Вдруг он стал самим собой, будто до этого ничего странного не случилось. Она следила за ним, пока он наливал себе вторую чашку кофе и доедал пирожок.
– Десятый свиток, – продолжил он, говоря с полным ртом, – охватил те недостающие годы. Я не могу смириться с тем, что его у нас нет.
– Но у нас впереди еще семь лет.
Бен кивнул. Теперь он казался спокойным, отдохнувшим и безмятежным. То, чем была занята его голова минуту назад, исчезло и забылось.
– Следующие два свитка заполнят эти семь лет. Они расскажут нам, какое ужасное деяние совершил Давид. Он также поведает нам, почему ему скоро суждено умереть.
Джуди задумчиво кивнула и уставилась в свою чашку. Ей было трудно привыкнуть к неожиданным капризам в поведении Бена. Было нелегко понять его, справиться с ним и угадать, чего ожидать в следующую минуту.
– Я ужасно устал, – наконец сказал он, поставив свою чашку.
Джуди испытала громадное облегчение.
– Я ложусь спать. Завтра настанет новый день и придет еще один свиток. – Бен встал с дивана и потянулся всем своим длинным сухощавым телом. Потом он задержался и, взглянув на Джуди, обратил внимание на то, какой миниатюрной она кажется. – Хватит, – тихо сказал он, – уже поздно. Нам пора спать.
Но Джуди покачала головой. Возможно, самое худшее в резких переменах настроения Бена заключалось в том, что он и не догадывался о них. Ей хотелось спросить: «Что случилось с вами несколько минут назад? Что вынуждает вас забывать о действительности?» Но девушка промолчала. Джуди знала, что он ответит и какую реакцию это вызовет. Бен все равно не вспомнит, как странно он вел себя после того, как прочитал свиток. И было тщетно пытаться что-либо объяснить ему.
– Я хочу посидеть немного, – сдержанно сказала она.
Бен положил руку ей на голову.
– Знаете, – сказал он глухо. – Я так и не поблагодарил вас за то, что вы переехали ко мне. После вашего приезда все изменилось.
Джуди не взглянула на него и не шелохнулась. Она чувствовала, что Бен гладит ее по голове, затем он быстро убрал руку. Она услышала, что он вышел из гостиной и закрыл за собой дверь спальни.
Джуди сидела некоторое время, затем встала с дивана и подошла к окну. Занавески были раздвинуты, за окном стояла темная ночь, в нее врывался свет, горевший в квартире. Джуди увидела свое отражение в стекле окна, она почти не походила на себя: лицо, и так бледное, вытянулось от тревог. К спящему городу были обращены пустое, лишенное выражения лицо и безжизненные глаза. Джуди совершенно лишилась способности чувствовать, мотивировать свои поступки. Она лишилась всего. События прошедшей недели отняли у нее всякую уверенность, силу характера, силу воли. Ибо Джуди, как и Бен, стала всего лишь игрушкой, которой забавлялись неведомые силы.
Что же это за силы, которые перевернули все вверх дном в этой спокойной квартире на западе Лос-Анджелеса? Это сверхъестественные силы или же энергии двух личностей начали взаимодействовать?
Она прижалась лицом к прохладному стеклу. «Почему я здесь? – беспристрастно задала она себе вопрос. – Как это могло произойти, что я впуталась в перипетии личной жизни Бена Мессера? Неужели так распорядилась судьба? Такое чувство, будто нас свели вместе из разных концов вселенной, чтобы разыграть эту странную пьесу. Ради чего?».
Больше не думая об этом, Джуди отстранилась от окна, прошлась по комнате и выключила свет. Свет стал неприятен, ей хотелось побыть в темноте. В темноте легче потеряться, легче забыться.
Когда Джуди вернулась к окну, в нем больше ничего не отражалось. Она видела лишь похожие на скелеты деревья, росшие вдоль улицы. Деревья гнулись на ветру. Похоже, на улице было холодно. Холодно и неприветливо.
«Как же ветер может выглядеть холодным? – рассеянно подумала она, снова прижавшись лбом к стеклу. – Как можно судить о том, чего не видишь? Разве можно взглянуть на ветер? Так же и с Давидом бен Ионой. Я не вижу его, и все же…»
Джуди задумчиво отвернулась от окна, голых деревьев и уставилась в темноту, окутавшую комнату.
Она не видела Давида, но знала, что он здесь.
Ее взгляд остановился на двери спальни, задержался на некоторое время, пока она думала о странном человеке, который спал за ней.
