Она случайно увидела их в прошлом году в антикварном магазине в Сохо и сразу поняла, что они прекрасно подойдут для загородного дома.
В глубине души Пи Джей всегда считала этот дом своим.
Она повернулась и взглянула на Боба.
— Давай поговорим об этом позже.
— Нет, сейчас.
Пи Джей покачала головой.
— Сейчас не могу.
— Что не можешь? Говорить об этом или выйти за меня замуж? — спросил он, коснувшись ее руки.
Она поставила кувшин на середину подноса.
— Пойду отнесу детям лимонад.
Сгущались сумерки. В воздухе пахло дымом костра.
Сверчки верещали громче, чем месяц назад. «Они подбираются все ближе к дому, — объяснил как-то Пи Джей отец. — Это всегда происходит осенью».
Пи Джей с Бобом остались наконец одни. Дети уехали, и теперь настало их время. Обычно они оставались в доме до понедельника, но на сей раз уедут сегодня, как только Пи Джей все расскажет Бобу, как только объяснит, почему не может выйти за него замуж.
Она сидела в шезлонге во внутреннем дворике, чувствуя, что за ужином переусердствовала — живот был набит мясом, салатом и кукурузой. Придется завтра утром устроить основательную пробежку. Внезапно она рассмеялась: это ж надо, провести столько часов, чтобы держать себя в форме! И зачем, спрашивается?
— Над чем смеешься? — спросил Боб с соседнего шезлонга и, потянувшись к ней, взял за руку.
Сверчки продолжали свою симфонию. Пи Джей уставилась невидящим взглядом в угасающие сумерки. Она понимала, пришло время сказать ему, но не знала, с чего начать.
— Ты сам не захочешь жениться на мне, — внезапно услышала она собственный голос.
Боб, повернув голову, взглянул на нее. В мерцающем свете свечи черты лица его казались мягкими, ничего удивительного, все дела и заботы остались в городе. Он ждал продолжения разговора.
«Какое счастье, что он у меня есть, — подумала Пи Джей, — и какое горе, что я его потеряю».
— Ты сказал, если мы поженимся, никаких неприятных сюрпризов нас не поджидает. Ну так вот… — Она отвернулась, не было сил смотреть ему в глаза. — Ты ошибаешься.
Слава Богу, сказала.
— Пи Джей…
Она лишь отмахнулась.
— Нет, поверь мне, лучше будет, если все останется по-прежнему.
«Времени у нас, быть может, осталось не так много», — подумала она, но ничего не сказала.
Отпустив ее руку, он повернулся спиной.
— Извини, но я так не считаю.
— А может, ты не все про меня знаешь?
— Чего же я о тебе не знаю? — Повернувшись к Пи Джей, он перебросил ноги через подлокотник шезлонга. — Мы уже пять лет работаем вместе, три — спим вместе. Какие у тебя могут быть от меня тайны? Ведь не проститутка же ты на самом деле! — Он взмахнул руками и взял тоном выше. — И вряд ли прячешь где-то в тайнике мужа.
Пи Джей не смогла сдержать улыбки.
— Это верно.
— Тогда в чем заключается твой большой секрет? Я даже видел твою мать. Она… — После легкой заминки он договорил:
— Она производит впечатление несколько суровой женщины, однако я сомневаюсь, что ее дочь какая-нибудь закоренелая убийца.
— Боб, я не шучу.
— Я тоже. Я хочу жениться на тебе.
Пи Джей закрыла глаза, ночной ветерок приятно холодил лицо.
— Если бы я вышла замуж, поверь мне, то только за тебя, — тихонько проговорила она, понимая, что это правда, хотя и понятия не имея почему.
Действительно, чем Боб лучше других мужчин? Тем, что старше? Может быть. Однако Пи Джей чувствовала, что дело не в этом. Самое главное — это то, что рядом с ним она ощущает себя спокойно и уверенно. Она всегда любила работать. Еще в самом начале карьеры решила стать в своей области по-настоящему высококлассным специалистом. Она всегда знала, что Бобу в общем-то все равно, достигнет она каких-либо высот, нет ли, он будет любить ее в любом случае, будь она даже не высококвалифицированным дизайнером, а простой домохозяйкой. Так она считала вплоть до сегодняшнего дня, однако сейчас не была в этом уверена.
Она никогда не рассказывала ему, что у нее есть сын.
Впрочем, этой своей тайной она не делилась ни с одним мужчиной. И только теперь Пи Джей поняла, что, держа свою тайну при себе, она, наоборот, так и не смогла отделаться от гнетущих воспоминаний.
Открыв глаза, она взглянула на Боба. Расскажи она ему о сыне, он бы все понял, однако Пи Джей беспокоило еще и другое: если у нее отнимут грудь, она никогда больше не сможет позволить ему дотрагиваться до себя, ни за что не поверит, что он по-прежнему ее хочет, никогда не допустит, чтобы он женился на ней, зная о приближающейся смерти.
— Я тебя не понимаю, — после долгого молчания произнес Боб.
