Местные жители называют их речными волками (lobos del rio), а обычных выдр — нутриями.
Ночью их сменяют черные кайманы (Melanosuchus niger). Если провести по старице лучом фонаря, то повсюду загораются красные кружочки кайманьих глаз. Некоторые кайманы достигают семи метров в длину. Этот вид считается опасным, но я много раз встречался с ними во время заплывов и ни разу не замечал какой-либо реакции, кроме страха и любопытства. Из всех крокодилов Америки они, по-моему, самые красивые.
Берега стариц кишат птицами — цаплями, зимородками, ибисами, каштановыми пастушками (Aramides), маленькими водяными журавлями (Arama), коршунами-слизнеедами, маленькими лапчатоногами (Heliornis) и похожими на них солнечными цаплями (Eyrypyga). На склонившихся над водой ветках пережидают день желтые летучие мышки Centronycteris с сумками на крыльях. В воде плавают рыбки, знакомые нам по аквариумам — Scalaria, Discus и прочие, одна другой красивей.
А вот на реках видишь меньше интересного. В теплой воде мало планктона, поэтому рыбы не так уж много. В основном это пираньи (Serrasalmidae). Нехватка пищи порождает специализацию: есть пираньи, которые питаются упавшими в воду листьями, орехами или обгрызают корни прибрежных деревьев. У одного из местных видов, пожирателя сочных плодов, совершенно «человеческие» челюсти, у другого (Hydrolycus) — огромные клыки, как у барракуды. Рыбалка — нелегкий труд: вам все время либо перегрызают проволочный поводок, либо очищают крючок от наживки.
Только в устьях ручьев можно наловить достаточно на хороший обед за полчаса: тут ловятся сомы с носом в виде стеклянной лопаты (они, вероятно, заменяют здесь осетров), травоядные пираньи (Metynnis) и косатки (Pimelodidae). Обычно же рыбалка продолжается «до первой араваны» — крупной Aravana с нежным, как у омуля, мясом.
На отмелях гнездятся водорезы (Rhynchops nigra) — длиннокрылые птицы, которые по ночам «пашут» реку, вычесывая из воды рыбок. Днем им на смену приходят толстоклювые крачки (Phaetusa simplex). Там же живут кулики, оринокские гуси (Neochen jubata) и самые голосистые птицы Амазонии — паламедеи (Anhima cornuta).
Их крик, жуткое карканье и гогот, слышен за несколько километров. Иногда на пляже можно увидеть белого каймана (Caiman crocodilus), а на упавшем в воду стволе — ягуара. Если приглядеться к торчащим из воды корягам, то оказывается, что многие из них сплошь покрыты козодоями Nyctidromus, которые днем маскируются под сучки, а ночью ловят комаров, летая над водой, как чайки.
Совсем другой мир — маленькие ручейки, вьющиеся по лесу. Если нырнуть в их прохладные заводи, можно увидеть неоновых рыбок (Cheirodon etc.), меченосцев (Xiphophorus), диких гуппи (Poecilia), глиссирующих по поверхности клинобрюшек (Gastreropelecus), крошечных сомиков Callichthydae. По берегам встречаются гладкие, отполированные глинистые откосы — места игр длиннохвостой выдры (Lutra longicaudata), которая любит катание с горок больше всего на свете. В камышах живет пакарана (Dinomys branickii) — странный грызун, о жизни которого ничего толком не известно, и «расплющенные» жабы Pipa, выводящие потомство на спине.
Есть в ручьях и свой кайманчик — маленький Paleosuchus trigonatum.
Среди безумного разнообразия сельвы двое егерей, Пако и Кики, вели на редкость скучную жизнь. Днем они проверяли документы у проплывающих вверх-вниз туристических групп, утром потихоньку рыбачили, а вечером часами трепались по радио с такими же бедолагами, затерянными среди рек и лесов Перу, Боливии и Бразилии. С некоторыми подружками они общаются так уже много лет, но ни разу их не видели. Я тоже не внес особого разнообразия в кордонный быт, поскольку почти круглые сутки шлялся по лесу. Одиночество егерей скрашивали только 12 видов тараканов, трогоны, гнездившиеся в дупле большого дерева над обеденным столом, и похожие на больших куниц тайры (Eira barbata), приходившие среди бела дня воровать с огорода бананы и папайю.
Лучшее время в лесу — ночь. Особенно интересно в этот час на берегах реки, в затапливаемом лесу. Хором поют три вида пучеглазых листовых лягушек (Phyllomedusa), которые произносят соответственно «ква?», «ква!» и «ква…»
Изредка с шумом падают «жестяные» листья пальм. Певчие сомы (Doradidae) протяжно стонут в заводях. Маленькие светлячки целыми толпами собираются в сырых местах — на берегах, в дуплах, во мху. Колонны бродячих муравьев вьются по тропинкам, сопровождаемые красноглазками, крапивниками и другими птицами. Живой волной шуршат перед ними, разбегаясь во все стороны, крошечные лягушата и прочие обитатели подстилки. Словно огромные бабочки, порхают в лунном свете совы — неясыти Ciccaba с грустными глазами, яркие очковые (Pulsatrix), смешные длинноухие Lophostrix cristata и маленькие Otus. Луч фонарика выхватывает из тьмы стволы и листья, то и дело останавливаясь на неожиданно возникшем жителе леса — каждый раз это кто-то новый. То попадется кузнечик, копирующий лист (у него на крыльях нарисованы «жилки», «пятна от грибка» и даже «погрызы гусениц»).