Как сильно изменился Бенджамен Мессер за эти три недели! Какое испытание выпало ему! И ради чего? Неужели все дело в иудаизме? Джуди погрузилась в размышления, а перед ее глазами возникли пески и пальмы. Или он никак не может обрести себя? Или, возможно…это одно и то же. Все дело в том, что он еврей. Неужели католики испытывают то же самое? Или быть евреем значит нечто особенное, не сравнимое ни с чем: иудаизм и собственное «я» неразрывно переплелись.
Джуди смотрела отсутствующим взглядом, не сознавая, что в ее блуждающем воображении рисуются дороги, высохшие под солнцем, и многолюдные рынки. Разумеется, Бенджамен Мессер во всем этом не единственный важный фактор. Может быть, он вовсе не главный фактор. Ведь был еще Давид бен Иона. Нельзя забывать и долго страдавшую Розу Мессер. И ее мужа, ставшего мучеником. Да и Джуди не стоит сбрасывать со счетов.
Похоже, мысли сосредотачивались вокруг одного фокуса, ибо она стала погружаться в себя, забывая о сушеных финиках, пеньковых сандалиях и белых одеждах, которые рисовала в своем воображении. Джуди приближалась к крохотному темному уголку в недрах души.
И то, что она там увидела, стоя на самом краю пропасти и глядя вниз, встревожило ее. На краю огромного бездонного кратера Джуди казалось, что ее охватывает огромное ощущение пустоты. Ощущение непонятного одиночества. Холодной пустоты. Джуди охватило отчаяние, ей вдруг захотелось громко кричать. Огромный черный кратер, заполненный мрачным холодом и превзошедший своей глубиной все границы воображения, захватил существо Джуди. Это отдавало смертью, проклятием – здесь не оставалось места для жизни.
Погрузившаяся во мрак квартира, ночь, стоявшая по ту сторону окна, и бездонная пустота в душе Джуди слились воедино – все это олицетворяло отсутствие надежды.
Перед ее глазами поплыли новые видения. Халебские сосны на фоне чрезмерно голубого неба. Запах девясила, витавший в воздухе. Жаркое солнце, припекавшее пыльные дороги.
Джуди отвернулась от этих видений. Повернулась спиной к соблазнам древнего Иерусалима. Как было бы здорово сбежать туда, на мгновение забыть обо всем, оказаться в прошлом и не смотреть в лицо действительности. Как раз это и происходит с Беном…
Джуди снова взглянула на дверь спальни и в миг прозрения почувствовала, что Бен ведет себя неестественно тихо.
Силой воли она заставила себя отвлечься от погружения в собственную душу и видений прошлого, сделала несколько шагов в темноте и отворила дверь спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Десятый свиток, – продолжил он, говоря с полным ртом, – охватил те недостающие годы. Я не могу смириться с тем, что его у нас нет.
– Но у нас впереди еще семь лет.
Бен кивнул. Теперь он казался спокойным, отдохнувшим и безмятежным. То, чем была занята его голова минуту назад, исчезло и забылось.
– Следующие два свитка заполнят эти семь лет. Они расскажут нам, какое ужасное деяние совершил Давид. Он также поведает нам, почему ему скоро суждено умереть.
Джуди задумчиво кивнула и уставилась в свою чашку. Ей было трудно привыкнуть к неожиданным капризам в поведении Бена. Было нелегко понять его, справиться с ним и угадать, чего ожидать в следующую минуту.
– Я ужасно устал, – наконец сказал он, поставив свою чашку.
Джуди испытала громадное облегчение.
– Я ложусь спать. Завтра настанет новый день и придет еще один свиток. – Бен встал с дивана и потянулся всем своим длинным сухощавым телом. Потом он задержался и, взглянув на Джуди, обратил внимание на то, какой миниатюрной она кажется. – Хватит, – тихо сказал он, – уже поздно. Нам пора спать.
Но Джуди покачала головой. Возможно, самое худшее в резких переменах настроения Бена заключалось в том, что он и не догадывался о них. Ей хотелось спросить: «Что случилось с вами несколько минут назад? Что вынуждает вас забывать о действительности?» Но девушка промолчала. Джуди знала, что он ответит и какую реакцию это вызовет. Бен все равно не вспомнит, как странно он вел себя после того, как прочитал свиток. И было тщетно пытаться что-либо объяснить ему.
– Я хочу посидеть немного, – сдержанно сказала она.
Бен положил руку ей на голову.
– Знаете, – сказал он глухо. – Я так и не поблагодарил вас за то, что вы переехали ко мне. После вашего приезда все изменилось.
Джуди не взглянула на него и не шелохнулась. Она чувствовала, что Бен гладит ее по голове, затем он быстро убрал руку. Она услышала, что он вышел из гостиной и закрыл за собой дверь спальни.
