Вот почему я воздержался и не приблизился к Саре. Моя любовь к Саулу взяла верх над моей любовью к его невесте. Я из тех, кто хранит верность.
Я также человек Закона, однако, по иронии судьбы, не Закон обуздал меня в тот день. Я знал, что меня побьют до смерти камнями в наказание за то, что лягу с невестой другого мужчины. А если невеста придет к мужу, потеряв девство, и он обнаружит это в первую брачную ночь, ее могут побить камнями до смерти. Как бы строги и грозны ни были Законы Пятой книги Моисея, именно дружба Саула вооружила меня силой духа.
В последующие дни я стал другим человеком. Когда Салмонидес явился ко мне с новыми прибылями и сказал, что боги благоволят мне, я пропустил его слова мимо ушей. Мою грудь разрывала боль, которую нельзя было унять. Моя любовь к Саре разгоралась с каждым часом.
Мы с Ревекой продолжали навещать друзей в доме Мириам в Старом городе, а поскольку они были набожными евреями, я всячески старался проявить к ним внимание.
Я еще не сказал тебе ни слова об Иакове, которого ты знаешь. Теперь я расскажу о нем.
Иаков был назареем, человеком самых твердых убеждений, давшим самые строгие обеты. Находясь рядом с Симоном, он помогал руководить Бедняками. Оба постоянно были в трудах, ибо им не терпелось умножить ряды сторонников до возвращения Мессии. Иаков часто повторял: «Нам велели пойти и собрать заблудших овец Израиля и проповедовать им о том, что скоро наступит Царство Божье».
Но этой причине Симон и его сторонники ходили по стране, проповедуя свой Новый Завет и провозглашая возвращение нашего Царя. Пройдет немного времени, старые пророчества осуществятся, и Израиль займет заслуженное место правителя мира. Для того чтобы это произошло, все евреи должны подготовиться, а задача Симона и Иакова заключалась в том, чтобы, выполняя свой долг, побывать во всех домах Израиля.
Однажды я спросил их: «Куда вы идете, братья?».
И Иаков ответил: «Мы должны побывать во всех городах Израиля и поговорить с каждым евреем. Нам велено избегать путей неевреев и не входить в города самаритян. Ибо грядущее царство предназначено только для евреев».
Тут возник спор. Симон и Иаков получали из Антиохии письма от своих братьев, которые читали проповеди евреям. Они рассказывали об одном человеке, Сабле из Тарса , который утверждал, будто разговаривал с Мессией на дороге, ведущей в Дамаск. Тот якобы получил наставление проповедовать неевреям.
Однако Симон и Иаков, руководившие Бедняками во всем, настрого велели им не общаться с необрезанными, ибо те, пока не станут евреями, то есть не пройдут обряд обрезания и не дадут обещания соблюдать Тору, не смогут, подобно нам, следовать Новому Завету.
В этом месте возник еще один спор, который сначала казался несерьезным, но в последующие годы был непомерно раздут. Ты знаешь, что Симон был лучшим другом Мессии и его первым апостолом. Ты также знаешь, что Иаков приходился Мессии братом. Из-за этого произошло некоторое расхождение во взглядах. Между Симоном и Иаковом разгорелось соперничество из-за того, кто из них получит верховенство над Бедняками. Если они в чем-то не соглашались, возникал горячий спор, и каждый боролся за право сказать решающее слово. Сначала это не создавало больших трудностей, однако позднее, когда взгляды Симона и Иакова стали расходиться, борьба за верховенство над Бедняками обострилась.
Однако в то время Симон и Иаков были очень заняты. Вот-вот должен был вернуться Мессия. Это могло произойти на следующий день, и оба боялись, что не сумели убедить достаточное количество евреев до того, как наш Мессия пройдет через ворота как Царь. Симон и Иаков выступали против того, чтобы допустить неевреев в свою секту. Между обоими шло соперничество за то, кто овладеет абсолютной властью над общиной.
Как ни печально, но как раз в это время мы взялись за мечи. Зелоты в Галилее и Иудее все больше нагнетали политическое напряжение, выступая против римских повелителей, и мы, опасались, как бы не разгорелся большой конфликт еще до того, как вернется наш Мессия.
Симон сказал: «Господь велел нам – у кого нет меча, тот должен продать свои одежды и купить его».
Те времена, мой сын, не были столь опасны, как те, которые наступили позднее. Но ты знаешь об этом. Зарождались лишь редкие семена сопротивления, подули недобрые ветры. Когда тлевшее недовольство вырвалось наружу, ты стал свидетелем этого события.