То замрет на стволе крошечный геккончик Sphaerodactylus размером со спичку. То поднимет усы огромный жук, расписанный геометрическими фигурами. Внезапно взлетают вспугнутые птицы — тинаму или краксы. А при особой удаче можно встретить дикую кошку — черную ягуарунди (Felis yagouarundi) со змеиной мордочкой, необыкновенно красивую тигровую (F. tigrinus) или более крупного, но такой же великолепной расцветки оцелота (F.pardalis).
Начинает светать, и поймы оглашаются громкими криками зонтичной птицы (Cephalopterus) — странного черного создания с большим султаном на лбу. Первые колибри слетаются к маленьким озерам и купаются в солнечных зайчиках, касаясь воды и отскакивая, как резиновый мячик. Ястребы-цикадоеды (Harpagus) перекликаются над лесом, синие цветочницы (Cyanerpes) прыгают в зарослях цветущих канн (Canna). Красные сколопендры прячутся в трубчатых дыхательных корнях, которые расходятся от основания стволов пальм Socratea, придавая им сходство с вениками.
Днем, тихо бродя по пойменным лесам, можно услышать странный шум. Шорох от невидимого движения вдруг начинает доноситься со всех сторон, и бесчисленные черные тени появляются вокруг. Это белобородые пекари (Tayassu albirostris), которые бродят стаями до 200 голов, раскапывая почву, словно толпа бульдозеров.
Они очень агрессивны и постоянно дерутся, вздыбив гривы и ударяя друг друга острыми клыками. На terra firma их заменяют ошейниковые пекари (T. tajacu), более солидного вида и тихого нрава.
В туристической зоне заповедника нет ни индейцев, ни белых, поэтому сейчас тут больше крупных зверей и птиц, чем было до Конкисты. Если найти в лесу рощицу пальм Mauricia flexuosa и устроить засидку на верхушке, можно увидеть множество гостей, приходящих за орехами. Земля в таких местах бывает истоптана, как на скотном дворе. Красные олени Mazama americana, равнинные тапиры (Tapirus terrestris) с полосатыми тапирятами, пекари, зеленые и черные агути кормятся внизу, совершенно не обращая внимания на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Ночью их сменяют черные кайманы (Melanosuchus niger). Если провести по старице лучом фонаря, то повсюду загораются красные кружочки кайманьих глаз. Некоторые кайманы достигают семи метров в длину. Этот вид считается опасным, но я много раз встречался с ними во время заплывов и ни разу не замечал какой-либо реакции, кроме страха и любопытства. Из всех крокодилов Америки они, по-моему, самые красивые.
Берега стариц кишат птицами — цаплями, зимородками, ибисами, каштановыми пастушками (Aramides), маленькими водяными журавлями (Arama), коршунами-слизнеедами, маленькими лапчатоногами (Heliornis) и похожими на них солнечными цаплями (Eyrypyga). На склонившихся над водой ветках пережидают день желтые летучие мышки Centronycteris с сумками на крыльях. В воде плавают рыбки, знакомые нам по аквариумам — Scalaria, Discus и прочие, одна другой красивей.
А вот на реках видишь меньше интересного. В теплой воде мало планктона, поэтому рыбы не так уж много. В основном это пираньи (Serrasalmidae). Нехватка пищи порождает специализацию: есть пираньи, которые питаются упавшими в воду листьями, орехами или обгрызают корни прибрежных деревьев. У одного из местных видов, пожирателя сочных плодов, совершенно «человеческие» челюсти, у другого (Hydrolycus) — огромные клыки, как у барракуды. Рыбалка — нелегкий труд: вам все время либо перегрызают проволочный поводок, либо очищают крючок от наживки.
Только в устьях ручьев можно наловить достаточно на хороший обед за полчаса: тут ловятся сомы с носом в виде стеклянной лопаты (они, вероятно, заменяют здесь осетров), травоядные пираньи (Metynnis) и косатки (Pimelodidae). Обычно же рыбалка продолжается «до первой араваны» — крупной Aravana с нежным, как у омуля, мясом.
На отмелях гнездятся водорезы (Rhynchops nigra) — длиннокрылые птицы, которые по ночам «пашут» реку, вычесывая из воды рыбок. Днем им на смену приходят толстоклювые крачки (Phaetusa simplex). Там же живут кулики, оринокские гуси (Neochen jubata) и самые голосистые птицы Амазонии — паламедеи (Anhima cornuta).
Их крик, жуткое карканье и гогот, слышен за несколько километров. Иногда на пляже можно увидеть белого каймана (Caiman crocodilus), а на упавшем в воду стволе — ягуара. Если приглядеться к торчащим из воды корягам, то оказывается, что многие из них сплошь покрыты козодоями Nyctidromus, которые днем маскируются под сучки, а ночью ловят комаров, летая над водой, как чайки.