Джуди сидела некоторое время, затем встала с дивана и подошла к окну. Занавески были раздвинуты, за окном стояла темная ночь, в нее врывался свет, горевший в квартире. Джуди увидела свое отражение в стекле окна, она почти не походила на себя: лицо, и так бледное, вытянулось от тревог. К спящему городу были обращены пустое, лишенное выражения лицо и безжизненные глаза. Джуди совершенно лишилась способности чувствовать, мотивировать свои поступки. Она лишилась всего. События прошедшей недели отняли у нее всякую уверенность, силу характера, силу воли. Ибо Джуди, как и Бен, стала всего лишь игрушкой, которой забавлялись неведомые силы.
Что же это за силы, которые перевернули все вверх дном в этой спокойной квартире на западе Лос-Анджелеса? Это сверхъестественные силы или же энергии двух личностей начали взаимодействовать?
Она прижалась лицом к прохладному стеклу. «Почему я здесь? – беспристрастно задала она себе вопрос. – Как это могло произойти, что я впуталась в перипетии личной жизни Бена Мессера? Неужели так распорядилась судьба? Такое чувство, будто нас свели вместе из разных концов вселенной, чтобы разыграть эту странную пьесу. Ради чего?».
Больше не думая об этом, Джуди отстранилась от окна, прошлась по комнате и выключила свет. Свет стал неприятен, ей хотелось побыть в темноте. В темноте легче потеряться, легче забыться.
Когда Джуди вернулась к окну, в нем больше ничего не отражалось. Она видела лишь похожие на скелеты деревья, росшие вдоль улицы. Деревья гнулись на ветру. Похоже, на улице было холодно. Холодно и неприветливо.
«Как же ветер может выглядеть холодным? – рассеянно подумала она, снова прижавшись лбом к стеклу. – Как можно судить о том, чего не видишь? Разве можно взглянуть на ветер? Так же и с Давидом бен Ионой. Я не вижу его, и все же…»
Джуди задумчиво отвернулась от окна, голых деревьев и уставилась в темноту, окутавшую комнату.
Она не видела Давида, но знала, что он здесь.
Ее взгляд остановился на двери спальни, задержался на некоторое время, пока она думала о странном человеке, который спал за ней.
Как сильно изменился Бенджамен Мессер за эти три недели! Какое испытание выпало ему! И ради чего? Неужели все дело в иудаизме? Джуди погрузилась в размышления, а перед ее глазами возникли пески и пальмы. Или он никак не может обрести себя? Или, возможно…это одно и то же. Все дело в том, что он еврей. Неужели католики испытывают то же самое? Или быть евреем значит нечто особенное, не сравнимое ни с чем: иудаизм и собственное «я» неразрывно переплелись.
Джуди смотрела отсутствующим взглядом, не сознавая, что в ее блуждающем воображении рисуются дороги, высохшие под солнцем, и многолюдные рынки. Разумеется, Бенджамен Мессер во всем этом не единственный важный фактор. Может быть, он вовсе не главный фактор. Ведь был еще Давид бен Иона. Нельзя забывать и долго страдавшую Розу Мессер. И ее мужа, ставшего мучеником. Да и Джуди не стоит сбрасывать со счетов.
Похоже, мысли сосредотачивались вокруг одного фокуса, ибо она стала погружаться в себя, забывая о сушеных финиках, пеньковых сандалиях и белых одеждах, которые рисовала в своем воображении. Джуди приближалась к крохотному темному уголку в недрах души.
И то, что она там увидела, стоя на самом краю пропасти и глядя вниз, встревожило ее. На краю огромного бездонного кратера Джуди казалось, что ее охватывает огромное ощущение пустоты. Ощущение непонятного одиночества. Холодной пустоты. Джуди охватило отчаяние, ей вдруг захотелось громко кричать. Огромный черный кратер, заполненный мрачным холодом и превзошедший своей глубиной все границы воображения, захватил существо Джуди. Это отдавало смертью, проклятием – здесь не оставалось места для жизни.
Погрузившаяся во мрак квартира, ночь, стоявшая по ту сторону окна, и бездонная пустота в душе Джуди слились воедино – все это олицетворяло отсутствие надежды.
Перед ее глазами поплыли новые видения. Халебские сосны на фоне чрезмерно голубого неба. Запах девясила, витавший в воздухе. Жаркое солнце, припекавшее пыльные дороги.
Джуди отвернулась от этих видений. Повернулась спиной к соблазнам древнего Иерусалима. Как было бы здорово сбежать туда, на мгновение забыть обо всем, оказаться в прошлом и не смотреть в лицо действительности. Как раз это и происходит с Беном…
Джуди снова взглянула на дверь спальни и в миг прозрения почувствовала, что Бен ведет себя неестественно тихо.
Силой воли она заставила себя отвлечься от погружения в собственную душу и видений прошлого, сделала несколько шагов в темноте и отворила дверь спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78