Нет, все-таки не совсем, а что бы сказал Дири? И не только поэтому! Сколько вопросов возникло вместе с добровольной смертью одного из друзей...
Кэт, которая заметила, как он щурится на книжный шкаф, спросила:
— Ты сегодня еще будешь читать?
— Пожалуй, нет. Может быть, минут двадцать.
— Ну и что это будет? Спиноза или... ну, как там называют этого великого немца?
— О ком ты говоришь, о Канте?
— Да, мне кажется, о Канте, — прошептала Кэт. — Как это мило, что я говорю с тобой, не зная, слушаешь ты меня или нет.
— Что?.. Ну, да... Конечно... — он поглядел на нее с улыбкой. — Слушай, Кэт, ты притворяешься... Ты запомнила его фамилию... Что же ждет меня впереди?
Она сделала гримасу:
— Фамилии я выучиваю, когда прохожусь по ковру с пылесосом. Это не из-за тебя...
— А я убежден, что, как только я выхожу за двери, ты бросаешься к книжкам, — он снова заслонился газетой и подумал о том, что жена Тома Дири не знала даже, что читал ее муж, чем интересовался. Но в этом не было намека на их отношения с Кэт.
— Дэв, — спросила она, — тебе мало философии, которую ты получил в колледже?
— Тогда мне казалось, — вздохнул он, — что ее даже чересчур, мне тогда больше нравился футбол. А теперь...
Зазвонил телефон.
— Сейчас, в это время? — возмутилась Кэт.
— Мало ли что, — устало проговорил Дэв.
— Ну, побыстрее, а то Бриджит проснется, если звонок не умолкнет.
Бэньон прошел мимо детской и снял трубку:
— Алло!
— Мистер Бэньон? Вы сержант уголовной комиссии Бэньон? У телефона вы, Бэньон? — тихо, но настойчиво говорил женский голос.
— Да. В чем дело?
— Простите, в такую пору мне не стоило вас беспокоить, — продолжала она. — Но дело не терпит отлагательств.
— А что так спешно?
— Меня зовут Люси. Люси Карровэй. Я была его подругой. Ну, Тома Дири. Потому-то я вам и позвонила, мистер Бэньон, — голос ее, резкий и пронизывающий, был заглушен треском побочных линий и посторонним шумом. — Я только что прочла, что он застрелился, а потом я прочла вашу фамилию. Ваш номер я нашла в телефонном справочнике. Я знаю, мистер Бэньон, сейчас очень поздно. И все-таки, мистер Бэньон, мне нужно с вами поговорить!
— О чем?
— О Томе, конечно!.. Вы должны понять... То есть... его смерть...
Дэв Бэньон в сотый раз проклял свое служебное рвение. Ему вовсе не хотелось идти в эту промозглую мглу, но он знал, что так надо.
— О'кей, — сказал он, — где я вас увижу?
— В баре «Трех ангелов». Это на углу Двадцатой и Тридцать седьмой стрит...
— Да, я знаю этот бар, — он посмотрел на часы. Было двадцать минут второго. — Хорошо, я буду у вас еще до двух.
— Большое вам спасибо, мистер Бэньон!
Он положил трубку на аппарат и вернулся в комнату. Кэт, взглянув на него, сразу отгадала смысл происшедшего разговора. Дэв пожал плечами.
— Какая-то мистическая особа хочет поговорить со мной о деле, возникшем сегодня вечером, — сказал он, делая вид, будто не находит в этом ничего особенного. — Скорее всего, ничего особенного она не расскажет, но пойти все-таки надо, — он улыбнулся и погладил ее по щеке. — Собачья жизнь, правда, детка?
— О, ничего, я уже привыкла, — Кэт поднялась и одернула платье. — Можно даже найти себе такую забаву: отгадывать, придет домой муж к ужину или нет? Вызовут его потом или нет? Проведет он вечер дома или нет? — она обняла его за шею и прижалась к нему. — Не беспокойся из-за меня, Дэв!
Уже сидя в машине и направляясь у центру города, он все еще улыбался, вспоминая ласковое лицо Кэт...
Бар «Трех ангелов» представлял собой вполне приличный ночной клуб, расположенный между зданиями варьете и магазина спиртного. Он находился на Тридцать седьмой стрит, несколько заброшенной и малолюдной улице, сжатой набережной Делавера и Шайлкиллом. Здесь, несмотря на все усилия хозяев магазинчиков и домовладельцев, чувствовались какое-то запустение и тоска.
Дэв Бэньон поставил машину прямо под неоновой рекламой и вошел в бар. Его длинное и узкое помещение, в одном из углов которого на эстраде играло трио, было переполнено сегодня солдатами, матросами и пестро разодетыми молодыми людьми.
— Мне нужно видеть девушку по имени Люси, которая у вас служит. Нельзя ли ее попросить?..
— Что вам от нее нужно? — ответил бармен, узколобый пожилой мужчина с заплывшими глазами.
— Я ведь тебе уже сказал, сынок, — улыбнулся Дэв, не любивший ни такого тона, ни взглядов, подобных тому, которым его одарил бармен. — А если хочешь успокоиться, вот: полиция. Люси здесь?
