Очень уж захотелось с тобой повидаться. — Он решил съездить в центр и увидел меня в кафе. Ничего себе совпадение! Такое бывает раз в жизни. Хотя, с другой стороны… может быть, одного раза вполне достаточно. Может быть, больше уже и не нужно.
С Уолтером мне было приятно и хорошо. Может быть, это самое главное в отношениях: когда можно полностью расслабиться. Быть собой, делать глупости, ошибаться и не бояться показаться смешной. Это прекрасно на самом деле.
— А почему тебе вдруг захотелось со мной повидаться? — спросила я.
— Ну, просто вот захотелось.
— Но почему?
— Я много про тебя думал.
— Но ты же меня совершенно не знаешь.
— Мне хватает того, что знаю.
— А ты не скучаешь по Хейди?
— Поначалу оно, конечно, волнует. Но когда поимеешь ее раз пятьсот, весь восторг сходит на нет. Так что, я правильно сделал, что приехал к тебе?
Конечно, он сделал все правильно. Его беспечность и оптимизм покорили меня сразу, но это было еще не все. Далеко не все. Большинство романов начинаются просто волшебно, но потом очарование новизны пропадает и все затухает само собой. С Уолтером было иначе: чем лучше я его узнавала, тем больше он мне нравился.
И еще мне всегда нравились его письма. У него был красивый почерк, что для мужчин вообще редкость. Он скорее рисовал, чем писал.
Меня ужасно расстроило его прощальное письмо. Прежде всего потому, что я ничего подобного не ожидала. Обычно, если кто-то кого-то бросает, это не происходит внезапно. Ты чувствуешь, что что-то не так. А у нас с Уолтером все было прекрасно, пока я не открыла это письмо. В этом-то и беда с людьми, чье появление в твоей жизни вызывает сильные потрясения: потрясения бывают не только хорошими, но и плохими.
В этом письме меня особенно разозлила фраза: «Дело не в тебе, дело во мне». Ненавижу избитые выражения. Я никак не могла поверить, что эта банальность может быть правдой. Я расценила его письмо и внезапное исчезновение как проявление жалкой трусости. Хотя на самом деле это была никакая не трусость. Что угодно — но только не трусость. Я заметила, что в последнее время он сильно похудел, но он активно занимался спортом, ходил в тренажерный зал, и я подумала, что так и надо.
А через пять месяцев после того письма мне пришло извещение о его смерти. И еще одно письмо от Уолтера. Там была одна фраза, которую я запомню, наверное, на всю жизнь:
Тебе захочется кричать и плакать; жалко, что в эту минуту меня не будет рядом.
Его решение, может быть, было в чем-то эгоистичным, но это, наверное, самый мужественный поступок из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Уйти из света во тьму, в одиночестве… отказаться от помощи близких, когда никто не отказался бы помочь… это достойный шаг, смелый шаг. Но, если честно, в глубине души я была рада, что мне не пришлось сидеть у больничной койки. Я бы, наверное, просто не выдержала. Настоящих мужчин в наше время почти не осталось. Уолтер был единственным из всех моих знакомых мужского пола, кого я могла бы назвать настоящим мужчиной. Может быть, это глупое определение, но ничего лучше мне в голову не приходит. Кругом — одни наглые идиоты, избалованные женским вниманием, которых любят и хвалят вообще ни за что. Но Уолтер был по-настоящему храбрым и сильным. Уйти в темноту, в одиночестве, безоружным… ни на что не жалуясь… зная, что ты проиграешь, уже проиграл… вот он, истинный героизм и отвага. Такое встречается редко, но все же встречается. Когда он ушел, я не бросилась следом, чтобы его вернуть, — но это не было проявлением силы, во мне просто взыграла гордость. Иногда я жалею, что не попыталась его разыскать. Но ведь никогда не знаешь, как все обернется.
Я оплакивала его долго. Горевать о потере — занятие совершенно бессмысленное, но именно в этом и заключается его смысл.
Уолтер был единственным из всех моих мужиков, от кого мне хотелось родить ребенка. Я до сих пор думаю, что это было бы здорово, если бы у нас был ребенок, — но даже если бы все было нормально, я бы, наверное, еще сто раз подумала, прежде чем на это решиться. И не только потому, что в мире творятся кошмарные вещи и рожать детей страшно — потом всю жизнь будешь трястись, как бы с ними чего не случилось. Есть еще и другая проблема. Проблема воспитания. Чему ты научишь своих детей? Будьте хорошими, честными, работящими? Явно напрасная трата времени. Это будет нечестно и очень жестоко: воспитывать в детях уверенность в том, что если они будут добрыми, честными и порядочными людьми, то они непременно добьются успеха в жизни и заслужат любовь других. Тогда как в действительности все будет с точностью до наоборот: все, кому не лень, станут вытирать о них ноги.
