— Она вспыхнула, а он лукаво поинтересовался. — Кстати, с чего это вдруг тебя проняло? Ты ведь ясно дала понять, что не принадлежишь к числу моих поклонниц. Неужели тебе захотелось все-таки заполучить мой скальп? Скальп кинозвезды?
Милли непроизвольно вздрогнула.
— Не знаю. Я никогда не делала ничего подобного. Я имею в виду, что никогда… — Она смущенно смолкла, вдруг сообразив, что Рональд Бредли явно не в том настроении, чтобы выслушивать ее откровения. — Я не очень-то часто меняю любовников, — запинаясь, закончила она.
— Значит, ты решила провести на мне эксперимент?
— Нет! — ужаснулась Милли. — У меня и мыслей подобных не было.
— Думаю, вчера их у тебя вообще не было.
— Я очень сожалею о случившемся, — опустив глаза, пробормотала она.
— И правильно делаешь. Вчера тебе просто повезло, — сказал он тихо, — но если ты еще хоть раз предоставишь мне такую возможность, я ею непременно воспользуюсь. Поэтому впредь советую тебе следить за собой, Золушка.
Милли вдруг вспомнила, как прикасалась к его теплой шелковистой коже и потеряла ощущение реальности. Когда она пришла в себя, Бредли говорил о багаже:
— Я не знаю, куда все это отнести.
Она нервно допила свой остывший кофе.
— Большую часть — в музыкальную комнату. Это наверху, между башнями. Я сейчас оденусь и покажу тебе дорогу.
Поспешно вернувшись в свою комнату, Милли надела самые потрепанные джинсы и самую выцветшую рубашку — пусть не думает, что она пытается понравиться ему! Когда они понесли книги и ноты наверх, в музыкальную комнату, она старалась держаться на расстоянии от Рональда. Он промолчал, но по его чуть насмешливому взгляду Милли поняла, что ее ухищрения не остались незамеченными.
Музыкальная комната была просторным залом с до блеска натертым деревянным полом и темно-красными портьерами, обрамлявшими огромные, от пола до потолка, окна.
— Такое впечатление, что находишься внутри мыльного пузыря. Со всех сторон свет, — осмотревшись, сказал Бредли. — И голос звучит здесь как-то странно.
— Это сделано специально, — пояснила Милли, радуясь нейтральной теме для разговора. — Для акустики. При разговоре голоса звучат здесь странно, но вот пение…
Бредли вдруг приятным баритоном спел несколько строчек из какого-то негритянского блюза. Его голос наполнил всю комнату.
— Ты права. — Казалось, он был совершенно очарован. — Но как достигается такой потрясающий эффект?
— Думаю, здесь играет роль и то, чем отделано помещение, и его размеры.
— А чем занимается здесь твой отчим? Поет?
— Нет. Зал предназначен в основном для концертов — вокальных или, например, струнных квартетов.
Рональд несколько раз подпрыгнул.
— Идеальное место для танцев. А вечеринкой твой отчим устраивает?
— А тебе нравятся вечеринки? — спросила она.
— Да. Знаешь, организация вечеринок может быть профессией. — Он присел на стоявший у пианино стул. — Я был беден, Милли. У меня не было ни фамильных замков, ни родителей, о которых пишут в справочниках. Я очень хотел работать в кино и ради этого был готов на все — поэтому одно время устраивал вечеринки для нужных людей. Это интересное занятие, и я его вовсе не стыжусь.
Милли молчала. Он говорил отрешенно, словно забыв о ее существовании:
— Я выполнял опасные трюки, работал шофером, осветителем… одним словом, брался за все. — Он резко засмеялся. — И мои труды окупились сполна. Многие делают то же самое, но ничего не добиваются — мне же судьба предоставила шанс пробиться наверх. Сейчас мое положение таково, что я сам определяю свою жизнь.
Его слова звучали жестко и уверенно. Но Милли показалось, что за этой холодной определенностью слышались еще какие-то незнакомые ей нотки.
— Но?.. — осторожно спросила она. Бредли нетерпеливо взглянул на нее.
— Ты хочешь знать обо мне абсолютно все? Тебе это может не понравиться, Золушка.
Он поднялся, подошел к окну и, раздвинув занавески, посмотрел на открывшийся пейзаж.
— Известность странная вещь, — медленно произнес он. — Сначала ее воспринимаешь как шутку, которая тебе очень нравится. Ведь в том, что о тебе говорят и пишут, нет ничего общего с тем, что ты на самом деле собой представляешь. Это хорошо известно не только тебе, но и твоим друзьям. Однако постепенно все меняется. Ты уже не можешь сходить в ресторан с девушкой или приятелем, чтобы поблизости тут же не появился какой-нибудь наглец с фотоаппаратом. Друзья начинают тяготиться твоим присутствием, и постепенно круг твоего общения замыкается на людях, принадлежащих к категории «звезд». Вот тут-то ты и начинаешь путать того, за кого тебя выдают, с тем, кто ты на самом деле есть, или, по крайней мере, был. — Он резко обернулся. — Ты спрашиваешь, действительно ли у меня был роман с Мэлани Кинсайд. Нет! Просто газеты столько твердили о нем, что я перестал это отрицать.
