Холодные, полные блеска, они, казалось, были исполнены высокомерия ко всему.
Рональд Бредли небрежно оперся о край бесконечно дорогого для Пита столика из итальянского мрамора и ухмыльнулся.
— Я еще никогда не встречался с рыжеволосой девушкой, — нагло заявил он.
Милли ахнула от изумления, но затем с возмущением посмотрела на него.
— Со мной вы еще не начали встречаться, — парировала она. — Вам удалось проникнуть сюда, но еще одна столь же «остроумная» шутка, и вы снова окажетесь снаружи.
— Хорошо-хорошо. — Он поднял руки вверх, признавая свое поражение. — Не сердитесь, Золушка. Я буду паинькой.
Милли ядовито улыбнулась.
— Отлично. А теперь извольте объяснить, что вы здесь делаете. — Прежде, чем он успел раскрыть рот, она добавила:
— И не смейте называть меня Золушкой. Я на балу не была, да и вас вряд ли можно назвать прекрасным принцем. Итак, я вас слушаю.
К ее изумлению, он искренне рассмеялся.
— С этим нельзя не согласиться. Что я здесь делаю? — Бредли заговорщически понизил голос. — Я скрываюсь.
Милли пристально посмотрела на него.
— От полиции или от бандитов?
— Хуже, — покачав головой, сказал он. — От прессы.
Ее опыт общения с прессой ограничивался всего несколькими беседами с вежливыми иностранными корреспондентами, друзьями Пита, и музыкальными критиками. Но, подумала Милли, у кинозвезды, представляющей интерес для колонки светских новостей, дела действительно могут обстоять иначе.
— Почему? — с недоумением спросила она. Бредли бросил на нее пронзительный взгляд, но, поразмыслив, очевидно, решил, что ее неосведомленность объяснима, и пожал плечами.
— Вы имеете в виду вообще или в данном случае?
— И то и другое, — ответила она.
— Во-первых, я весьма подходящий материал для первых страниц газет — эдакий уличный мальчишка, который никак не может забыть о своем плебейском происхождении. Люди проявляют интерес к подобным публикациям, — сказал он с жестокой иронией. — Особенно, когда у меня выходит новый фильм.
— А это так?
Он покачал головой.
— Нет. Если я правильно понимаю, в данном случае мы наблюдаем за сражением агентов. Милли внимательно посмотрела на него.
— Ничего не понимаю. Кстати, этот столик обошелся Питу в кругленькую сумму, и он им очень дорожит. Пойдемте лучше на кухню. Я приготовлю вам кофе, а вы тем временем попытаетесь мне все объяснить.
Когда Бредли закончил свой рассказ, Милли задумчиво спросила:
— Вы хотите сказать, что совсем не знали эту девушку?
— Я никогда не видел ее, даже в кино, — серьезно ответил он.
— И она вошла, когда вы принимали душ? — уточнила Милли. — Зная, что вы там? Не может быть! Вероятно, произошла какая-то ошибка.
— Но она привела с собой фотографа, — мрачно добавил он.
— И все же…
— Поверьте, Золушка, я знаю, о чем говорю, — не дав ей закончить фразу, сказал Бредли. — Они готовили замечательный рассказик о том, что я — грязный тип, соблазняющий невинных девушек. Прекрасные были бы заголовки! Так что без агента мне не обойтись.
— Не называйте меня Золушкой, — сердито бросила Милли. — То, что вы рассказываете, — просто глупости. Им нет смысла поступать подобным образом.
Бредли отрицательно покачал головой.
— К сожалению, есть. Студии «делают» агентов, а те, в свою очередь, «делают» из актеров звезд. Мой бывший агент — надеюсь, скоро я действительно смогу назвать его бывшим, — мог убедить руководство студии в том, что оно рискует, давая мне работу… — Он пожал плечами. — И, если бы я отказался от него, то оказался бы не у дел. А другие студии тоже не стали бы спешить заключать со мной контракт.
— Но это же чудовищно несправедливо!
— Вы абсолютно правы, Золушка.
— Не…
— Хорошо, хорошо. Извините. Вы слишком легко заводитесь — наверное, оттого, что у вас рыжие волосы.
— Ничего подобного, — четко выговаривая слова, произнесла Милли. — Я, например, прекрасно нахожу общий язык с «трудными» детьми.
Его брови удивленно взлетели вверх.
— В самом деле?
Милли опять захотелось влепить ему пощечину.
— Значит, журналисты все еще преследуют вас? Вероятно, им от вас крепко досталось.
— Единственное, что мне оставалось, — цинично произнес Рональд Бредли, — это убежать от них. Добро побеждает только в сказках, в реальности же умный человек вынужден скрываться.
— А вы, конечно же, считаете себя таковым?
— Жизнь меня кое-чему научила, — сказал он. Милли рассмеялась.