И вот теперь — эти письма. Я не знала, откуда они приходят, эти посмертные послания. Скорее всего кто-то пересылает их по поручению Уолтера. Вряд ли это кто-то из его друзей: друзья, как правило, люди безответственные. Если бы письма начали приходить ну хотя бы на пять лет раньше, тогда это мог бы быть кто-нибудь из друзей. Нет. Скорее всего это какая-нибудь юридическая контора или банк, в общем, учреждение, выполняющее свои долгосрочные обязательства перед клиентом.
Вскоре после второго письма пришло третье.
Дорогая Оушен.
Мне надо так много тебе рассказать.
Все началось с того, что мой брат — у меня был родной брат — поехал в отпуск специально, чтобы заняться дайвингом, и не вернулся. Оформление репатриации тела — дело хлопотное и печальное, так что я опущу подробности. Я приехал в Чуук, и там мне рассказали про Ричарда: что где бы он ни появлялся, там обязательно происходили несчастные случаи. Со смертельным исходом. Такое вот странное совпадение. Кое-что из вещей брата пропало. В частности, деньги. Конечно, деньгам вообще свойственно исчезать, но у меня зародились нехорошие подозрения.
Я приехал туда, в Барселону, не просто так. Я следил за Ричардом. Несчастные случаи — меня это как-то не убедило. В общем, я решил поиграть в частного детектива. Хотел поймать Ричарда с поличным, а потом уж решить, что с ним делать: призвать к ответу собственноручно, чтобы он на себе почувствовал, каково было тем людям, которых он утопил, или сдать властям. Наша собственная беспомощность — вот что нас бесит больше всего, ты согласна?
Кстати, если у тебя вдруг возникнут сомнения насчет тех смертей в бассейне: Ричард тут ни при чем. В первом случае он был у зубного, а во втором — покупал набор для промывания носа в аптеке. Я это знаю доподлинно, потому что я за ним следил. В первый раз я не поверил, что он невиновен, но потом мне пришлось признать, что человек просто не может совершить два невозможных убийства подряд. Похоже, он в самом деле был просто ходячим магнитом для бед и несчастий.
А потом мне пришла одна мысль… Я следил за Ричардом почти постоянно, даже по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
С Уолтером мне было приятно и хорошо. Может быть, это самое главное в отношениях: когда можно полностью расслабиться. Быть собой, делать глупости, ошибаться и не бояться показаться смешной. Это прекрасно на самом деле.
— А почему тебе вдруг захотелось со мной повидаться? — спросила я.
— Ну, просто вот захотелось.
— Но почему?
— Я много про тебя думал.
— Но ты же меня совершенно не знаешь.
— Мне хватает того, что знаю.
— А ты не скучаешь по Хейди?
— Поначалу оно, конечно, волнует. Но когда поимеешь ее раз пятьсот, весь восторг сходит на нет. Так что, я правильно сделал, что приехал к тебе?
Конечно, он сделал все правильно. Его беспечность и оптимизм покорили меня сразу, но это было еще не все. Далеко не все. Большинство романов начинаются просто волшебно, но потом очарование новизны пропадает и все затухает само собой. С Уолтером было иначе: чем лучше я его узнавала, тем больше он мне нравился.
И еще мне всегда нравились его письма. У него был красивый почерк, что для мужчин вообще редкость. Он скорее рисовал, чем писал.
Меня ужасно расстроило его прощальное письмо. Прежде всего потому, что я ничего подобного не ожидала. Обычно, если кто-то кого-то бросает, это не происходит внезапно. Ты чувствуешь, что что-то не так. А у нас с Уолтером все было прекрасно, пока я не открыла это письмо. В этом-то и беда с людьми, чье появление в твоей жизни вызывает сильные потрясения: потрясения бывают не только хорошими, но и плохими.
В этом письме меня особенно разозлила фраза: «Дело не в тебе, дело во мне». Ненавижу избитые выражения. Я никак не могла поверить, что эта банальность может быть правдой. Я расценила его письмо и внезапное исчезновение как проявление жалкой трусости. Хотя на самом деле это была никакая не трусость. Что угодно — но только не трусость. Я заметила, что в последнее время он сильно похудел, но он активно занимался спортом, ходил в тренажерный зал, и я подумала, что так и надо.
