рассматривает Алика, и тому становится слегка не по себе – столь откровенно она взвешивает «за» и «против».
– Расскажите, как это вышло, что вы развелись с женой?
– Виноват я. В прошлую поездку надо было взять ее с собой. Но – Ближний Восток, перестрелки, взрывы… словом, побоялся. А она молоденькая, хорошенькая, де­тей не было… все естественно.
– Проводили раздел имущества?
– Даже в квартиру не вошел, хоть куплена на мои деньги. Сел в машину и уехал – весь раздел.
– Значит, вы бездомный?
– После Цейлона решу квартирный вопрос.
Звонит телефон, Изабелла снимает трубку.
– Мама, Мусницкий.
– Слушаю, Максим Семеныч… Собрание? Пожалуй­ста, проведу… Когда мне удобней? Давай согласуем по­позже, сейчас я занята… Да-да, звони, не стесняйся.
Она кладет трубку и снова разглядывает Алика. Решив что-то, говорит дочери:
– Иза, посмотри, что там по телевизору.
– Восемь часов, – смеется Изабелла. – «Спокойной ночи, малыши!»
– Вот и прекрасно. Ступай.
Оставшись наедине с Аликом, Соня приступает к объяснению:
– Три года за границей… То есть вам срочно нужна жена…
– Рад, что вы меня поняли. И Белла, вероятно, дога­дывается о серьезности моих намерений.
– После шапочного знакомства и сразу – серьезные намерения?
– Софья Рашидовна, я бы с удовольствием долго и красиво ухаживал за вашей дочерью. Каждый день возил бы розы с Центрального рынка! При других обстоятель­ствах.
– Мне даже не известно, кто ваши родители!
– К сожалению, покойные. Отец был врач. Гомеопат с большой практикой. Маме не было нужды работать. Он умер от сердечного приступа, и мама недолго его пере­жила. – Алик погружается в печаль.
– Допустим, вы приличный человек, – говорит Соня. – Но почему Иза? Не рассказывайте мне, что влюблены без памяти!
– С такой женщиной, как вы, надо быть абсолютно откровенным, – уважительно признает Алик. – Да, я не влюблен без памяти. Потому что я, Софья Рашидовна, ничего без памяти не делаю. Я на трезвую голову знаю, что мне нужна именно Иза.
– Да почему именно она?! – не отступается заботли­вая мать.
– Мне такие нравятся. Красивая, веселая, не черес­чур умная…
– Приятно слышать! – прерывает Соня. – По-ваше­му, Иза – дурочка?
– Софья Рашидовна, я чистосердечный человек, я с вами в открытую. Иза – разумная девушка, образованная, но… Вот вы – вы очень умная, а Иза немножко ребенок. И мне такие нравятся, мама такая была. Что еще для меня важно… сейчас свободные нравы, а она держится иначе. За это вам поклон.
– Благодарите, будто уже свадьбу справили!
– Все зависит от вас, Софья Рашидовна, – ласково журчит Алик. – Иза вас глубоко уважает. И есть за что. Я сам такой – немножко несовременный, уважаю родите­лей. С прежней тещей, знаете, до сих пор друзья. Так сложилось, что близких родственников у меня нет, и я очень без семьи скучаю, не хватает домашнего очага. Вот так посидеть, попить чаю. Для меня семья…
– Погодите! – восстает Соня против его обволакива­ющих речей. – Если вы не уговорите Изу и меня, что тогда? Найдете себе другую красивую и веселую?
– Как вы меня неправильно поняли, Софья Раши­довна! Ай-ай-ай! Разумеется, я не поеду на Цейлон, пошлют кого-то еще. А я останусь, буду возить цветы и добиваться только вашей дочери! Но боюсь, потом при­дется нам ехать на Ближний Восток.
Разговор прерывает звонок в дверь, Изабелла вышла открыть.
– Мама, портниха.
Из-за ее плеча выглядывает женское лицо.
– Извините, Соня Рашидовна, я немного раньше.
Соня встает.
– На всякий случай я прощаюсь, – небрежно гово­рит она Алику.
Тот галантно целует ей руку:
– Если позволите, я вас дождусь.
Соня выходит. За ее спиной – незаметно для Изабел­лы – Алик и портниха обмениваются многозначитель­ным взглядом.
Томин входит в кабинет Пал Палыча.
– Наконец-то застал! Ты на работе бываешь?
– Только до открытия банка.
– Так, может, зайти на следующий год? Или когда Томилин будет в отпуске?
– Ладно-ладно, к твоим услугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13