— Значит, именно так вы и поступили? Смотались?!
— Да, но только после того, как свел с ними счеты.
Что ж, видимо, его репутация громилы вполне заслуженна, с мрачной иронией подумала она.
— Каким образом?
Бредли приглушенно засмеялся.
— Я засунул их под душ, а сам ушел, прихватив с собой фотоаппарат, — с удовлетворением произнес он.
Милли с трудом подавила смех.
— Их обоих? Как?
— Связал полотенцем и включил воду, — спокойно пояснил он.
— Но ведь это преднамеренное нанесение ущерба, — с притворным неодобрением заметила она.
Бредли ухмыльнулся.
— Фотоаппарат не пострадал, и я отошлю его им обратно. Конечно, без пленки.
Милли медленно покачала головой. Неужели это тот самый холодный мужчина с жесткими глазами, с которым она скрестила мечи на вечеринке у Джуди? Похоже, она уже начала поддаваться его легендарному обаянию…
Рассудок тут же послал Милли сигнал опасности. Вспомни, куда это тебя однажды уже завело! — сказала себе она. Восемь впустую потраченных лет, и в итоге ничего, кроме болезненного раскаяния. Она отвела взгляд.
— И вы убеждены, что эти люди преследовали вас и на вечеринке у Джуди? А полотенце они с собой, случайно, не прихватили?
Не успела Милли закончить фразу, как улыбка слетела с губ Бредли, и снова превратился в того жестокого и злого человека, каким показался ей при знакомстве.
— Насколько мне известно, их пригласила сама Джуди. Возможно, она просто не в курсе той истории, но вполне вероятно и другое — именно она помогла им подстроить все это.
Милли была поражена, и это отразилось у нее на лице, но потом ей удалось изобразить беспристрастное сомнение. Между тем Бредли продолжал:
— Джуди, как всякий профессионал, играет без правил, и ничего другого я от нее и не жду.
— В таком случае…
— Я, в свою очередь, поступаю точно так же. С меня хватит грязных сплетен в газетах. Если Джуди хочет подписать контракт…
— С громилой… — прошептала Милли.
— Что вы сказали?
— С громилой, — с готовностью повторила она. — Это выражение кажется мне удачным по отношению к вам.
Его взгляд снова стал жестким.
— Вы действительно не журналист?
— Так вас назвал сегодня фотограф, которому вы разбили камеру, — пояснила она. — А я композитор. Вернее, учусь композиции, а пока даю уроки игры на фортепиано, и так зарабатываю на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Рональд Бредли небрежно оперся о край бесконечно дорогого для Пита столика из итальянского мрамора и ухмыльнулся.
— Я еще никогда не встречался с рыжеволосой девушкой, — нагло заявил он.
Милли ахнула от изумления, но затем с возмущением посмотрела на него.
— Со мной вы еще не начали встречаться, — парировала она. — Вам удалось проникнуть сюда, но еще одна столь же «остроумная» шутка, и вы снова окажетесь снаружи.
— Хорошо-хорошо. — Он поднял руки вверх, признавая свое поражение. — Не сердитесь, Золушка. Я буду паинькой.
Милли ядовито улыбнулась.
— Отлично. А теперь извольте объяснить, что вы здесь делаете. — Прежде, чем он успел раскрыть рот, она добавила:
— И не смейте называть меня Золушкой. Я на балу не была, да и вас вряд ли можно назвать прекрасным принцем. Итак, я вас слушаю.
К ее изумлению, он искренне рассмеялся.
— С этим нельзя не согласиться. Что я здесь делаю? — Бредли заговорщически понизил голос. — Я скрываюсь.
Милли пристально посмотрела на него.
— От полиции или от бандитов?
— Хуже, — покачав головой, сказал он. — От прессы.
Ее опыт общения с прессой ограничивался всего несколькими беседами с вежливыми иностранными корреспондентами, друзьями Пита, и музыкальными критиками. Но, подумала Милли, у кинозвезды, представляющей интерес для колонки светских новостей, дела действительно могут обстоять иначе.
— Почему? — с недоумением спросила она. Бредли бросил на нее пронзительный взгляд, но, поразмыслив, очевидно, решил, что ее неосведомленность объяснима, и пожал плечами.
— Вы имеете в виду вообще или в данном случае?
— И то и другое, — ответила она.
— Во-первых, я весьма подходящий материал для первых страниц газет — эдакий уличный мальчишка, который никак не может забыть о своем плебейском происхождении. Люди проявляют интерес к подобным публикациям, — сказал он с жестокой иронией. — Особенно, когда у меня выходит новый фильм.
— А это так?
Он покачал головой.
— Нет. Если я правильно понимаю, в данном случае мы наблюдаем за сражением агентов. Милли внимательно посмотрела на него.
