Решив продолжить охоту, совмещая ее, по возможности, с фотографированием, Мак-Нейл и я перешли в окрестности озера Утунги, известного обилием всех видов дичи. Эти места очень напоминали Уссангу-Ньику. Правда, здесь не было жирафов, зато бродили большие стада гну, которые отсутствуют в Уссанге.
В районе Утунги я обнаружил новый вид гну, отличающийся от двух других (белобородого и белохвостого) очень странной, резко выделенной светлой полосой поперек носа; издали кажется, что морда животного обвязана белым ремешком. Мне показалось, что гну данного вида немного меньше обычных. Судя по всему, стада этих необычных антилоп сосредоточены в одном ограниченном районе, в северной части бассейна Руфиджи.
Озеро Утунги оказалось таким привлекательным, что мы решили обосноваться на берегу хотя бы несколько дней; так появился наш третий лагерь.
11 февраля, незадолго до захода солнца, мы догнали еще одно стадо, и мне удалось сделать хороший снимок одного из слонов, который вслед за тем пал от пули Мак-Нейла.
Вернувшись в Мкалинзо, мы сразу же узнали от местных жителей приятную новость – слоны стоят на северном берегу Руахи.
22 февраля – памятная дата в моей охотничьей летописи. В тот день, идя по свежим следам, мы увидели трех могучих самцов; они стояли в густом лесу, предаваясь в тени послеобеденному отдыху. Подобравшись с камерой шагов на двадцать, я приготовился сделать чудесный снимок, и в этот момент мы были замечены. Слоны развернулись к нам; медлить не следовало, и наши винтовки прогремели почти одновременно. После выстрелов два слона – они были ранены – остались на месте, а третий быстро отступил и скрылся в зарослях. Однако через минуту он вернулся, чтобы помочь своим друзьям, попавшим в беду! Мне не раз приходилось видеть примеры взаимопомощи у различных животных, но все это не идет ни в какое сравнение с той благородной дружбой, которая связывала умных и смелых толстокожих гигантов. Нельзя было без волнения видеть, как слон, пренебрегая собственным спасением, старался вызволить раненных. Поддерживая плечом то одного, то другого и осторожно подталкивая бивнями, он пытался увести их в чащу леса, и ему удалось бы это сделать, если бы новые выстрелы не заставили его вспомнить о собственной жизни. Слон снова успел отступить под защиту деревьев.
– «Присмотри за ним!» – крикнул я вслед Мак-Нейлу; у нас с Лонгомой в тот момент хватало забот с двумя первыми слонами.
Последовавшие события до сих пор стоят у меня в памяти с фотографической точностью. Оба раненных слона, как по команде, рванулись вперед, в атаку. Лонгома издал пронзительный боевой клич своего племени, и я от возбуждения присоединился к нему. Позабыв об опасности, мы двинулись навстречу нашим противникам, крича, стреляя, передергивая затворы и снова стреляя. Пули крупнокалиберных винтовок сделали свое дело – один за другим слоны рухнули на землю. Они лежали рядом, так же, как шли в бой.
Вскоре вернулся Мак-Нейл, добивший третьего слона. Мы вполне отдавали должное мужеству животного – редкий человек способен поступить так, как он. Но и нам было, чем гордиться. Мы обменялись рукопожатием и поздравили друг друга с победой. Этот день навсегда запомнился нам обоим.
Дела звали нас в Дар-эс-Салам, и мы решили, продолжая охоту, постепенно двигаться на северо-восток, чтобы совместить приятное с полезным.
Возле селения Бехобехо мне удалось с камерой в руках подобраться на двенадцать шагов к большому слону. Опасности я, в общем-то, не подвергался, т.к. находился под прикрытием винтовок Мак-Нейла и Лонгомы. Но снимок получился очень впечатляющий: слон стоит в настороженной позе, расправив уши, и заполняет почти весь объектив.
Судя по карте, мы находились сравнительно недалеко от железной дороги. Решив выиграть несколько дней, мы пошли напрямик, по компасу, рассчитывая через двое суток быть на станции.
Не знаю, кто составлял эту карту; во всяком случае, когда мы, усталые и насквозь промокшие – сезон дождей был в разгаре – притащились в Кипенделу, выяснилось, что сведения, почерпнутые из карты, более оптимистичны, чем верны: до железной дороги оставался еще целый переход. Чертыхаясь, мы тронулись дальше, пересекли реку Чиредире как раз в том месте, где по мнению картографов, находится железнодорожный мост, и через несколько часов с великим трудом достигли, наконец, свое цели. Доехав в Дар-эс-Салам, мы быстро уладили все дела, передохнули пару дней и вернулись в Кисаки, а оттуда – в наш лагерь возле Мкалинзо. Мы отыскали его не сразу – после дождей вся местность покрылась такими плотными зарослями «слоновой травы», успевшей вымахать до полутора метров, что невозможно было различить ни старых троп, ни других примет.
Свежая зелень вдоль берегов привлекла в долину великое множество разнообразной дичи. В радиусе трех-четырех миль от лагеря собрались, кажется, все представители восточноафриканской фауны – от карликовой антилопы до слона. Правда, животные держались настороже, т.к. здесь уже немало поохотились асари из правительственной топографической экспедиции.
В начале мая пришло радостное известие – из Каронги возвращается Хэмминг, и мы с Мак-Нейлом отправились ему навстречу.
По дороге мы остановились передохнуть и покурить возле ручья. Через несколько минут беседу прервало появление стаи диких собак – они преследовали водяного козла. Увидев людей, собаки сразу же забыли про антилопу и окружили наш привал. Они носились по кругу, завывая и отрывисто лая, некоторые от возбуждения становились на задние лапы. Надо сказать, что эти неутомимые черно пегие-звери, если их много – а они бегают только стаями – могут представлять опасность и для человека, мне приходилось слышать об их нападениях на туземцев. Но сегодня собаки просчитались. Пора было трогаться, и я прекратил осаду выстрелом из 8-мм «маузера». Стая разбежалась. Когда мы отошли на несколько сотен метров, я оглянулся и увидел, что собаки уже пируют над своим убитым собратом.
Встретившись с Хэммингом, мы возвратились в Мкалинзо, все трое радостные и счастливые. Когда друзья после долгой разлуки встречаются в буше, у каждого есть куча новостей, которыми хочется поскорее поделиться с остальными. В жизни Африки очень важную роль играют слухи, и мы всласть позабавились рассказывая друг другу самые причудливые версии наших приключений. Так Хэмминг поведал две душераздирающие истории, в одной из которых Мак-Нейл погиб, а в другой мы оба, Мак-Нейл и я, уже не помню за какие грехи, были доставлены в Дар-эс-Салам в цепях, скованные по рукам и ногам.
Вечером мы сидели за праздничным ужином у лагерного костра. Луна сияла, так, что на нее больно было смотреть. В черном небе мерцали африканские звезды – в тропиках они кажутся более далекими, чем на Севере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72