— А, вот оно что! Она сидит недалеко от стойки, на третьем кресле слева.
Девушка на третьем кресле оказалась очень нежной и стройной. На ней было черное вечернее платье, она носила короткую прическу, и ее красивое лицо с добрыми глазами, несмотря на видимую усталость, выглядело довольно весело. Нечто необычайно привлекательное было во всем ее облике, совершенно неожиданно для девушки, зарабатывающей себе на хлеб в этом районе. Лицо ее осветила улыбка, когда к столу подошел Дэв Бэньон, и это была не просто стереотипная улыбка, потому что лицо девушки сразу преобразилось, усталости на нем как не бывало.
— Вы, наверное, мистер Бэньон? — сказала она.
— Правильно, Люси.
— Мне очень жаль, что я позвонила вам среди ночи, — она встала и отодвинула кресло. — Не пересесть ли нам в одну из ниш? Когда они, — Люси кивнула на музыкантов, — начинают играть, здесь не услышишь ни слова.
— С удовольствием.
Они перешли в нишу и сели за небольшой столик. Дэв попросил два коктейля, но Люси отрицательно покачала головой.
— Только когда я работаю.
— Ты что здесь — барменша?
— Ну, это еще очень вежливо сказано, — откровенно ответила она. — А вот от сигареты, если у вас есть, я бы не отказалась.
— Конечно, кури, — он протянул ей портсигар. — Так о чем ты хотела со мной говорить? — осторожно начал он.
— Я уже сказала вам — речь пойдет о Томе, — она положила на стол вырезку из газеты, которую держала в руке.
Это было сообщение о самоубийстве Тома Дири из ночного выпуска «Экспрэсса».
— М-да, так что же? — спросил Дэв.
— То, что здесь написано, неправда, — ее слова прозвучали как вызов, и все-таки Бэньон не мог отделаться от впечатления, что в голосе девушки сквозит неуверенность.
Дэв испытующе взглянул на Люси. Сейчас она почему-то вызвала в нем полнейшее доверие, и то, что она говорила, следовало принять всерьез.
— Да? — он вопросительно поднял брови. — Тогда что же его беспокоило?
— Ничто. Он никогда в жизни не был так счастлив, как в последнее время.
— Он это говорил тебе?
— Да.
— Когда?
— На прошлой неделе. Точнее — пять дней назад.
— Так, так, — он затянулся и принялся размышлять над тем, что сказала девушка. Эта новость была поразительной, и она показывала Тома Дири, а тем более его жену в совсем новом освещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Кэт, которая заметила, как он щурится на книжный шкаф, спросила:
— Ты сегодня еще будешь читать?
— Пожалуй, нет. Может быть, минут двадцать.
— Ну и что это будет? Спиноза или... ну, как там называют этого великого немца?
— О ком ты говоришь, о Канте?
— Да, мне кажется, о Канте, — прошептала Кэт. — Как это мило, что я говорю с тобой, не зная, слушаешь ты меня или нет.
— Что?.. Ну, да... Конечно... — он поглядел на нее с улыбкой. — Слушай, Кэт, ты притворяешься... Ты запомнила его фамилию... Что же ждет меня впереди?
Она сделала гримасу:
— Фамилии я выучиваю, когда прохожусь по ковру с пылесосом. Это не из-за тебя...
— А я убежден, что, как только я выхожу за двери, ты бросаешься к книжкам, — он снова заслонился газетой и подумал о том, что жена Тома Дири не знала даже, что читал ее муж, чем интересовался. Но в этом не было намека на их отношения с Кэт.
— Дэв, — спросила она, — тебе мало философии, которую ты получил в колледже?
— Тогда мне казалось, — вздохнул он, — что ее даже чересчур, мне тогда больше нравился футбол. А теперь...
Зазвонил телефон.
— Сейчас, в это время? — возмутилась Кэт.
— Мало ли что, — устало проговорил Дэв.
— Ну, побыстрее, а то Бриджит проснется, если звонок не умолкнет.
Бэньон прошел мимо детской и снял трубку:
— Алло!
— Мистер Бэньон? Вы сержант уголовной комиссии Бэньон? У телефона вы, Бэньон? — тихо, но настойчиво говорил женский голос.
— Да. В чем дело?
— Простите, в такую пору мне не стоило вас беспокоить, — продолжала она. — Но дело не терпит отлагательств.
— А что так спешно?
— Меня зовут Люси. Люси Карровэй. Я была его подругой. Ну, Тома Дири. Потому-то я вам и позвонила, мистер Бэньон, — голос ее, резкий и пронизывающий, был заглушен треском побочных линий и посторонним шумом. — Я только что прочла, что он застрелился, а потом я прочла вашу фамилию. Ваш номер я нашла в телефонном справочнике. Я знаю, мистер Бэньон, сейчас очень поздно. И все-таки, мистер Бэньон, мне нужно с вами поговорить!
— О чем?
— О Томе, конечно!.. Вы должны понять... То есть... его смерть...
