Как вы увидите дальше, они в конце концов завладели пастбищами, после того как тайно откормили на них, договорившись с агентами, тысячи быков для продажи на чикагском рынке.
Приехав домой, я поставил на конюшню лошадь и пошел в комнату повесить гетры и шпоры, Я застал Нэтаки в постели с распухшими от слез глазами. Увидев меня, она вскочила и прижалась ко мне.
— Они умерли, — крикнула она, — умерли оба! Моя дочь, моя красавица дочь и Всегда Смеется. Они так любили друг друга, и оба умерли! Оба утонули в вездесущей воде. note 60 И она рассказала мне отрывочно в промежутках между рыданиями то, что Ягода прочитал в полученной утром газете. Яхта Эштона затонула в сильную бурю, и все, кто были на борту, погибли. Я разыскал Ягоду, он молча протянул мне газету. Все было, к несчастью, правда. Никогда больше мы не увидим Эштона и Диану. Их яхта со всем, что было на ней, лежала на дне Мексиканского залива.
Грустная пора наступила для всех нас. Ягода с женой отправились к себе в комнату. Старая миссис Ягода и Женщина Кроу горевали, сидя внизу у реки. Я вернулся к себе, чтобы утешить как мог Нэтаки. Рабочие сами варили себе ужин. Долго, до глубокой ночи я разговаривал со своей маленькой женой; я говорил ей все, что мог придумать, чтобы смягчить ее горе и свое собственное. Но в конце концов своего рода утешение нашла она. Я подбросил несколько поленьев в камин и откинулся на спинку стула. Она молчала уже несколько минут.
— Иди сюда, — позвала она.
Я подошел и сел рядом с ней; она схватила мою руку своей дрожащей рукой.
— Вот, что я сейчас думала, — начала она запинаясь, но голос ее окреп, и она продолжала. — Вот, что. Они ведь умерли вместе? Да. Я думаю, когда они увидели, что должны утонуть, они крепко обнялись и сказали, если успели, друг другу несколько слов и даже поцеловались, хотя там, может быть, были другие люди. Ведь мы бы так сделали, правда?
— Да.
— Ну, так вот, — закончила она, — не так уж это плохо, как могло бы быть, потому что никому не пришлось горевать по погибшим. Все мы должны когда-нибудь умереть, но я думаю, что Солнце и бог белых милостивы, когда тем, кто любит друг друга так, как Эштон и Диана, даруют такую смерть.
Она встала и, сняв со стены и полки маленькие подарки, сделанные ей Дианой, тщательно уложила их на дно сундука,
— Я не могу вынести сейчас вида этих вещей, когда-нибудь, когда я привыкну к мысли, что ее нет, я выну их и поставлю опять на место.
Нэтаки опять легла в постель и уснула, а я еще долго сидел перед угасающим огнем, размышляя о том, что она сказала. Годы шли, и я впоследствии все лучше стал сознавать, что Нэтаки была… нет, я не скажу, что я думал. Может быть, кое-кто из вас, кто умеет чувствовать, сам заполнит пропущенное.
Прошло несколько лет пока подарки Дианы снова заняли свое место в нашем доме, чтобы восхищать глаз и радовать душу обитателей. Но много раз я видел, как Нэтаки тихонько вынимала из сундука портрет своей названной дочери и поглядывала на него с любовью; она уходила, чтобы грустить в одиночестве.
ГЛАВА XXXVI. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Последние стада бизонов исчезли в 1883 году. Весной 1884 года у набережной Форт-Бентона пришвартовалась большая флотилия пароходов; среди них были «Блэк Хиллс» и «Дакота», суда больших размеров и грузоподъемности. «Дакота» приходила в форт только один раз в навигацию — когда Миссури наполнялась до краев от таяния снегов в горах. Большие суда пришли в последний рейс; и не только большие; кончилась навигация и всех меньших пароходов. Железная дорога уже подошла близко. Она пересекла Дакоту и быстро ползла по прериям Монтаны. Пароходы, пришвартовывавшиеся на ночь, пожиравшие огромное количество дров, чтобы справиться с быстрым встречным течением Миссури, не могли конкурировать с поездами.
Железная дорога наконец вступила в область Скалистых гор. Ветка дороги прошла через Форт-Бентон, Грейт-Фоллс и Хелину в Бьютт, а магистраль пересекла хребет по перевалу Ту-Медисин. В вагонах железной дороги из Штатов прибыло множество иммигрантов, над которыми старожилы смеялись.
— Чего они сюда едут, — спрашивали старожилы. — Что они будут здесь делать, эти мужчины в котелках и хрупкие женщины?
Скоро все разъяснилось. Новые пришельцы селились в долинах и приобретали право пользоваться водой. Они пооткрывали магазины в городах и узловых пунктах дорог и снизили уровень цен до счета на десятки центов. Они даже аккуратно сдавали сдачу медяками. До этого катушка ниток, даже ламповый фитиль продавались за два четвертака. Старые владельцы магазинов и торговцы с их привычкой к неторопливому, не мелочному ведению дел не могли удержать свои позиции при новом порядке вещей. Они не могли изменить сложившихся в течение всей жизни привычек, и одного за другим пришельцы вытеснили их из торговли.
Больше всего страдали те, кто был женат на индианках — «мужья скво», так их называли презрительно, — и, cтранно сказать, злейшими их врагами оказались не мужчины, а жены новых пришельцев. Они запрещали своим детям общаться с детьми-полукровками, а в школе положение последних было невыносимым. Белые дети били их и давали им оскорбительные прозвища. Эта ненависть к «мужьям скво» перешла и в область политики. Одного из мужей скво, разумного, приветливого, бесстрашного человека, каких я знал мало, выдвинули кандидатом на пост шерифа графства по списку партии, всегда побеждавшей на выборах. Из всех кандидатов партии только он один не прошел на выборах. Его провалили. Белые жены так приставали к своим мужьям и братьям, так бурно протестовали против избрания «мужа скво» на какой бы то ни было пост, что им удалось добиться его поражения. И «мужья скво» один за другим переехали в единственное место, где они могли жить спокойно, где не было ни одного врага ближе чем на сто миль, — в резервацию. Здесь они поселились, чтобы доживать оставшиеся дни. Одно время мужей скво было сорок два; сейчас мало кто из них остался в живых.
Я хотел бы исправить распространенное мнение о мужьях скво, по крайней мере о тех, кого я сам знал, мужчинах, женившихся на индианках из племени черноногих. В дни жестокой крайней нужды индейцев, мужья скво раздавали все что могли, довольствуясь тем, что оставляли немного бекона и муки для своих семейств, а случались дни, когда в доме у иных семей не оставалось и этого, так как они все уже роздали. Иногда они голодали вместе с индейцами. Разбросанные по резервации мужья скво построили себе чистенькие домики и скотные дворы и обнесли свои сенокосы изгородями — все это служило предметным уроком для индейцев. Больше того, они помогали своим краснокожим соседям строить бревенчатые дома и конюшни, прокладывали трассы для оросительных канав, учили индейцев пахать и обращаться с сенокосилкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102