Откинувшись на спинку шезлонга, она сказала:
— У меня есть сын.
— Что?!
Пи Джей выпрямилась и, закинув ногу на ногу, взглянула на Боба.
— У меня есть сын, — повторила она. — Ему скоро будет двадцать пять лет.
Боб не шелохнувшись смотрел на нее во все глаза:
— О Господи! Ты это серьезно?
— Вполне.
Он перевел взгляд на бетонные плитки пола. Ему показалось, что сверчки застрекотали еще громче.
— Может, расскажешь мне все? — спросил он.
Пи Джей пересела, подложив под себя ноги.
— Да нет… — пробормотала она, понимая, что отступать уже поздно. — О… черт! Не знаю…
Перевела взгляд на свои аккуратно накрашенные ногти, однако в тусклом свете свечи разглядывать их было бесполезно.
— Это случилось много лет назад, — начала она, — совсем в другой жизни. История банальна до тошноты. Парень знакомится с девушкой. Девушка влюбляется, через некоторое время выясняется, что у нее будет ребенок. Парень ее бросает.
— О Господи!
Пи Джей подняла голову.
— Может, перестанешь говорить это свое «О Господи»?
Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них, о чем он думает, но не смогла — в спустившихся сумерках было невозможно разглядеть.
— Сколько тебе было лет?
— Двадцать.
Боб встал, обошел вокруг шезлонга и, сунув руки в карманы, глубоко вздохнул.
— А почему ты не сделала аборт?
— Боб, это же был 1968 год.
— Ах да!
Пи Джей тоже поднялась и подошла к нему.
— А сейчас мне предоставляется возможность встретиться с ним.
— Ты никогда его не видела?
— Ни разу, даже когда он родился.
— Неужели тебе не хотелось?
— Нет. — Пи Джей понимала, как ужасно это звучит, словно она и не женщина вовсе, а какая-то свистушка, и попыталась оправдаться:
— Мне нужно было жить своей собственной жизнью. Кроме того, они сказали, что так будет лучше.
— О Господи! — в очередной раз воскликнул Боб, поворачиваясь к ней спиной. — Кто это «они»? И зачем тебе понадобилось встречаться с ним сейчас?
Пи Джей закрыла глаза — не было сил смотреть на него, а потом рассказала ему о Ларчвуде и визите Джесс.
— Значит, ты собираешься с ним встретиться?
— Может, да, а может, нет. Все это придумала Джесс.
Ни одна из нас не будет знать, приедут ли наши дети, пока мы сами не окажемся в Ларчвуд-Холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
В глубине души Пи Джей всегда считала этот дом своим.
Она повернулась и взглянула на Боба.
— Давай поговорим об этом позже.
— Нет, сейчас.
Пи Джей покачала головой.
— Сейчас не могу.
— Что не можешь? Говорить об этом или выйти за меня замуж? — спросил он, коснувшись ее руки.
Она поставила кувшин на середину подноса.
— Пойду отнесу детям лимонад.
Сгущались сумерки. В воздухе пахло дымом костра.
Сверчки верещали громче, чем месяц назад. «Они подбираются все ближе к дому, — объяснил как-то Пи Джей отец. — Это всегда происходит осенью».
Пи Джей с Бобом остались наконец одни. Дети уехали, и теперь настало их время. Обычно они оставались в доме до понедельника, но на сей раз уедут сегодня, как только Пи Джей все расскажет Бобу, как только объяснит, почему не может выйти за него замуж.
Она сидела в шезлонге во внутреннем дворике, чувствуя, что за ужином переусердствовала — живот был набит мясом, салатом и кукурузой. Придется завтра утром устроить основательную пробежку. Внезапно она рассмеялась: это ж надо, провести столько часов, чтобы держать себя в форме! И зачем, спрашивается?
— Над чем смеешься? — спросил Боб с соседнего шезлонга и, потянувшись к ней, взял за руку.
Сверчки продолжали свою симфонию. Пи Джей уставилась невидящим взглядом в угасающие сумерки. Она понимала, пришло время сказать ему, но не знала, с чего начать.
— Ты сам не захочешь жениться на мне, — внезапно услышала она собственный голос.
Боб, повернув голову, взглянул на нее. В мерцающем свете свечи черты лица его казались мягкими, ничего удивительного, все дела и заботы остались в городе. Он ждал продолжения разговора.
«Какое счастье, что он у меня есть, — подумала Пи Джей, — и какое горе, что я его потеряю».
— Ты сказал, если мы поженимся, никаких неприятных сюрпризов нас не поджидает. Ну так вот… — Она отвернулась, не было сил смотреть ему в глаза. — Ты ошибаешься.
Слава Богу, сказала.
— Пи Джей…
Она лишь отмахнулась.
— Нет, поверь мне, лучше будет, если все останется по-прежнему.
«Времени у нас, быть может, осталось не так много», — подумала она, но ничего не сказала.
Отпустив ее руку, он повернулся спиной.