Дэв Бэньон в сотый раз проклял свое служебное рвение. Ему вовсе не хотелось идти в эту промозглую мглу, но он знал, что так надо.
— О'кей, — сказал он, — где я вас увижу?
— В баре «Трех ангелов». Это на углу Двадцатой и Тридцать седьмой стрит...
— Да, я знаю этот бар, — он посмотрел на часы. Было двадцать минут второго. — Хорошо, я буду у вас еще до двух.
— Большое вам спасибо, мистер Бэньон!
Он положил трубку на аппарат и вернулся в комнату. Кэт, взглянув на него, сразу отгадала смысл происшедшего разговора. Дэв пожал плечами.
— Какая-то мистическая особа хочет поговорить со мной о деле, возникшем сегодня вечером, — сказал он, делая вид, будто не находит в этом ничего особенного. — Скорее всего, ничего особенного она не расскажет, но пойти все-таки надо, — он улыбнулся и погладил ее по щеке. — Собачья жизнь, правда, детка?
— О, ничего, я уже привыкла, — Кэт поднялась и одернула платье. — Можно даже найти себе такую забаву: отгадывать, придет домой муж к ужину или нет? Вызовут его потом или нет? Проведет он вечер дома или нет? — она обняла его за шею и прижалась к нему. — Не беспокойся из-за меня, Дэв!
Уже сидя в машине и направляясь у центру города, он все еще улыбался, вспоминая ласковое лицо Кэт...
Бар «Трех ангелов» представлял собой вполне приличный ночной клуб, расположенный между зданиями варьете и магазина спиртного. Он находился на Тридцать седьмой стрит, несколько заброшенной и малолюдной улице, сжатой набережной Делавера и Шайлкиллом. Здесь, несмотря на все усилия хозяев магазинчиков и домовладельцев, чувствовались какое-то запустение и тоска.
Дэв Бэньон поставил машину прямо под неоновой рекламой и вошел в бар. Его длинное и узкое помещение, в одном из углов которого на эстраде играло трио, было переполнено сегодня солдатами, матросами и пестро разодетыми молодыми людьми.
— Мне нужно видеть девушку по имени Люси, которая у вас служит. Нельзя ли ее попросить?..
— Что вам от нее нужно? — ответил бармен, узколобый пожилой мужчина с заплывшими глазами.
— Я ведь тебе уже сказал, сынок, — улыбнулся Дэв, не любивший ни такого тона, ни взглядов, подобных тому, которым его одарил бармен. — А если хочешь успокоиться, вот: полиция. Люси здесь?
— А, вот оно что! Она сидит недалеко от стойки, на третьем кресле слева.
Девушка на третьем кресле оказалась очень нежной и стройной. На ней было черное вечернее платье, она носила короткую прическу, и ее красивое лицо с добрыми глазами, несмотря на видимую усталость, выглядело довольно весело. Нечто необычайно привлекательное было во всем ее облике, совершенно неожиданно для девушки, зарабатывающей себе на хлеб в этом районе. Лицо ее осветила улыбка, когда к столу подошел Дэв Бэньон, и это была не просто стереотипная улыбка, потому что лицо девушки сразу преобразилось, усталости на нем как не бывало.
— Вы, наверное, мистер Бэньон? — сказала она.
— Правильно, Люси.
— Мне очень жаль, что я позвонила вам среди ночи, — она встала и отодвинула кресло. — Не пересесть ли нам в одну из ниш? Когда они, — Люси кивнула на музыкантов, — начинают играть, здесь не услышишь ни слова.
— С удовольствием.
Они перешли в нишу и сели за небольшой столик. Дэв попросил два коктейля, но Люси отрицательно покачала головой.
— Только когда я работаю.
— Ты что здесь — барменша?
— Ну, это еще очень вежливо сказано, — откровенно ответила она. — А вот от сигареты, если у вас есть, я бы не отказалась.
— Конечно, кури, — он протянул ей портсигар. — Так о чем ты хотела со мной говорить? — осторожно начал он.
— Я уже сказала вам — речь пойдет о Томе, — она положила на стол вырезку из газеты, которую держала в руке.
Это было сообщение о самоубийстве Тома Дири из ночного выпуска «Экспрэсса».
— М-да, так что же? — спросил Дэв.
— То, что здесь написано, неправда, — ее слова прозвучали как вызов, и все-таки Бэньон не мог отделаться от впечатления, что в голосе девушки сквозит неуверенность.
Дэв испытующе взглянул на Люси. Сейчас она почему-то вызвала в нем полнейшее доверие, и то, что она говорила, следовало принять всерьез.
— Да? — он вопросительно поднял брови. — Тогда что же его беспокоило?
— Ничто. Он никогда в жизни не был так счастлив, как в последнее время.
— Он это говорил тебе?
— Да.
— Когда?
— На прошлой неделе. Точнее — пять дней назад.
— Так, так, — он затянулся и принялся размышлять над тем, что сказала девушка. Эта новость была поразительной, и она показывала Тома Дири, а тем более его жену в совсем новом освещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34