– Что вы сказали?! Я в газету напишу! В райком! Найдем на вас управу!
– Ищите, ищите! – Нажатием кнопки Мусницкий включает автоматического секретаря, который громко провозглашает в коридоре: «Следующий!»
Оскорбленную старушку сменяет холеный мужчина в замшевом пальто.
– Михаил Аркадьевич! Зачем же вы в общей очере­ди? – ахает Мусницкий. – Вот образец нашей скромно­сти и демократизма! Чем могу?
– Дверь лифта грохает. Жена раздражается. По утрам от этого лязганья не в состоянии спать.
– Ай-я-яй! Бедняжка Анна Андревна!..
– Уже стену китайским ковром завесили – не помо­гает. Не знаю, что делать!
– Вот у меня какая мысль: если кнопку вашего этажа из панели вообще убрать? Придется, правда, ездить эта­жом выше. Но, может быть, Анне Андревне легче спус­титься немножко, чем так нервничать?
– У вас светлый ум! Жену это устроит!.. И еще одна нужда – гараж бы на даче…
– Позвоните денька через два.
Михаил Аркадьевич с достоинством благодарит и откланивается. Раздается призыв: «Следующий!» – и в кабинете появляется молодая пара.
– Опять воды нет, – начинает мужчина.
– К главному инженеру, – буркает Мусницкий,
– Он послал к вам.
– Дом девять?
– Да, шестой этаж.
– Мотор сломался, нет подкачки.
– Так починить надо!
– Механик болен.
– Послушайте! А если б я записал наш разговор на магнитофон? – Мужчина отмахивается от жены, которая пытается его успокоить.
– Тогда б я по-другому и разговаривал, – хамит Мус­ницкий.
– В другой раз принесу!
– Значит, до другого раза.
– И будет вода? – подает голос жена.
– Смотря какой магнитофон принесете. Ха-ха!
Тут уж и женщина не выдерживает:
– Погодите! Советская власть еще до вас доберется!
– Де-точ-ка, я, по старому говоря, – управдом. Со­ветская власть может сменить всех министров – на это кадры найдутся. Но сменить всех управдомов… думаю, тут у советской власти начнутся трудности.
– Вот мы сядем и будем сидеть, пока не примете меры! – заявляет мужчина.
– Сидите сколько влезет!
Пара действительно усаживается. Мусницкий переста­ет их замечать.
Следующая посетительница – чистенькая, приятная пенсионерка с общественной жилкой. Просит не за себя:
– Я по поводу ямы возле строения пять. Полтора года вырыта яма, и никто не заботится зарыть!
– Понадобится – зароем. Других дел хватает.
– А разве это не дело?
– Да кому мешает эта яма? Она вообще в стороне.
– Мало ли… Кто-нибудь вечером возвращается, упа­дет, разобьется!
– Надо возвращаться в таком состоянии, чтобы не падать. Между прочим, курс на трезвость. – Палец Мусницкого равнодушно тянется нажать кнопку.
…Изабелла и Алик выходят из кафе, расположенного на участке улицы, где стоянка запрещена, и не спеша направляются к машине. Продолжается начатый раньше разговор:
– Как хочешь, а Софья Рашидовна против нашего брака.
– Да нет же, Алик!
– И вообще она меня недолюбливает.
– Я сейчас такое скажу – все твои мысли развеются! Но обещай сразу забыть!
– Обещаю, Белочка.
– Мама хранит в секрете, я совершенно случайно услышала. Угадай, что она собирается нам подарить?
– Н-нет, не берусь.
– Отдельную квартиру!! Вручу, говорит, ключ в день свадьбы!
Для Алика это ошеломляющая неприятность, при всем желании ему не удается замаскировать свою реакцию.
– Может, ты путаешь?! – отшатывается он. – Так сразу и квартира?!
– Ты еще не знаешь маму! Она поразительная жен­щина! Квартира будет! Там уже начали ремонт, чтоб как новенькая!