— Извини, но я так не считаю.
— А может, ты не все про меня знаешь?
— Чего же я о тебе не знаю? — Повернувшись к Пи Джей, он перебросил ноги через подлокотник шезлонга. — Мы уже пять лет работаем вместе, три — спим вместе. Какие у тебя могут быть от меня тайны? Ведь не проститутка же ты на самом деле! — Он взмахнул руками и взял тоном выше. — И вряд ли прячешь где-то в тайнике мужа.
Пи Джей не смогла сдержать улыбки.
— Это верно.
— Тогда в чем заключается твой большой секрет? Я даже видел твою мать. Она… — После легкой заминки он договорил:
— Она производит впечатление несколько суровой женщины, однако я сомневаюсь, что ее дочь какая-нибудь закоренелая убийца.
— Боб, я не шучу.
— Я тоже. Я хочу жениться на тебе.
Пи Джей закрыла глаза, ночной ветерок приятно холодил лицо.
— Если бы я вышла замуж, поверь мне, то только за тебя, — тихонько проговорила она, понимая, что это правда, хотя и понятия не имея почему.
Действительно, чем Боб лучше других мужчин? Тем, что старше? Может быть. Однако Пи Джей чувствовала, что дело не в этом. Самое главное — это то, что рядом с ним она ощущает себя спокойно и уверенно. Она всегда любила работать. Еще в самом начале карьеры решила стать в своей области по-настоящему высококлассным специалистом. Она всегда знала, что Бобу в общем-то все равно, достигнет она каких-либо высот, нет ли, он будет любить ее в любом случае, будь она даже не высококвалифицированным дизайнером, а простой домохозяйкой. Так она считала вплоть до сегодняшнего дня, однако сейчас не была в этом уверена.
Она никогда не рассказывала ему, что у нее есть сын.
Впрочем, этой своей тайной она не делилась ни с одним мужчиной. И только теперь Пи Джей поняла, что, держа свою тайну при себе, она, наоборот, так и не смогла отделаться от гнетущих воспоминаний.
Открыв глаза, она взглянула на Боба. Расскажи она ему о сыне, он бы все понял, однако Пи Джей беспокоило еще и другое: если у нее отнимут грудь, она никогда больше не сможет позволить ему дотрагиваться до себя, ни за что не поверит, что он по-прежнему ее хочет, никогда не допустит, чтобы он женился на ней, зная о приближающейся смерти.
— Я тебя не понимаю, — после долгого молчания произнес Боб.
Откинувшись на спинку шезлонга, она сказала:
— У меня есть сын.
— Что?!
Пи Джей выпрямилась и, закинув ногу на ногу, взглянула на Боба.
— У меня есть сын, — повторила она. — Ему скоро будет двадцать пять лет.
Боб не шелохнувшись смотрел на нее во все глаза:
— О Господи! Ты это серьезно?
— Вполне.
Он перевел взгляд на бетонные плитки пола. Ему показалось, что сверчки застрекотали еще громче.
— Может, расскажешь мне все? — спросил он.
Пи Джей пересела, подложив под себя ноги.
— Да нет… — пробормотала она, понимая, что отступать уже поздно. — О… черт! Не знаю…
Перевела взгляд на свои аккуратно накрашенные ногти, однако в тусклом свете свечи разглядывать их было бесполезно.
— Это случилось много лет назад, — начала она, — совсем в другой жизни. История банальна до тошноты. Парень знакомится с девушкой. Девушка влюбляется, через некоторое время выясняется, что у нее будет ребенок. Парень ее бросает.
— О Господи!
Пи Джей подняла голову.
— Может, перестанешь говорить это свое «О Господи»?
Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них, о чем он думает, но не смогла — в спустившихся сумерках было невозможно разглядеть.
— Сколько тебе было лет?
— Двадцать.
Боб встал, обошел вокруг шезлонга и, сунув руки в карманы, глубоко вздохнул.
— А почему ты не сделала аборт?
— Боб, это же был 1968 год.
— Ах да!
Пи Джей тоже поднялась и подошла к нему.
— А сейчас мне предоставляется возможность встретиться с ним.
— Ты никогда его не видела?
— Ни разу, даже когда он родился.
— Неужели тебе не хотелось?
— Нет. — Пи Джей понимала, как ужасно это звучит, словно она и не женщина вовсе, а какая-то свистушка, и попыталась оправдаться:
— Мне нужно было жить своей собственной жизнью. Кроме того, они сказали, что так будет лучше.
— О Господи! — в очередной раз воскликнул Боб, поворачиваясь к ней спиной. — Кто это «они»? И зачем тебе понадобилось встречаться с ним сейчас?
Пи Джей закрыла глаза — не было сил смотреть на него, а потом рассказала ему о Ларчвуде и визите Джесс.
— Значит, ты собираешься с ним встретиться?
— Может, да, а может, нет. Все это придумала Джесс.
Ни одна из нас не будет знать, приедут ли наши дети, пока мы сами не окажемся в Ларчвуд-Холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120