Его признание было неожиданным и долгожданным одновременно. Милли так обрадовалась, что ей пришлось напомнить себе о том, что Бредли — лишь случайный знакомый, да и вообще она не способна больше любить — благодаря Шону.
Видимо, это лучшее из всего, чему он меня научил, мрачно подумала она и довольно резко спросила:
— А как все-таки случилось, что ты продолжаешь оставаться ее партнером?
— Дорогая, это то самое везение, о котором я тебе только что говорил. — Рональд усмехнулся. — Все на студии были просто в отчаянии. Работа стояла уже три дня, потому что Мэлани подралась с Джеком Фитцсимонсом, ну, с тем парнем, которого я потом заменил.
— Подралась?
— Самым натуральным образом, — холодно подтвердил он. — В течение всей следующей недели ей гримировали синяки.
— Он ударил ее? — Милли невольно прижала к себе больное запястье.
— Это ерунда по сравнению с тем, что она сделала с Джеком. Ему даже пришлось накладывать швы, а его агент грозился подать на нее в суд. Естественно, после этого о совместных съемках больше не могло быть и речи.
— А почему они поссорились? — спросила Милли.
— Из-за афиш — не смогли договориться, чья фамилия будет напечатана более крупным шрифтом. — Заметив ее изумление, он пояснил:
— Для честолюбивого человека это действительно важно. Я одно время тоже очень серьезно относился к афишам. Но тогда, как никому не известный артист, я вообще не мог конкурировать с Мэлани Кинсайд.
— И поэтому?..
Милли осеклась, но было уже поздно. Однако Рональд не обиделся. В карих глазах светилась ирония.
— Ты все правильно поняла, — сказал он. — Да, именно поэтому Мэлани и выбрала меня.
Милли вспомнила серию прекрасных романтических фильмов с Кинсайд и Бредли в главных ролях. Тогда Рональд привлек не меньшее внимание средств массовой информации, чем его известная партнерша. Конечно, Мэлани была талантлива и превосходно сыграла свою роль, но все же главная заслуга в популярности этих фильмов принадлежала Рональду Бредли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Милли непроизвольно вздрогнула.
— Не знаю. Я никогда не делала ничего подобного. Я имею в виду, что никогда… — Она смущенно смолкла, вдруг сообразив, что Рональд Бредли явно не в том настроении, чтобы выслушивать ее откровения. — Я не очень-то часто меняю любовников, — запинаясь, закончила она.
— Значит, ты решила провести на мне эксперимент?
— Нет! — ужаснулась Милли. — У меня и мыслей подобных не было.
— Думаю, вчера их у тебя вообще не было.
— Я очень сожалею о случившемся, — опустив глаза, пробормотала она.
— И правильно делаешь. Вчера тебе просто повезло, — сказал он тихо, — но если ты еще хоть раз предоставишь мне такую возможность, я ею непременно воспользуюсь. Поэтому впредь советую тебе следить за собой, Золушка.
Милли вдруг вспомнила, как прикасалась к его теплой шелковистой коже и потеряла ощущение реальности. Когда она пришла в себя, Бредли говорил о багаже:
— Я не знаю, куда все это отнести.
Она нервно допила свой остывший кофе.
— Большую часть — в музыкальную комнату. Это наверху, между башнями. Я сейчас оденусь и покажу тебе дорогу.
Поспешно вернувшись в свою комнату, Милли надела самые потрепанные джинсы и самую выцветшую рубашку — пусть не думает, что она пытается понравиться ему! Когда они понесли книги и ноты наверх, в музыкальную комнату, она старалась держаться на расстоянии от Рональда. Он промолчал, но по его чуть насмешливому взгляду Милли поняла, что ее ухищрения не остались незамеченными.
Музыкальная комната была просторным залом с до блеска натертым деревянным полом и темно-красными портьерами, обрамлявшими огромные, от пола до потолка, окна.
— Такое впечатление, что находишься внутри мыльного пузыря. Со всех сторон свет, — осмотревшись, сказал Бредли. — И голос звучит здесь как-то странно.
— Это сделано специально, — пояснила Милли, радуясь нейтральной теме для разговора. — Для акустики. При разговоре голоса звучат здесь странно, но вот пение…
Бредли вдруг приятным баритоном спел несколько строчек из какого-то негритянского блюза. Его голос наполнил всю комнату.