Алик бросается к киоску купить сигареты. Изабелла – за ним, заглядывает в лицо.
– Не понимаю… Ты не рад?!
– Нет, что ты.
– Но я же вижу: злишься!
– Нет-нет… Впрочем, да. Потому что опять затяжка! Пока квартира, пока ремонт… Начальство ставит вопрос ребром: есть у меня жена или нет? Я к тебе шел с решитель­ным разговором, Белочка: немедленно расписаться!
– У нас же срок не подошел.
– Неважно! Есть ходатайство: в порядке исключения ускорить.
– А платье… платье тоже не готово…
– Белла, это несерьезно! Ты ставишь под удар Цей­лон, все наше будущее!.. Паспорт с собой? – лихорадоч­но напирает Алик, видя, что она начинает сдаваться.
Изабелла кивает. Он отпирает машину, усаживает де­вушку. Та копается в сумочке, достает паспорт. Алик вынимает свой, вкладывает в него сторублевую купюру.
– Для верности вот так. Поехали!
Мусницкий гуляет в сквере с внуком. Со стороны их замечает Соня, подходит.
– Ну, Семеныч, расписалась моя красавица. А я пере­ехала из спальни в общую комнату. На диван!
– Максик! Ты куда! – бросается Мусницкий за малышом.
Запыхавшись, приводит обратно.
– Потерпи, золотко, я с тетей поговорю… Значит скоро и у тебя такой будет. – Он со счастливой улыбкой прижимает к себе малыша. – А квартира практически готова. Кафель поставили отличный, плиту новую. Для тебя с аварийных домов людей снял!.. Эй-е-ей, Максик! Максюша!.. Невозможно толком поговорить… Приходи, Соня, завтра, часа в три, пойдем смотреть. А заодно и деньги под расчет, договорились?
– Зинаиде-свет-Яновне! – подходит Томин к столу Кибрит.
– Шурик! Живой-здоровый?
– Даже веселый, чего и тебе желаю! – Он отвешивает галантный поклон.
– Жизнь в притоне облагородила твои манеры.
– Мерси. Что там мой друг с нательной росписью? Ты получила отпечатки его конечностей?
– Ах, да! Ты отлично справился. – Кибрит находит и протягивает небольшой листок. – Вот летопись его сро­ков и статей.
Томин с интересом читает справку.
– Нелидов… Разреши, позвоню. – Набирает внутрен­ний номер. – Аркадий?.. Я. Запиши, пожалуйста: Нели­дов А. Д., в шестьдесят втором Люберецким судом осуж­ден за бандитизм. Подними приговор, выясни, где его подельщики и когда освободились.
Томин оборачивается к Кибрит:
– Спасибо, Зинаида. Бегу обратно в преступную ком­панию.
…К Знаменскому в кабинет входит Томилин.
– У меня праздничное настроение, Пал Палыч. Про­сто мечтаю прищемить хвост этому ворюге!
– Хвостом не обойтись. С утра генерал меня строго напутствовал. Цитирую: «Извлечь Мусницкого со всеми его деловыми друзьями и покровителями».
– Программа максимум…
– Угу. Поэтому все, что знаем, что подозреваем, бу­дем отрабатывать спокойненько, пункт за пунктом, по­степенно расширяя фронт.
Знаменский успел за это время одеться. Оба выходят, щелкает ключ в замке…
– Добрый день, – переступают они порог кабинета начальника ДЭЗа.
Тот удивленно поднимает голову, взгляд перебегает с одного на другого. Лица незнакомые, но, надо отдать долж­ное чутью Мусницкого, он сразу понимает, что перед ним не те люди, которым он привык безапелляционно гово­рить: «Приемные часы написаны с той стороны двери!»
– Прошу, товарищи!
Товарищи кладут на стол свои удостоверения.
Начальник не дрогнул и бровью, но удостоверения изучает слишком долго, гадая, как понимать подобный визит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13