преступники одеты в чехословацкие костюмы такого-то и такого-то цвета.
Поскольку ведется всесоюзный розыск Брыся и Чистого и поскольку они, так сказать, в одной связке, оставалось ждать результатов. Для оперативного работника нет ничего хуже такого пассивного состояния, но тут приходилось мириться…
Минуло почти две недели, а на след Брыся и Чистого напасть все еще не удавалось. По-видимому, они отсиживались в укромном месте.
Девятого августа ожидание наконец кончилось. Баскову из Ленинграда позвонил старший лейтенант Шустов.
– Есть письмо, Алексей Николаевич, – будничным голосом сообщил он, не подозревая, как празднично звучит это для Баскова.
– Кому? От кого?
– Шальневу. Подписано: «Саша».
– Откуда?
– В письме обратного адреса нет.
Праздник моментально померк.
– А штемпель? – почти крикнул Басков. – Почтовый штемпель на конверте есть?
– Есть, Алексей Николаевич. Послано из Харькова.
– Ну ты большой драматург, Шустов, – облегченно вздохнул Басков. – Вези письмо в городское управление пусть по телетайпу передадут сюда. А оригинальчик вышли. – Басков подумал секунду и добавил: – И заодно вот что: купи конверт, попроси начальницу почты, где мы были, тиснуть штемпель… Ну, скажем, одиннадцатого августа. И тоже вышли.
Через два часа Басков прочел короткое письмо, переданное по телетайпу:
«Игорь! Почти месяц прошел, пора что-то получить от тебя. Как все устроил? Срочно напиши. Город – сам знаешь. До востребования, Зыкову К. В. Не удивляйся, после объясню. Буду здесь до 25 августа. Привет. Саша». И в приписке – номер почтового отделения.
Так, значит, паспорт Зыкова все-таки оказался у Брыся, но каким путем выкрали его или Зыков отдал сам? И значит, Брысь заранее наметил, куда отправится из Ленинграда, раз сообщил Шальневу город еще у него в гостях. И если уж он такой завзятый конспиратор, что не называет этот город в своем письме, то вполне возможно, что харьковский штемпель на конверте ничего Баскову не даст – Брысь мог попросить кого-нибудь бросить проездом в Харькове письмо в почтовый ящик. Но харьковский вариант необходимо отработать.
В пятницу, 10 августа, из Ленинграда пришел пакет. Рукописный оригинал письма мало что говорил Баскову, но мог пригодиться графологам, потому что хоть и редко, но иногда все же удается идентифицировать скоропись с текстом, выполненным печатными буквами.
Конверт со штемпелем ленинградской почты Басков повертел в пальцах н подумал, что, пожалуй, с этим конвертом он немного пошаманил: если Брысь действительно явится в почтовое отделение в Харькове, у него не будет времени ни разглядывать штемпель на конверте, ни почерк, а уж читать письмо – тем более.
Басков положил в конверт чистый листок бумаги, заклеил, написал адрес и тут же подумал, что все это вообще ни к чему, лишнее. Придет Брысь на почту хорошо, а получит он там что-нибудь или не получит – не имеет значения.
В Харьков Басков взял с собою инспекторов Сергея Фокина и Ивана Короткова. Ему с ними не раз доводилось ходить на задержание опасных преступников, в них он не сомневался. Марат умолял включить в группу и его, но Басков знал, что у него больна мать, по ночам ему приходится быть сиделкой, и потому отказал…
Засада у такого объекта, как почта, да еще днем, да еще на людной улице, дело щекотливое. Брысь мог быть вооружен, поэтому Басков хотел взять его так, чтобы свести к нулю риск для посторонних.
Фокин сидел внутри почты за столом – будто писал. Короткое прогуливался по противоположному тротуару. Басков сидел перед окном в доме напротив. Метрах в пятидесяти на улице стояла «Волга» с двумя инспекторами из городского угрозыска.
У всех были фотопортреты Брыся, так что его появление обязательно кто-нибудь заметит еще до того, как Брысь войдет в помещение почты. Каждый постоянно видел хотя бы одного из товарищей, а об условных знаках было четко договорено.
Миновало три пустых дня.
Брысь пришел в четверг, 16 августа, в половине одиннадцатого утра, Ои появился из ворот дома, около которого стояла их «Волга». Короткое, заметив сигнал из автомобиля, дал знак Баскову. Басков покинул свой пост, вышел из дома и увидел Брыся. Прежде всего он узнал костюм – коричневый в синеватую клетку.
К двери почты они подошли одновременно. Басков пропустил Брыся вперед, и, когда тот, приблизившись к стойке, сунул руку во внутренний карман пиджака, Басков дал знак Фокину, а сам, положив ладонь на плечо Брысю, сказал:
– Здравствуйте, Балакин.