Моя любовь к Саре разгоралась. Я не мог укротить ее. Когда наконец посчитали, что Саул готов к тому, чтобы самому преподавать Закон, и когда Елеазар даровал ему звание раввина, Саул решился назначить день свадьбы. Моя душа опустошалась, будто в ней бушевали голодные львы.
Ревека так волновалась, будто сама стала невестой, и провела несколько дней вместе с Сарой, готовясь к предстоящему событию. Саул и Сара часто приходили в наш дом, ибо мы были их лучшими друзьями. Мне стало плохо, точно захворавшему щенку. Я томился по ней. Никогда раньше я так не желал ни одну женщину, как ее. Моя любовь переросла в страсть, затем в похоть и, сколько бы я ни потел под солнцем в своем фруктовом саду и сколько бы ни молился, стоя на покрывшихся мозолями коленях, непреодолимое желание овладеть Сарой лишь росло.
Но ее глазам было видно, что она страдает не меньше, чем я. И однажды, когда наши руки случайно прикоснулись, я заметил, как ее щеки залились яркой краской. Я мечтал о ней далеко за полночь, я беспокойно метался в постели, как больной лихорадкой. Молился, чтобы ко дню ее свадьбы я смог бы очистить свое тело и душу от этого наваждения.
Случилось так, что однажды Ревека отправилась в Иерусалим навестить свою мать и сестер, а я остался давить оливки. Я знал, что Саул уже находится в храме, ища учеников, чтобы создать собственную школу. Мой управляющий отправился в Иерусалим со свежевыдавленным оливковым маслом, а несколько моих рабов устроили сиесту в тени.
Видно, в тот день сама судьба привела Сару в мой дом. Будто наши звезды были нерасторжимо связаны с первых часов рождения. Я вышел из тени под ярким солнцем, с трудом веря своим глазам. Казалось, будто ко мне приближается видение.
Лицо Сары прикрывала вуаль, она опустила глаза. Сара пожелала мне хорошего дня и объяснила, что принесла корзинку с медовыми коврижками для Ревеки и меня. Она их только что испекла, коврижки еще горячие.
Когда я сказал ей, что Ревеки нет дома, а я остался один, Сара взглянула на меня, и мое сердце возликовало.
«Возьмите коврижку», – сказала она, протягивая мне корзинку. Коврижки были выпечены с медом, пудрой робинии и вкусными орехами.
Но я не мог есть. У меня пересохло во рту и перехватило в горле. Мое сердце билось, словно у юноши.
«Присядем в тени», – предложил я и взял у нее тяжелую корзинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Я также человек Закона, однако, по иронии судьбы, не Закон обуздал меня в тот день. Я знал, что меня побьют до смерти камнями в наказание за то, что лягу с невестой другого мужчины. А если невеста придет к мужу, потеряв девство, и он обнаружит это в первую брачную ночь, ее могут побить камнями до смерти. Как бы строги и грозны ни были Законы Пятой книги Моисея, именно дружба Саула вооружила меня силой духа.
В последующие дни я стал другим человеком. Когда Салмонидес явился ко мне с новыми прибылями и сказал, что боги благоволят мне, я пропустил его слова мимо ушей. Мою грудь разрывала боль, которую нельзя было унять. Моя любовь к Саре разгоралась с каждым часом.
Мы с Ревекой продолжали навещать друзей в доме Мириам в Старом городе, а поскольку они были набожными евреями, я всячески старался проявить к ним внимание.
Я еще не сказал тебе ни слова об Иакове, которого ты знаешь. Теперь я расскажу о нем.
Иаков был назареем, человеком самых твердых убеждений, давшим самые строгие обеты. Находясь рядом с Симоном, он помогал руководить Бедняками. Оба постоянно были в трудах, ибо им не терпелось умножить ряды сторонников до возвращения Мессии. Иаков часто повторял: «Нам велели пойти и собрать заблудших овец Израиля и проповедовать им о том, что скоро наступит Царство Божье».
Но этой причине Симон и его сторонники ходили по стране, проповедуя свой Новый Завет и провозглашая возвращение нашего Царя. Пройдет немного времени, старые пророчества осуществятся, и Израиль займет заслуженное место правителя мира. Для того чтобы это произошло, все евреи должны подготовиться, а задача Симона и Иакова заключалась в том, чтобы, выполняя свой долг, побывать во всех домах Израиля.
Однажды я спросил их: «Куда вы идете, братья?».
И Иаков ответил: «Мы должны побывать во всех городах Израиля и поговорить с каждым евреем. Нам велено избегать путей неевреев и не входить в города самаритян. Ибо грядущее царство предназначено только для евреев».
Тут возник спор. Симон и Иаков получали из Антиохии письма от своих братьев, которые читали проповеди евреям. Они рассказывали об одном человеке, Сабле из Тарса , который утверждал, будто разговаривал с Мессией на дороге, ведущей в Дамаск. Тот якобы получил наставление проповедовать неевреям.