Совсем другой мир — маленькие ручейки, вьющиеся по лесу. Если нырнуть в их прохладные заводи, можно увидеть неоновых рыбок (Cheirodon etc.), меченосцев (Xiphophorus), диких гуппи (Poecilia), глиссирующих по поверхности клинобрюшек (Gastreropelecus), крошечных сомиков Callichthydae. По берегам встречаются гладкие, отполированные глинистые откосы — места игр длиннохвостой выдры (Lutra longicaudata), которая любит катание с горок больше всего на свете. В камышах живет пакарана (Dinomys branickii) — странный грызун, о жизни которого ничего толком не известно, и «расплющенные» жабы Pipa, выводящие потомство на спине.
Есть в ручьях и свой кайманчик — маленький Paleosuchus trigonatum.
Среди безумного разнообразия сельвы двое егерей, Пако и Кики, вели на редкость скучную жизнь. Днем они проверяли документы у проплывающих вверх-вниз туристических групп, утром потихоньку рыбачили, а вечером часами трепались по радио с такими же бедолагами, затерянными среди рек и лесов Перу, Боливии и Бразилии. С некоторыми подружками они общаются так уже много лет, но ни разу их не видели. Я тоже не внес особого разнообразия в кордонный быт, поскольку почти круглые сутки шлялся по лесу. Одиночество егерей скрашивали только 12 видов тараканов, трогоны, гнездившиеся в дупле большого дерева над обеденным столом, и похожие на больших куниц тайры (Eira barbata), приходившие среди бела дня воровать с огорода бананы и папайю.
Лучшее время в лесу — ночь. Особенно интересно в этот час на берегах реки, в затапливаемом лесу. Хором поют три вида пучеглазых листовых лягушек (Phyllomedusa), которые произносят соответственно «ква?», «ква!» и «ква…»
Изредка с шумом падают «жестяные» листья пальм. Певчие сомы (Doradidae) протяжно стонут в заводях. Маленькие светлячки целыми толпами собираются в сырых местах — на берегах, в дуплах, во мху. Колонны бродячих муравьев вьются по тропинкам, сопровождаемые красноглазками, крапивниками и другими птицами. Живой волной шуршат перед ними, разбегаясь во все стороны, крошечные лягушата и прочие обитатели подстилки. Словно огромные бабочки, порхают в лунном свете совы — неясыти Ciccaba с грустными глазами, яркие очковые (Pulsatrix), смешные длинноухие Lophostrix cristata и маленькие Otus. Луч фонарика выхватывает из тьмы стволы и листья, то и дело останавливаясь на неожиданно возникшем жителе леса — каждый раз это кто-то новый. То попадется кузнечик, копирующий лист (у него на крыльях нарисованы «жилки», «пятна от грибка» и даже «погрызы гусениц»).
То замрет на стволе крошечный геккончик Sphaerodactylus размером со спичку. То поднимет усы огромный жук, расписанный геометрическими фигурами. Внезапно взлетают вспугнутые птицы — тинаму или краксы. А при особой удаче можно встретить дикую кошку — черную ягуарунди (Felis yagouarundi) со змеиной мордочкой, необыкновенно красивую тигровую (F. tigrinus) или более крупного, но такой же великолепной расцветки оцелота (F.pardalis).
Начинает светать, и поймы оглашаются громкими криками зонтичной птицы (Cephalopterus) — странного черного создания с большим султаном на лбу. Первые колибри слетаются к маленьким озерам и купаются в солнечных зайчиках, касаясь воды и отскакивая, как резиновый мячик. Ястребы-цикадоеды (Harpagus) перекликаются над лесом, синие цветочницы (Cyanerpes) прыгают в зарослях цветущих канн (Canna). Красные сколопендры прячутся в трубчатых дыхательных корнях, которые расходятся от основания стволов пальм Socratea, придавая им сходство с вениками.
Днем, тихо бродя по пойменным лесам, можно услышать странный шум. Шорох от невидимого движения вдруг начинает доноситься со всех сторон, и бесчисленные черные тени появляются вокруг. Это белобородые пекари (Tayassu albirostris), которые бродят стаями до 200 голов, раскапывая почву, словно толпа бульдозеров.
Они очень агрессивны и постоянно дерутся, вздыбив гривы и ударяя друг друга острыми клыками. На terra firma их заменяют ошейниковые пекари (T. tajacu), более солидного вида и тихого нрава.
В туристической зоне заповедника нет ни индейцев, ни белых, поэтому сейчас тут больше крупных зверей и птиц, чем было до Конкисты. Если найти в лесу рощицу пальм Mauricia flexuosa и устроить засидку на верхушке, можно увидеть множество гостей, приходящих за орехами. Земля в таких местах бывает истоптана, как на скотном дворе. Красные олени Mazama americana, равнинные тапиры (Tapirus terrestris) с полосатыми тапирятами, пекари, зеленые и черные агути кормятся внизу, совершенно не обращая внимания на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81