Брысь медленно повернул голову, посмотрел сначала на него, лотом на Фокина, вставшего рядом с другого бока. Баскову было не до выражения его глаз, но смотрел Брысь недобро.
– Оружие, – сказал Басков.
– Не ношу, – ответил Брысь хмуро. Фокин единым плавным долгим движением обеих рук огладил его от груди до щиколоток.
– Не ношу, – презрительно повторил Брысь. Фокин защелкнул наручники.
– Извините. – Басков вынул из кармана у Брыся, паспорт, откинул корочку.
Это был паспорт Зыкова.
Глава 9. ДОПРОС С ПЕРЕРЫВОМ
Хорошо разработанный план допроса – великая, конечно, вещь, но Басков понимал, что допрос человека с таким богатым уголовным опытом, как у Брыся, не укладывается в общие рамки. Тут вряд ли сумеешь поставить ловушку, которую твой подневольный собеседник не заметит, вряд ли перехитришь его в игре околичностями. Поэтому Басков избрал самую простую тактику – ставить Брыся перед фактом, и пусть он опровергает, если сможет.
Когда конвойный ввел Брыся, Басков поразился перемене, происшедшей с арестованным: за три дня он постарел на десяток лет. Крупные морщины на щеках глубоко врубились в кожу, глаза запали, а цвет лица приобрел какой-то чугунный оттенок. Новый костюм висел на нем словно на вешалке, а между тем Басков отлично помнил, что там, на почте в Харькове, плечи у него были как влитые.
– Вы что, совсем не едите? – спросил Басков, когда Брысь сел на стул.
– А вы меня на откорм поставили, что ли? – мрачно пошутил Брысь.
Басков пожалел, что задал чисто по-человечески свой вопрос.
– Як вам не подмазываюсь, Балакин. Начнем по делу. – Он взял паспорт. Откуда у вас документ Константина Васильевича Зыкова?
– На улице нашел, – с издевкой ответил Брысь.
– Вы даете понять, что врете. Только не надо строить насмешки, это не укрепляет отношения. Лучше вы начистоту, Александр Иваныч.
На Баскова глянули из-под густых темных бровей усталые и все же неуловимо насмешливые глаза.
– Не держите меня за долдона, гражданин начальник. Вы еще молодой, а я давно с ярмарки еду. Ксива краденая, ну и что? Не за это меня взяли.
– Ладно, разберемся. Только не зовите меня начальником. Лучше – гражданин майор. – Басков из своей руки показал Брысю его письмо. – Это вы писали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Поскольку ведется всесоюзный розыск Брыся и Чистого и поскольку они, так сказать, в одной связке, оставалось ждать результатов. Для оперативного работника нет ничего хуже такого пассивного состояния, но тут приходилось мириться…
Минуло почти две недели, а на след Брыся и Чистого напасть все еще не удавалось. По-видимому, они отсиживались в укромном месте.
Девятого августа ожидание наконец кончилось. Баскову из Ленинграда позвонил старший лейтенант Шустов.
– Есть письмо, Алексей Николаевич, – будничным голосом сообщил он, не подозревая, как празднично звучит это для Баскова.
– Кому? От кого?
– Шальневу. Подписано: «Саша».
– Откуда?
– В письме обратного адреса нет.
Праздник моментально померк.
– А штемпель? – почти крикнул Басков. – Почтовый штемпель на конверте есть?
– Есть, Алексей Николаевич. Послано из Харькова.
– Ну ты большой драматург, Шустов, – облегченно вздохнул Басков. – Вези письмо в городское управление пусть по телетайпу передадут сюда. А оригинальчик вышли. – Басков подумал секунду и добавил: – И заодно вот что: купи конверт, попроси начальницу почты, где мы были, тиснуть штемпель… Ну, скажем, одиннадцатого августа. И тоже вышли.
Через два часа Басков прочел короткое письмо, переданное по телетайпу:
«Игорь! Почти месяц прошел, пора что-то получить от тебя. Как все устроил? Срочно напиши. Город – сам знаешь. До востребования, Зыкову К. В. Не удивляйся, после объясню. Буду здесь до 25 августа. Привет. Саша». И в приписке – номер почтового отделения.
Так, значит, паспорт Зыкова все-таки оказался у Брыся, но каким путем выкрали его или Зыков отдал сам? И значит, Брысь заранее наметил, куда отправится из Ленинграда, раз сообщил Шальневу город еще у него в гостях. И если уж он такой завзятый конспиратор, что не называет этот город в своем письме, то вполне возможно, что харьковский штемпель на конверте ничего Баскову не даст – Брысь мог попросить кого-нибудь бросить проездом в Харькове письмо в почтовый ящик. Но харьковский вариант необходимо отработать.
В пятницу, 10 августа, из Ленинграда пришел пакет. Рукописный оригинал письма мало что говорил Баскову, но мог пригодиться графологам, потому что хоть и редко, но иногда все же удается идентифицировать скоропись с текстом, выполненным печатными буквами.