Однако Симон и Иаков, руководившие Бедняками во всем, настрого велели им не общаться с необрезанными, ибо те, пока не станут евреями, то есть не пройдут обряд обрезания и не дадут обещания соблюдать Тору, не смогут, подобно нам, следовать Новому Завету.
В этом месте возник еще один спор, который сначала казался несерьезным, но в последующие годы был непомерно раздут. Ты знаешь, что Симон был лучшим другом Мессии и его первым апостолом. Ты также знаешь, что Иаков приходился Мессии братом. Из-за этого произошло некоторое расхождение во взглядах. Между Симоном и Иаковом разгорелось соперничество из-за того, кто из них получит верховенство над Бедняками. Если они в чем-то не соглашались, возникал горячий спор, и каждый боролся за право сказать решающее слово. Сначала это не создавало больших трудностей, однако позднее, когда взгляды Симона и Иакова стали расходиться, борьба за верховенство над Бедняками обострилась.
Однако в то время Симон и Иаков были очень заняты. Вот-вот должен был вернуться Мессия. Это могло произойти на следующий день, и оба боялись, что не сумели убедить достаточное количество евреев до того, как наш Мессия пройдет через ворота как Царь. Симон и Иаков выступали против того, чтобы допустить неевреев в свою секту. Между обоими шло соперничество за то, кто овладеет абсолютной властью над общиной.
Как ни печально, но как раз в это время мы взялись за мечи. Зелоты в Галилее и Иудее все больше нагнетали политическое напряжение, выступая против римских повелителей, и мы, опасались, как бы не разгорелся большой конфликт еще до того, как вернется наш Мессия.
Симон сказал: «Господь велел нам – у кого нет меча, тот должен продать свои одежды и купить его».
Те времена, мой сын, не были столь опасны, как те, которые наступили позднее. Но ты знаешь об этом. Зарождались лишь редкие семена сопротивления, подули недобрые ветры. Когда тлевшее недовольство вырвалось наружу, ты стал свидетелем этого события.
Моя любовь к Саре разгоралась. Я не мог укротить ее. Когда наконец посчитали, что Саул готов к тому, чтобы самому преподавать Закон, и когда Елеазар даровал ему звание раввина, Саул решился назначить день свадьбы. Моя душа опустошалась, будто в ней бушевали голодные львы.
Ревека так волновалась, будто сама стала невестой, и провела несколько дней вместе с Сарой, готовясь к предстоящему событию. Саул и Сара часто приходили в наш дом, ибо мы были их лучшими друзьями. Мне стало плохо, точно захворавшему щенку. Я томился по ней. Никогда раньше я так не желал ни одну женщину, как ее. Моя любовь переросла в страсть, затем в похоть и, сколько бы я ни потел под солнцем в своем фруктовом саду и сколько бы ни молился, стоя на покрывшихся мозолями коленях, непреодолимое желание овладеть Сарой лишь росло.
Но ее глазам было видно, что она страдает не меньше, чем я. И однажды, когда наши руки случайно прикоснулись, я заметил, как ее щеки залились яркой краской. Я мечтал о ней далеко за полночь, я беспокойно метался в постели, как больной лихорадкой. Молился, чтобы ко дню ее свадьбы я смог бы очистить свое тело и душу от этого наваждения.
Случилось так, что однажды Ревека отправилась в Иерусалим навестить свою мать и сестер, а я остался давить оливки. Я знал, что Саул уже находится в храме, ища учеников, чтобы создать собственную школу. Мой управляющий отправился в Иерусалим со свежевыдавленным оливковым маслом, а несколько моих рабов устроили сиесту в тени.
Видно, в тот день сама судьба привела Сару в мой дом. Будто наши звезды были нерасторжимо связаны с первых часов рождения. Я вышел из тени под ярким солнцем, с трудом веря своим глазам. Казалось, будто ко мне приближается видение.
Лицо Сары прикрывала вуаль, она опустила глаза. Сара пожелала мне хорошего дня и объяснила, что принесла корзинку с медовыми коврижками для Ревеки и меня. Она их только что испекла, коврижки еще горячие.
Когда я сказал ей, что Ревеки нет дома, а я остался один, Сара взглянула на меня, и мое сердце возликовало.
«Возьмите коврижку», – сказала она, протягивая мне корзинку. Коврижки были выпечены с медом, пудрой робинии и вкусными орехами.
Но я не мог есть. У меня пересохло во рту и перехватило в горле. Мое сердце билось, словно у юноши.
«Присядем в тени», – предложил я и взял у нее тяжелую корзинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78