Кроме старика и его охранников, у подножия лестницы застыла пара воинов с алебардами, чьи начищенные лезвия блестели едва ли не пуще факелов. Пока Иигуир озирался по сторонам и отворачивался от лезущих в ноздри ароматов застолья, на верхней площадке появился барон.
— Один с гостем наверх, второй ждет, — скомандовал он.
Пиршественную залу Иигуир увидел лишь мельком: что-то ослепительно яркое, звонкое и буйное сверкнуло меж неплотно прикрытыми дверными створками. Далее пленника вели темными коридорами, где едва удавалось различать углы, а звуки шагов гулко разбегались, точно круги на воде. Остановились, как почудилось старику, на полпути, однако откуда-то сзади подошел слуга со свечами. Это оказалась маленькая, скупо убранная комната, отнюдь не напоминавшая покои вельможи. Присесть было просто некуда, вдоль стен стояли только массивные, окованные железом сундуки. Иигуир вопросительно посмотрел на Эгнелинга, тот подневольного гостя проигнорировал.
И снова гул шагов в коридоре. На мгновение старик вдруг похолодел, когда на пороге вырос могучий силуэт Гонсета, но появившийся великан почтительно отступил обратно в темноту. Вместо него в комнату вошел невысокий, плотно сложенный человек с окладистой пепельной бородой. Круглое лицо, открытый ясный взгляд, только жестко сжатые губы нарушали образ добросердечного хозяина. Одет не без щегольства, ярко-красный кафтан, пышный у плеч и зауженный на талии, украшали пуговицы с крупными изумрудами. Хватало и золота: перстни, цепи, браслеты... И все-таки это был настоящий вельможа, что в отличие от разбогатевшего купца не выставляет добытое ежеминутно на показ, а носит его скорее в качестве обязательного символа положения.
Бесшумно возникший в дверях слуга внес складной походный стул, однако мужчина даже бровью не повел, сосредоточенно разглядывая Иигуира. Чуть больше внимания заслужило блюдо с какими-то засахаренными фруктами, герцог извлек короткими пальцами кусок, гостю предлагать не стал и лишь после того, как они остались в комнате с глазу на глаз, заговорил приятным бархатистым голосом:
— Действительно ли я имею честь принимать у себя знаменитого Бентанора Иигуира?
— Совершенно верно, господин... герцог, — поклонился старик.
— Фелгус Марх, герцог Вейцигский и прочее, — небрежно уточнил вельможа.
— Большая честь для меня, сир.
— Может быть... — Заложив руки за спину, герцог обошел Иигуира кругом. — Не сочтите за обиду, сударь, но как бы нам удостовериться, что вы вправду тот самый легендарный зодчий? Мало ли ходит по свету седобородых старцев?..
Иигуир пожал плечами:
— Как же мне доказать, что я — это я? Ведь мы все же принимаем на веру ваш, сир, герцогский титул.
— За меня говорят мои солдаты, — поморщился Марх. — И при необходимости палачи. А с вами... Если вы не тот, наша беседа потеряет смысл.
— Тогда я могу только поклясться, что сказал чистую правду.
— Клятвы недорого стоят, сударь... Высота колокольни собора в Амиарте, ну-ка?
— Если не подводит память, сто сорок локтей. И что с того? Разве, будь я опытным мошенником, не выучил бы таких вещей?
— Хоть какая-то проверка, — хмыкнул Марх. — Дальше уже дело покажет, кто достоин восхваления, а кто... наоборот. Хорошо, допустим, вы действительно Бентанор Иигуир. Какая же нужда привела вас в Овелид-Кун?
— Вы, несомненно, знаете, сир, скорбную судьбу Гердонеза. Мы с друзьями всего лишь спасали свои жизни.
— Почему же не в столь милой вашему сердцу Валесте?
— Увы, — как можно печальнее вздохнул старик, — там тоже обнаружились... недоброжелатели.
— Вы, сударь, вообще, похоже, большой мастер их находить. Едва очутились в наших краях, как попали в имперский розыск. Невероятная, скажу вам, прыть.
— Самое грустное, сир, что я не прилагал к этому никаких усилий. Нас объявили шпионами абсолютно без каких-либо доказательств.
— Да, да, лазутчики герцога Этуанского, — Марх усмехнулся. — Редкостная глупость — великий Иигуир на побегушках у безродного выскочки. Я, признаюсь, ушам своим сперва не поверил, услышав о таком сочетании.
— И справедливо, сир! — воскликнул старик. — Очевидно, властям Овелид-Куна просто незнакомо мое имя, раз они допустили столь абсурдную мысль.