Конверт со штемпелем ленинградской почты Басков повертел в пальцах н подумал, что, пожалуй, с этим конвертом он немного пошаманил: если Брысь действительно явится в почтовое отделение в Харькове, у него не будет времени ни разглядывать штемпель на конверте, ни почерк, а уж читать письмо – тем более.
Басков положил в конверт чистый листок бумаги, заклеил, написал адрес и тут же подумал, что все это вообще ни к чему, лишнее. Придет Брысь на почту хорошо, а получит он там что-нибудь или не получит – не имеет значения.
В Харьков Басков взял с собою инспекторов Сергея Фокина и Ивана Короткова. Ему с ними не раз доводилось ходить на задержание опасных преступников, в них он не сомневался. Марат умолял включить в группу и его, но Басков знал, что у него больна мать, по ночам ему приходится быть сиделкой, и потому отказал…
Засада у такого объекта, как почта, да еще днем, да еще на людной улице, дело щекотливое. Брысь мог быть вооружен, поэтому Басков хотел взять его так, чтобы свести к нулю риск для посторонних.
Фокин сидел внутри почты за столом – будто писал. Короткое прогуливался по противоположному тротуару. Басков сидел перед окном в доме напротив. Метрах в пятидесяти на улице стояла «Волга» с двумя инспекторами из городского угрозыска.
У всех были фотопортреты Брыся, так что его появление обязательно кто-нибудь заметит еще до того, как Брысь войдет в помещение почты. Каждый постоянно видел хотя бы одного из товарищей, а об условных знаках было четко договорено.
Миновало три пустых дня.
Брысь пришел в четверг, 16 августа, в половине одиннадцатого утра, Ои появился из ворот дома, около которого стояла их «Волга». Короткое, заметив сигнал из автомобиля, дал знак Баскову. Басков покинул свой пост, вышел из дома и увидел Брыся. Прежде всего он узнал костюм – коричневый в синеватую клетку.
К двери почты они подошли одновременно. Басков пропустил Брыся вперед, и, когда тот, приблизившись к стойке, сунул руку во внутренний карман пиджака, Басков дал знак Фокину, а сам, положив ладонь на плечо Брысю, сказал:
– Здравствуйте, Балакин.
Брысь медленно повернул голову, посмотрел сначала на него, лотом на Фокина, вставшего рядом с другого бока. Баскову было не до выражения его глаз, но смотрел Брысь недобро.
– Оружие, – сказал Басков.
– Не ношу, – ответил Брысь хмуро. Фокин единым плавным долгим движением обеих рук огладил его от груди до щиколоток.
– Не ношу, – презрительно повторил Брысь. Фокин защелкнул наручники.
– Извините. – Басков вынул из кармана у Брыся, паспорт, откинул корочку.
Это был паспорт Зыкова.
Глава 9. ДОПРОС С ПЕРЕРЫВОМ
Хорошо разработанный план допроса – великая, конечно, вещь, но Басков понимал, что допрос человека с таким богатым уголовным опытом, как у Брыся, не укладывается в общие рамки. Тут вряд ли сумеешь поставить ловушку, которую твой подневольный собеседник не заметит, вряд ли перехитришь его в игре околичностями. Поэтому Басков избрал самую простую тактику – ставить Брыся перед фактом, и пусть он опровергает, если сможет.
Когда конвойный ввел Брыся, Басков поразился перемене, происшедшей с арестованным: за три дня он постарел на десяток лет. Крупные морщины на щеках глубоко врубились в кожу, глаза запали, а цвет лица приобрел какой-то чугунный оттенок. Новый костюм висел на нем словно на вешалке, а между тем Басков отлично помнил, что там, на почте в Харькове, плечи у него были как влитые.
– Вы что, совсем не едите? – спросил Басков, когда Брысь сел на стул.
– А вы меня на откорм поставили, что ли? – мрачно пошутил Брысь.
Басков пожалел, что задал чисто по-человечески свой вопрос.
– Як вам не подмазываюсь, Балакин. Начнем по делу. – Он взял паспорт. Откуда у вас документ Константина Васильевича Зыкова?
– На улице нашел, – с издевкой ответил Брысь.
– Вы даете понять, что врете. Только не надо строить насмешки, это не укрепляет отношения. Лучше вы начистоту, Александр Иваныч.
На Баскова глянули из-под густых темных бровей усталые и все же неуловимо насмешливые глаза.
– Не держите меня за долдона, гражданин начальник. Вы еще молодой, а я давно с ярмарки еду. Ксива краденая, ну и что? Не за это меня взяли.
– Ладно, разберемся. Только не зовите меня начальником. Лучше – гражданин майор. – Басков из своей руки показал Брысю его письмо. – Это вы писали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51