— Ничего не понимаю. Кстати, этот столик обошелся Питу в кругленькую сумму, и он им очень дорожит. Пойдемте лучше на кухню. Я приготовлю вам кофе, а вы тем временем попытаетесь мне все объяснить.
Когда Бредли закончил свой рассказ, Милли задумчиво спросила:
— Вы хотите сказать, что совсем не знали эту девушку?
— Я никогда не видел ее, даже в кино, — серьезно ответил он.
— И она вошла, когда вы принимали душ? — уточнила Милли. — Зная, что вы там? Не может быть! Вероятно, произошла какая-то ошибка.
— Но она привела с собой фотографа, — мрачно добавил он.
— И все же…
— Поверьте, Золушка, я знаю, о чем говорю, — не дав ей закончить фразу, сказал Бредли. — Они готовили замечательный рассказик о том, что я — грязный тип, соблазняющий невинных девушек. Прекрасные были бы заголовки! Так что без агента мне не обойтись.
— Не называйте меня Золушкой, — сердито бросила Милли. — То, что вы рассказываете, — просто глупости. Им нет смысла поступать подобным образом.
Бредли отрицательно покачал головой.
— К сожалению, есть. Студии «делают» агентов, а те, в свою очередь, «делают» из актеров звезд. Мой бывший агент — надеюсь, скоро я действительно смогу назвать его бывшим, — мог убедить руководство студии в том, что оно рискует, давая мне работу… — Он пожал плечами. — И, если бы я отказался от него, то оказался бы не у дел. А другие студии тоже не стали бы спешить заключать со мной контракт.
— Но это же чудовищно несправедливо!
— Вы абсолютно правы, Золушка.
— Не…
— Хорошо, хорошо. Извините. Вы слишком легко заводитесь — наверное, оттого, что у вас рыжие волосы.
— Ничего подобного, — четко выговаривая слова, произнесла Милли. — Я, например, прекрасно нахожу общий язык с «трудными» детьми.
Его брови удивленно взлетели вверх.
— В самом деле?
Милли опять захотелось влепить ему пощечину.
— Значит, журналисты все еще преследуют вас? Вероятно, им от вас крепко досталось.
— Единственное, что мне оставалось, — цинично произнес Рональд Бредли, — это убежать от них. Добро побеждает только в сказках, в реальности же умный человек вынужден скрываться.
— А вы, конечно же, считаете себя таковым?
— Жизнь меня кое-чему научила, — сказал он. Милли рассмеялась.
— Значит, именно так вы и поступили? Смотались?!
— Да, но только после того, как свел с ними счеты.
Что ж, видимо, его репутация громилы вполне заслуженна, с мрачной иронией подумала она.
— Каким образом?
Бредли приглушенно засмеялся.
— Я засунул их под душ, а сам ушел, прихватив с собой фотоаппарат, — с удовлетворением произнес он.
Милли с трудом подавила смех.
— Их обоих? Как?
— Связал полотенцем и включил воду, — спокойно пояснил он.
— Но ведь это преднамеренное нанесение ущерба, — с притворным неодобрением заметила она.
Бредли ухмыльнулся.
— Фотоаппарат не пострадал, и я отошлю его им обратно. Конечно, без пленки.
Милли медленно покачала головой. Неужели это тот самый холодный мужчина с жесткими глазами, с которым она скрестила мечи на вечеринке у Джуди? Похоже, она уже начала поддаваться его легендарному обаянию…
Рассудок тут же послал Милли сигнал опасности. Вспомни, куда это тебя однажды уже завело! — сказала себе она. Восемь впустую потраченных лет, и в итоге ничего, кроме болезненного раскаяния. Она отвела взгляд.
— И вы убеждены, что эти люди преследовали вас и на вечеринке у Джуди? А полотенце они с собой, случайно, не прихватили?
Не успела Милли закончить фразу, как улыбка слетела с губ Бредли, и снова превратился в того жестокого и злого человека, каким показался ей при знакомстве.
— Насколько мне известно, их пригласила сама Джуди. Возможно, она просто не в курсе той истории, но вполне вероятно и другое — именно она помогла им подстроить все это.
Милли была поражена, и это отразилось у нее на лице, но потом ей удалось изобразить беспристрастное сомнение. Между тем Бредли продолжал:
— Джуди, как всякий профессионал, играет без правил, и ничего другого я от нее и не жду.
— В таком случае…
— Я, в свою очередь, поступаю точно так же. С меня хватит грязных сплетен в газетах. Если Джуди хочет подписать контракт…
— С громилой… — прошептала Милли.
— Что вы сказали?
— С громилой, — с готовностью повторила она. — Это выражение кажется мне удачным по отношению к вам.
Его взгляд снова стал жестким.
— Вы действительно не журналист?
— Так вас назвал сегодня фотограф, которому вы разбили камеру, — пояснила она. — А я композитор. Вернее, учусь композиции, а пока даю уроки игры на фортепиано, и так зарабатываю на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39