Герцог закивал:
— Невежд у нас воистину хватает. Не так много, как полагаете вы на западе, но изрядно. Принять на веру такой вздор! — Тут улыбка вдруг исчезла с его лица. — Хотя с другой стороны... Вы ведь, сударь, вроде бы долгие годы жили в Атианне, верно? Вполне могли завязать определенные знакомства... или угодить в зависимость... — Бентанор попытался возразить, однако вельможа не позволил. — У нас здесь, если заметили, война затевается, и аккурат к ее началу прибываете вы... в странных поисках убежища за морями. Ну, а уж после громкого и кровавого побега... прямо не знаю, что и подумать.
— Но вы... сир, вы же не верите в этот гнусный наговор?!
Теперь глаза, смотрящие на задыхающегося от волнения старика, были каменно холодны. Так уверенная в исходе забавы кошка наблюдает за отчаянными мышиными метаниями.
— Какая разница, милейший, во что я верю? Формально мне надлежит без промедления сдать вас имперской страже, по какому поводу и нахожусь вот сейчас в сомнениях. Не поможете? На ваш взгляд, зачем мне пренебрегать своим долгом?
— Потому что все обвинения — клевета! — выпалил Иигуир. — И вы это понимаете прекрасно.
Герцог лениво покривился:
— Пустое, сударь. Я же не Господь, чтобы читать в душах людских, могу и ошибиться. Попадете на беспристрастный имперский суд, будете там оправдываться... Повезет — заменят казнь темницей... лет на тридцать. Еще доводы?
— Вы... не станете помогать Императору, — почти наугад рванулся старик. — Не секрет, до теплых вашим взаимоотношениям довольно далеко.
— Хм, браво. В таком случае, сударь, я тоже не буду делать тайны из общеизвестных истин: да, мне не по нраву нынешний хозяин Югернила. Как и весь дом Габельгорнов. Поразительно, насколько ничтожные людишки занимали наш трон со времен Менглины! Я бы еще стерпел огрехи в их происхождении или пути наверх, но их дела!.. Овелид-Кун по-прежнему величает себя Империей, хотя давно растерял почти все завоеванные предками земли. Да что там, его ныне и королевством-то сложно назвать! В правление Габельгорнов могучая держава переродилась в полуживого урода, чье рыхлое тело гложут полчища червей. Едва ли такие плоды трудов заслуживают уважения.
— Как раз об этом, сир, я и говорил...
Впервые сквозь ледяную маску проступили по-человечески кипящие чувства, однако старика Марх оборвал жестко:
— Ошибаетесь, господин Иигуир, не об этом. Мы с Габельгорнами враждуем десятилетиями, наши отцы и деды занимались тем же, тут идет хитроумная, многослойная игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Один с гостем наверх, второй ждет, — скомандовал он.
Пиршественную залу Иигуир увидел лишь мельком: что-то ослепительно яркое, звонкое и буйное сверкнуло меж неплотно прикрытыми дверными створками. Далее пленника вели темными коридорами, где едва удавалось различать углы, а звуки шагов гулко разбегались, точно круги на воде. Остановились, как почудилось старику, на полпути, однако откуда-то сзади подошел слуга со свечами. Это оказалась маленькая, скупо убранная комната, отнюдь не напоминавшая покои вельможи. Присесть было просто некуда, вдоль стен стояли только массивные, окованные железом сундуки. Иигуир вопросительно посмотрел на Эгнелинга, тот подневольного гостя проигнорировал.
И снова гул шагов в коридоре. На мгновение старик вдруг похолодел, когда на пороге вырос могучий силуэт Гонсета, но появившийся великан почтительно отступил обратно в темноту. Вместо него в комнату вошел невысокий, плотно сложенный человек с окладистой пепельной бородой. Круглое лицо, открытый ясный взгляд, только жестко сжатые губы нарушали образ добросердечного хозяина. Одет не без щегольства, ярко-красный кафтан, пышный у плеч и зауженный на талии, украшали пуговицы с крупными изумрудами. Хватало и золота: перстни, цепи, браслеты... И все-таки это был настоящий вельможа, что в отличие от разбогатевшего купца не выставляет добытое ежеминутно на показ, а носит его скорее в качестве обязательного символа положения.
Бесшумно возникший в дверях слуга внес складной походный стул, однако мужчина даже бровью не повел, сосредоточенно разглядывая Иигуира. Чуть больше внимания заслужило блюдо с какими-то засахаренными фруктами, герцог извлек короткими пальцами кусок, гостю предлагать не стал и лишь после того, как они остались в комнате с глазу на глаз, заговорил приятным бархатистым голосом:
— Действительно ли я имею честь принимать у себя знаменитого Бентанора Иигуира?
— Совершенно верно, господин... герцог, — поклонился старик.
— Фелгус Марх, герцог Вейцигский и прочее, — небрежно уточнил вельможа.
— Большая честь для меня, сир.
