– Хотел бы я, чтобы можно было упростить. К сожалению, жизнь – не волшебная сказка из тех, какие любит Лекси.
Губы Дру чуть заметно дрогнули. Она сухо сказала:
– Полностью с тобой согласна. Если бы у меня был ручной дракон, ты бы уже давно превратился в жаркое. Конец.
Уит улыбнулся ее словам, хотя за ними угадывался страх. Вероятно, это было естественно. Но Уит не желал, чтобы она боялась его.
– Послушай, Дру, – сказал он мягко. – Никто не хотел, чтобы так получилось. Давай все-таки договоримся. У нас есть общее прошлое. Попробуем на этой основе справиться с настоящим.
Дру сразу ощетинилась.
– Наше общее прошлое было ошибкой, ошибкой двух неразумных, неосторожных подростков. Теперь, когда мы повзрослели и поумнели, не стоит усугублять дело, совершая еще большую ошибку.
Она имела глупость поверить мечтам и дорого заплатила за это, но она ни за что на свете не хотела, чтобы ее мечтательнице дочке пришлось платить такую же цену.
Уит понимал – Дру не хотела сказать, что Лекси была ошибкой. Под ошибкой она имела в виду их отношения. Почему-то ему стало больно.
– Абсолютно с тобой согласен, – сказал он ровным голосом. – Главное – не наломать дров в том, что касается Лекси.
Дру внимательно посмотрела на него.
– Ты правда хочешь того, что было бы лучше для Лекси?
– Конечно. А ты что думала?
Дру вздернула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
– Семь лет назад ты бросил меня и уехал из Андерс-Пойнта за той жизнью, какая тебе нравится. Ты всегда на виду, всегда стремишься из одного экзотического места в другое, от одной шикарной женщины к другой. Ты – Червонный Принц! – Ее голос зазвенел от волнения. – А я – мать Лекси. Я готова на все. Слышишь – на все, чтобы ее защитить.
Она нацелила указательный палец ему в грудь, а глаза ее сверкнули зеленым огнем.
– Раз уж вы вернулись, Ваше Высочество, послушайте, что я скажу. Только через мой труп ты отнимешь у меня дочь! У нее и так хватает проблем, чтобы еще оказаться в центре внимания мировой прессы – в роли очередной игрушки, с которой ты поиграешь и которую потом отшвырнешь! Когда ты уедешь, ведь рано или поздно ты уедешь, – нам придется расхлебывать последствия всю оставшуюся жизнь.
Пока она говорила, на щеке Уита дергалась мышца, но он не произнес ни слова. Молча встал и повернулся к ней спиной.
Мысленно Уит перебрал целую вереницу ругательств на половине языков земного шара. Потом подошел к встроенному бару и плеснул себе в рюмку на два пальца чего-то крепкого. Нет, на три пальца. Залпом проглотил и почувствовал, как огненная жидкость обожгла внутренности. Но все-таки слова Дру жгли сильнее.
Что всего удивительнее – Уит невольно восхищался полыхавшим в ней огнем, хотя и пострадал от него. Жгучий темперамент, искрящийся азарт, испепеляющая страсть – вот что привлекало в ней Уита. Он был ее первым возлюбленным, но она, своей откровенной жаждой, вызвала в нем ответную страсть, какой он не испытал больше ни к одной женщине. Другие женщины слишком старались его очаровать. Или же были слишком осторожны, ни на минуту не забывая о его положении. Только не Дру – Дру была женщиной стихийных страстей.
Немного придя в себя благодаря бурбону, Уит решил, что воспримет яростную вспышку Дру не как нападение на него, а как доблестную защиту дочери. Инстинкт матери, защищающей свое дитя, вещь такая же стихийная, как страсть мужчины, изголодавшегося по своей женщине.
Уит стоял у окна, смотря на океан. Если взглянуть на дело с ее точки зрения, у Дру были основания опасаться его. Он уже оставил ее однажды, и они оба знали почему. Кроме того, невозможно отрицать, что он заработал себе репутацию мужчины, который меняет женщин как перчатки. А тут только он один знал причину.
Отвернувшись от окна, он посмотрел на Дру долгим взглядом. Время почти не изменило девушку, которую он знал когда-то, в момент первого расцвета женственности. Дру даже стала красивее. Она остригла прежде длинные белокурые волосы; короткая, задиристая стрижка лучше выражала ее личность. В зеленых ее глазах еще прибавилось загадочных переливов, а губы роскошно пополнели. То же и с фигурой: она осталась стройной и миниатюрной, но нежные округлости, что дарили такое упоение его неопытным рукам, теперь обрели еще более соблазнительные пропорции.
Этот неожиданный поворот мыслей крайне огорчил Уита. Выругавшись про себя, он снова уселся в кресло, сделал глубокий вдох и заговорил.
– Я оставил тебя, это правда, – начал он спокойно. Он расстался с ней, когда дело зашло слишком далеко. И это был единственный по-настоящему благородный, достойный королевского сына поступок, который Уит совершил за всю свою жизнь. А теперь он совершит второй – останется, чтобы выяснить, что больше всего нужно его дочери. Уит снова заговорил: – Все остальное – просто твои домыслы. Я не буду оправдываться. Я всегда считал, что человека следует судить не по словам, а по делам. – Уит прямо посмотрел ей в лицо. – И ты, Дру, с этой минуты имеешь право быть моим судьей во всем, что касается Лекси.
– Что ты такое говоришь, Уит? Чего ты, в конце концов, хочешь?
Он провел рукой по своим длинным волнистым волосам.
– Я, честное слово, не знаю, – произнес Уит. – Я только сегодня узнал, что я – ее отец.
Дру сглотнула.
– Ты так это сказал… Можно подумать, тебе хочется быть отцом Лекси – не только в биологическом смысле.
– Да-а, пожалуй. – Возможно, он не испытывал бы этого чувства, если бы не встретился сегодня с Лекси. Он и сам не знал. Уит знал только, что, когда он увидел Лекси, пришел ей на помощь и потом, когда она поцеловала его, он каким-то образом ощутил, что нужен ей. Он не мог объяснить этого Дру; черт, он и сам плохо понимал, что происходит. Но он должен выяснить, чего Лекси ждет от него.
Ответ Дру прозвучал жестко и непреклонно:
– Даже не думай добиваться опеки. Место Лекси – со мной. Я буду драться за нее до последнего вздоха.
– Дру, я не собираюсь отнимать ее у тебя. Ты – ее мать, кем я никогда не мог бы для нее стать, если бы даже и хотел.
Несколько минут оба молчали. Потом Дру очень тихо спросила:
– Ты действительно хочешь быть ей отцом? При этих словах груз прошлого лег на плечи Уита. Семь лет назад на такой же вопрос он честно и недвусмысленно ответил: «Нет». Новость, что Дру мечтает о детях, отрезвила его, словно звук трубы. Дру хотела настоящую семью, и Дру заслуживала этого, но он был просто неспособен взять на себя подобную огромную ответственность.
Все это, однако, было когда-то. В поставленном перед ним сейчас вопросе уже не содержалось никакого «если». У него есть дочь – настоящий человечек, с опасной способностью тронуть его сердце, как не удавалось еще никому другому.
То есть никому, кроме матери этой девочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37