— Ты права. — Казалось, он был совершенно очарован. — Но как достигается такой потрясающий эффект?
— Думаю, здесь играет роль и то, чем отделано помещение, и его размеры.
— А чем занимается здесь твой отчим? Поет?
— Нет. Зал предназначен в основном для концертов — вокальных или, например, струнных квартетов.
Рональд несколько раз подпрыгнул.
— Идеальное место для танцев. А вечеринкой твой отчим устраивает?
— А тебе нравятся вечеринки? — спросила она.
— Да. Знаешь, организация вечеринок может быть профессией. — Он присел на стоявший у пианино стул. — Я был беден, Милли. У меня не было ни фамильных замков, ни родителей, о которых пишут в справочниках. Я очень хотел работать в кино и ради этого был готов на все — поэтому одно время устраивал вечеринки для нужных людей. Это интересное занятие, и я его вовсе не стыжусь.
Милли молчала. Он говорил отрешенно, словно забыв о ее существовании:
— Я выполнял опасные трюки, работал шофером, осветителем… одним словом, брался за все. — Он резко засмеялся. — И мои труды окупились сполна. Многие делают то же самое, но ничего не добиваются — мне же судьба предоставила шанс пробиться наверх. Сейчас мое положение таково, что я сам определяю свою жизнь.
Его слова звучали жестко и уверенно. Но Милли показалось, что за этой холодной определенностью слышались еще какие-то незнакомые ей нотки.
— Но?.. — осторожно спросила она. Бредли нетерпеливо взглянул на нее.
— Ты хочешь знать обо мне абсолютно все? Тебе это может не понравиться, Золушка.
Он поднялся, подошел к окну и, раздвинув занавески, посмотрел на открывшийся пейзаж.
— Известность странная вещь, — медленно произнес он. — Сначала ее воспринимаешь как шутку, которая тебе очень нравится. Ведь в том, что о тебе говорят и пишут, нет ничего общего с тем, что ты на самом деле собой представляешь. Это хорошо известно не только тебе, но и твоим друзьям. Однако постепенно все меняется. Ты уже не можешь сходить в ресторан с девушкой или приятелем, чтобы поблизости тут же не появился какой-нибудь наглец с фотоаппаратом. Друзья начинают тяготиться твоим присутствием, и постепенно круг твоего общения замыкается на людях, принадлежащих к категории «звезд». Вот тут-то ты и начинаешь путать того, за кого тебя выдают, с тем, кто ты на самом деле есть, или, по крайней мере, был. — Он резко обернулся. — Ты спрашиваешь, действительно ли у меня был роман с Мэлани Кинсайд. Нет! Просто газеты столько твердили о нем, что я перестал это отрицать.
Его признание было неожиданным и долгожданным одновременно. Милли так обрадовалась, что ей пришлось напомнить себе о том, что Бредли — лишь случайный знакомый, да и вообще она не способна больше любить — благодаря Шону.
Видимо, это лучшее из всего, чему он меня научил, мрачно подумала она и довольно резко спросила:
— А как все-таки случилось, что ты продолжаешь оставаться ее партнером?
— Дорогая, это то самое везение, о котором я тебе только что говорил. — Рональд усмехнулся. — Все на студии были просто в отчаянии. Работа стояла уже три дня, потому что Мэлани подралась с Джеком Фитцсимонсом, ну, с тем парнем, которого я потом заменил.
— Подралась?
— Самым натуральным образом, — холодно подтвердил он. — В течение всей следующей недели ей гримировали синяки.
— Он ударил ее? — Милли невольно прижала к себе больное запястье.
— Это ерунда по сравнению с тем, что она сделала с Джеком. Ему даже пришлось накладывать швы, а его агент грозился подать на нее в суд. Естественно, после этого о совместных съемках больше не могло быть и речи.
— А почему они поссорились? — спросила Милли.
— Из-за афиш — не смогли договориться, чья фамилия будет напечатана более крупным шрифтом. — Заметив ее изумление, он пояснил:
— Для честолюбивого человека это действительно важно. Я одно время тоже очень серьезно относился к афишам. Но тогда, как никому не известный артист, я вообще не мог конкурировать с Мэлани Кинсайд.
— И поэтому?..
Милли осеклась, но было уже поздно. Однако Рональд не обиделся. В карих глазах светилась ирония.
— Ты все правильно поняла, — сказал он. — Да, именно поэтому Мэлани и выбрала меня.
Милли вспомнила серию прекрасных романтических фильмов с Кинсайд и Бредли в главных ролях. Тогда Рональд привлек не меньшее внимание средств массовой информации, чем его известная партнерша. Конечно, Мэлани была талантлива и превосходно сыграла свою роль, но все же главная заслуга в популярности этих фильмов принадлежала Рональду Бредли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39