А через пять месяцев после того письма мне пришло извещение о его смерти. И еще одно письмо от Уолтера. Там была одна фраза, которую я запомню, наверное, на всю жизнь:
Тебе захочется кричать и плакать; жалко, что в эту минуту меня не будет рядом.
Его решение, может быть, было в чем-то эгоистичным, но это, наверное, самый мужественный поступок из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Уйти из света во тьму, в одиночестве… отказаться от помощи близких, когда никто не отказался бы помочь… это достойный шаг, смелый шаг. Но, если честно, в глубине души я была рада, что мне не пришлось сидеть у больничной койки. Я бы, наверное, просто не выдержала. Настоящих мужчин в наше время почти не осталось. Уолтер был единственным из всех моих знакомых мужского пола, кого я могла бы назвать настоящим мужчиной. Может быть, это глупое определение, но ничего лучше мне в голову не приходит. Кругом — одни наглые идиоты, избалованные женским вниманием, которых любят и хвалят вообще ни за что. Но Уолтер был по-настоящему храбрым и сильным. Уйти в темноту, в одиночестве, безоружным… ни на что не жалуясь… зная, что ты проиграешь, уже проиграл… вот он, истинный героизм и отвага. Такое встречается редко, но все же встречается. Когда он ушел, я не бросилась следом, чтобы его вернуть, — но это не было проявлением силы, во мне просто взыграла гордость. Иногда я жалею, что не попыталась его разыскать. Но ведь никогда не знаешь, как все обернется.
Я оплакивала его долго. Горевать о потере — занятие совершенно бессмысленное, но именно в этом и заключается его смысл.
Уолтер был единственным из всех моих мужиков, от кого мне хотелось родить ребенка. Я до сих пор думаю, что это было бы здорово, если бы у нас был ребенок, — но даже если бы все было нормально, я бы, наверное, еще сто раз подумала, прежде чем на это решиться. И не только потому, что в мире творятся кошмарные вещи и рожать детей страшно — потом всю жизнь будешь трястись, как бы с ними чего не случилось. Есть еще и другая проблема. Проблема воспитания. Чему ты научишь своих детей? Будьте хорошими, честными, работящими? Явно напрасная трата времени. Это будет нечестно и очень жестоко: воспитывать в детях уверенность в том, что если они будут добрыми, честными и порядочными людьми, то они непременно добьются успеха в жизни и заслужат любовь других. Тогда как в действительности все будет с точностью до наоборот: все, кому не лень, станут вытирать о них ноги.
И вот теперь — эти письма. Я не знала, откуда они приходят, эти посмертные послания. Скорее всего кто-то пересылает их по поручению Уолтера. Вряд ли это кто-то из его друзей: друзья, как правило, люди безответственные. Если бы письма начали приходить ну хотя бы на пять лет раньше, тогда это мог бы быть кто-нибудь из друзей. Нет. Скорее всего это какая-нибудь юридическая контора или банк, в общем, учреждение, выполняющее свои долгосрочные обязательства перед клиентом.
Вскоре после второго письма пришло третье.
Дорогая Оушен.
Мне надо так много тебе рассказать.
Все началось с того, что мой брат — у меня был родной брат — поехал в отпуск специально, чтобы заняться дайвингом, и не вернулся. Оформление репатриации тела — дело хлопотное и печальное, так что я опущу подробности. Я приехал в Чуук, и там мне рассказали про Ричарда: что где бы он ни появлялся, там обязательно происходили несчастные случаи. Со смертельным исходом. Такое вот странное совпадение. Кое-что из вещей брата пропало. В частности, деньги. Конечно, деньгам вообще свойственно исчезать, но у меня зародились нехорошие подозрения.
Я приехал туда, в Барселону, не просто так. Я следил за Ричардом. Несчастные случаи — меня это как-то не убедило. В общем, я решил поиграть в частного детектива. Хотел поймать Ричарда с поличным, а потом уж решить, что с ним делать: призвать к ответу собственноручно, чтобы он на себе почувствовал, каково было тем людям, которых он утопил, или сдать властям. Наша собственная беспомощность — вот что нас бесит больше всего, ты согласна?
Кстати, если у тебя вдруг возникнут сомнения насчет тех смертей в бассейне: Ричард тут ни при чем. В первом случае он был у зубного, а во втором — покупал набор для промывания носа в аптеке. Я это знаю доподлинно, потому что я за ним следил. В первый раз я не поверил, что он невиновен, но потом мне пришлось признать, что человек просто не может совершить два невозможных убийства подряд. Похоже, он в самом деле был просто ходячим магнитом для бед и несчастий.
А потом мне пришла одна мысль… Я следил за Ричардом почти постоянно, даже по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81