— Может быть... — Заложив руки за спину, герцог обошел Иигуира кругом. — Не сочтите за обиду, сударь, но как бы нам удостовериться, что вы вправду тот самый легендарный зодчий? Мало ли ходит по свету седобородых старцев?..
Иигуир пожал плечами:
— Как же мне доказать, что я — это я? Ведь мы все же принимаем на веру ваш, сир, герцогский титул.
— За меня говорят мои солдаты, — поморщился Марх. — И при необходимости палачи. А с вами... Если вы не тот, наша беседа потеряет смысл.
— Тогда я могу только поклясться, что сказал чистую правду.
— Клятвы недорого стоят, сударь... Высота колокольни собора в Амиарте, ну-ка?
— Если не подводит память, сто сорок локтей. И что с того? Разве, будь я опытным мошенником, не выучил бы таких вещей?
— Хоть какая-то проверка, — хмыкнул Марх. — Дальше уже дело покажет, кто достоин восхваления, а кто... наоборот. Хорошо, допустим, вы действительно Бентанор Иигуир. Какая же нужда привела вас в Овелид-Кун?
— Вы, несомненно, знаете, сир, скорбную судьбу Гердонеза. Мы с друзьями всего лишь спасали свои жизни.
— Почему же не в столь милой вашему сердцу Валесте?
— Увы, — как можно печальнее вздохнул старик, — там тоже обнаружились... недоброжелатели.
— Вы, сударь, вообще, похоже, большой мастер их находить. Едва очутились в наших краях, как попали в имперский розыск. Невероятная, скажу вам, прыть.
— Самое грустное, сир, что я не прилагал к этому никаких усилий. Нас объявили шпионами абсолютно без каких-либо доказательств.
— Да, да, лазутчики герцога Этуанского, — Марх усмехнулся. — Редкостная глупость — великий Иигуир на побегушках у безродного выскочки. Я, признаюсь, ушам своим сперва не поверил, услышав о таком сочетании.
— И справедливо, сир! — воскликнул старик. — Очевидно, властям Овелид-Куна просто незнакомо мое имя, раз они допустили столь абсурдную мысль.
Герцог закивал:
— Невежд у нас воистину хватает. Не так много, как полагаете вы на западе, но изрядно. Принять на веру такой вздор! — Тут улыбка вдруг исчезла с его лица. — Хотя с другой стороны... Вы ведь, сударь, вроде бы долгие годы жили в Атианне, верно? Вполне могли завязать определенные знакомства... или угодить в зависимость... — Бентанор попытался возразить, однако вельможа не позволил. — У нас здесь, если заметили, война затевается, и аккурат к ее началу прибываете вы... в странных поисках убежища за морями. Ну, а уж после громкого и кровавого побега... прямо не знаю, что и подумать.
— Но вы... сир, вы же не верите в этот гнусный наговор?!
Теперь глаза, смотрящие на задыхающегося от волнения старика, были каменно холодны. Так уверенная в исходе забавы кошка наблюдает за отчаянными мышиными метаниями.
— Какая разница, милейший, во что я верю? Формально мне надлежит без промедления сдать вас имперской страже, по какому поводу и нахожусь вот сейчас в сомнениях. Не поможете? На ваш взгляд, зачем мне пренебрегать своим долгом?
— Потому что все обвинения — клевета! — выпалил Иигуир. — И вы это понимаете прекрасно.
Герцог лениво покривился:
— Пустое, сударь. Я же не Господь, чтобы читать в душах людских, могу и ошибиться. Попадете на беспристрастный имперский суд, будете там оправдываться... Повезет — заменят казнь темницей... лет на тридцать. Еще доводы?
— Вы... не станете помогать Императору, — почти наугад рванулся старик. — Не секрет, до теплых вашим взаимоотношениям довольно далеко.
— Хм, браво. В таком случае, сударь, я тоже не буду делать тайны из общеизвестных истин: да, мне не по нраву нынешний хозяин Югернила. Как и весь дом Габельгорнов. Поразительно, насколько ничтожные людишки занимали наш трон со времен Менглины! Я бы еще стерпел огрехи в их происхождении или пути наверх, но их дела!.. Овелид-Кун по-прежнему величает себя Империей, хотя давно растерял почти все завоеванные предками земли. Да что там, его ныне и королевством-то сложно назвать! В правление Габельгорнов могучая держава переродилась в полуживого урода, чье рыхлое тело гложут полчища червей. Едва ли такие плоды трудов заслуживают уважения.
— Как раз об этом, сир, я и говорил...
Впервые сквозь ледяную маску проступили по-человечески кипящие чувства, однако старика Марх оборвал жестко:
— Ошибаетесь, господин Иигуир, не об этом. Мы с Габельгорнами враждуем десятилетиями, наши отцы и деды занимались тем же, тут идет хитроумная, многослойная игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97